Четвёртый Рим - Таня Танич

— Да конечно не поперли. С таким папиком, как у него, никто и не сомневался, что не попрут. Но в душу ему тогда насрали знатно, да, Ромео?

— Типа того. Я уже сам хотел, чтоб меня отчислили. Две заявы накатал этим старым предунам — если не принимают моё перепрофилирование, значит, пошли нахер. Так нет же. И профиль новый не утвердили, и нахер не пошли. Пошёл я со своими, блядь, планами.

Так я узнаю, почему имя, вернее отчество Ромки оказывает чудодейственное влияние на комендантов, лаборантов, методистов и других университетских чиновников — из-за его «папика». Который оказался гораздо ближе ко мне, чем я думала. Гарипов А.В — Арнольд Валерьевич, замректора по хозяйственней части нашего главного филиала, человек, чьё имя и подпись стояли на каждом плане эвакуации, ремонта и переустройства всех университетских зданий, а также на карте расположения многочисленных корпусов и институтов нашего немаленького вуза. Только моя невнимательность к бюрократическим тонкостям помешала понять, с кем я имею дело — с сыном верхушки ректората моего родного Университета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Так вот почему Ромка торчал в наших общажных корпусах, вот почему проходил везде, как к себе домой!

Но как это могло помочь ему остаться в своей академии? К её руководству всемогущий Гарипов А-Вэ не имел никакого отношения, и оборудовать там за хорошую услугу долгожданную компьютерную аудиторию не мог.

— Ты, Жень, какая-то незамутненная, вот честно, — даже не думая сглаживать углы в ответ на мой вопрос замечает Маринка. — Ты типа на четвёртом курсе, и до сих пор не поняла, что если у тебя папка проректор по матчасти в одной конторе, то во всех других тоже всё будет в шоколаде? У них же там одна шайка-лейка, это тусовка, где все друг друг знают. А у Ромео вот проблемы. Хотел отчислиться, а не смог. Не отпустили, — Марина снова смеётся, пока Ромка недовольно хмурится.

— Бедняга, — не скрывая иронии, отвечаю я. — Уверена, все несправедливо отчисленные или вылетевшие из-за несдач ему сейчас очень сочувствуют, — и тут же получаю шпильку в ответ.

— О, смотри, и эта тоже… Снова на тебя бочку катят, Ромео. И все за то, что ты мажор.

— Ну, не она первая, — по тому, как плотно Ромка сжимает губы, вижу, что мои слова действительно его задели.

— Не она последняя? — заканчивает не совсем приятную мысль Маринка, тут же обращаясь ко мне. — Не будь дурой, Женек. У него, блин, комплекс уже на этой теме, что он сын дирика и ему всё само в руки идёт. И кто так думает, обычно тут надолго не задерживается.

Еле сдерживаясь, чтобы не съязвить, что я, вообще-то, в гостях, а не в отборочном туре конкурса участвую, отрываю рот но… тут же ловлю себя на явной несправедливости.

Не считая эпизода со злосчастной мобилкой, Ромка никогда не кичился своим положением, не задирал нос, так просто и здорово помог мне со студией, оставлял ночевать, когда я задерживалась допоздна, выделил отдельную комнату какого-то Костика, которого я ещё в глаза не видела, пообещав уладить с ним этот вопрос. Все время, пока я здесь, он просто кормил, поил, развлекал меня, выслушивал жалобы на отсутствие прогресса с несколькими ребятами из моей группы… А я из какой-то тайной пролетарской обиды упрекаю его в том, в чем он не виноват и что гнетёт и злит его самого.

— Я… это… В общем, да. Марина права. Извини, Ром, не подумала. Я бы тоже долго не общалась с теми, кто относится ко мне с дурацким предубеждением. Тем более, я вижу, как много ты работаешь

Это абсолютная правда — не один раз, крадясь по ночному коридору в туалет или за водой на кухню, я замечала свет в его комнате. И если сначала мне было страшно постучаться — воображение почему-то рисовало самые неприличные картины, то вскоре я смогла убедиться, что никаких оргий там нет. Ромка просто лепит из проволоки каркасы, или нарезает стекло — это всегда выглядит немного пугающе и в то же время завораживающе — или замешивает какую-то новую субстанцию, чтобы потом залить ее в формы, или шлифует полуготовые фигуры, состоящие из смеси каких-то странных материалов.

— Ладно, проехали, — бурчит он. Но по блеску глаз, которые он тут же опускает, замечаю — ему приятно.

— А что дальше было? Ты до сих пор учишься из-под палки? — мне всё-таки не даёт покоя эта история. Разные проблемы и трудности очень уж не вяжутся с вечно нахальным и самоуверенным Ромкой, которому все даётся легко и играючи.

— Мы все, Женёк, в какой-то мере учимся из-под палки, — отвечает вместо него Марина, но меня это ни капельки не злит. Просто… она интересная. А злиться на интересных людей я не могу, что бы они ни делали. — В нашем говно-вузе, если ты не академщик и не долбишься по классике, тебе так мозг сделают, что начнёшь понимать этого кренделя, для которого невозможность отчислиться — проблема. Я, кстати, тоже сваливаю с лёгким сердцем, по нашим душнилам скучать не буду.

— Сваливаешь?

— Маринка выиграла конкурс, в Польше, — теперь Ромка говорит вместо неё, и я в который раз замечаю, что такое возможно только между очень близкими друзьями. — Только это не обучение, а стажировка. Так что она меняет учебу на крутую работу. Ты, кстати, с академом точно все порешала?

— Да порешала, Ромео, успокойся! Я сначала забить решила и отчислиться, — подхватывая его мысль, говорит Маринка. — А что? На бакалавра я сдала, нафиг мне этот пятый курс? Так этого кренделя так бомбануло — ты, говорит вообще оху… Слушай, ты же нормальная, при тебе базар фильтровать не надо?

— Да нормальная она, — Ромка поворачивается ко мне, обнимая за плечи, а я вдруг чувствую, что так намного лучше… Лучше, когда он близко, а не на подоконнике, рядом с Маринкой, безусловно талантливой и интересной, но… Пусть будет со мной. И осторожно, стараясь не выдать волнения, кладу руку ему на талию, тоже обнимая со спины, цепляясь двумя пальцами за пояс его джинсов. Краем глаза замечаю, как дёргается уголок его губ — видимо, хочет схохмить по этому поводу, но что-то его останавливает.

— Женька вообще клевая, — бросая в мою сторону быстрый взгляд, добавляет он. — Заморочная только, но не напрягает ни разу. Наш человек.

— Ну, ладно, ты сам сказал, — улыбаясь, снова затягивается Марина и продолжает дальше — как мне кажется, действительно более расслабленно. — Короче, охуел он тогда знатно и заставил меня академку взять. Я, говорит, два года мечтаю, из этого болота свалить, а тут ты — вместо меня намылилась? Не пойдёт так, подруга, давай, типа отпуск оформляй. Я и оформила.