Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж - Найо Марш

– Конечно, сэр. Что вы думаете о расследовании? Кажется, картина начинает проясняться?

– Именно так, Фокс, именно так. Дело идет к концу. У меня почти не осталось никаких сомнений. А у вас?

– Нет. Похоже, вы правы.

– Для ареста улик пока, конечно, недостаточно. Возможно, телеграмма из Австралии подкинет нам хороших новостей, но главное – мне позарез нужно пообщаться с мадам де Барсак. Вы не ошиблись. Она находится в частной клинике. Телеграмму прислал ее дворецкий. Остается надеяться, что письмо Кары Куэйн все же сохранилось. Завтра я позвоню во французскую полицию. Сапино из детективного отдела – мой старый друг. Может быть, ему удастся деликатно разузнать, что там и как. А, вот и Ноклэтчерс-роу. Ваш выход, Фокс. С Принглом я побеседую один. Надо намекнуть ему, что мы знаем о его воскресном визите в храм, не выдавая при этом источник информации. Мне придется блефовать, и я сделаю это лучше, если вы не будете стоять над душой. Не исключаю, что дело дойдет до крайних средств. Уоткинс и Бэйли ждут меня на месте. В Скотленд-Ярд вернусь поздно вечером. Черт бы побрал эту работу!

Когда Аллейн прибыл на Лоуэр-Слоун-стрит, его встретили сержанты Бэйли и Уоткинс.

– Встаньте у двери напротив, – распорядился инспектор, – и постарайтесь не выглядеть как ищейки. Если я подойду к окну, быстренько идите наверх. Но надеюсь, этого не произойдет.

Он поднялся по лестнице в квартиру, где жил Морис Прингл.

Морис выглядел как человек, только что переживший катастрофу. Лицо у него было цвета мокрого цемента, под глазами набухли темные мешки, а одежда имел такой вид, словно он весь день провалялся в ней в постели. Аллейн заговорил с ним жестким тоном:

– Добрый вечер, мистер Прингл. Вид у вас ужасный.

– И самочувствие тоже, если вам интересно, – пробормотал Прингл. – Присядете?

– Да, спасибо.

Аллейн сел и холодно уставился на Мориса.

– В чем дело? – спросил молодой человек. – Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы поглазеть на мою физиономию?

– В том числе и для этого, – сухо ответил детектив.

– И как, черт возьми, это понимать? Знаете что, инспектор Аллейн – кажется, вас так зовут, – я сыт по горло вашими приемчиками. Строите из себя джентльмена-полицейского?

– Нет.

– Тогда кто вы такой?

– Просто полицейский.

– Буду вам весьма признателен, – высокомерно бросил Морис, – если вы поскорей закончите со своим делом. Меня ждут дела.

– Меня тоже, – отозвался Аллейн. – Так что задерживаться я не собираюсь. Значит, вы хотите решить дело поскорее?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Отлично. Кто вас снабжает героином?

– Не ваше собачье дело. Вы не имеете права задавать такие вопросы. Я доложу о вас начальству.

– Ради бога, – ответил инспектор.

Морис упал в кресло, мрачно сдвинув брови и кусая ногти.

– Какой я дурак, что вам рассказал.

– Я понял это по вашему виду задолго до того, как вы это сделали, – возразил Аллейн.

Морис вдруг закрыл ладонями лицо.

– Простите, если веду себя не слишком вежливо, – продолжал Аллейн, – но вопрос очень серьезный. Вы намеренно мне солгали. Постойте, дайте закончить. Вы сказали, что провели воскресный день у мисс Дженкинс на Йоменс-роу. Это ложь. В воскресенье днем вас видели на Ноклэтчерс-роу. Вы входили в Храм Священного пламени. Это так?

– Я не стану отвечать.

– В таком случае мне придется вас арестовать.

– По какому обвинению?

– Хранение наркотиков.

– Вы не сможете это доказать.

– Хотите рискнуть?

– Да.

– Вы по-прежнему настаиваете на том, что в воскресенье днем не были в Храме Священного пламени?

– Да.

– Вы защищаете себя… или кого-то другого?

Молчание.

– Мистер Прингл, – мягко произнес Аллейн, – если вас посадят под арест, что вы будете делать без героина?

– Будьте вы прокляты! – рявкнул Морис.

– Я собираюсь обыскать вашу квартиру. Вот судебный ордер. Но если вы захотите сами показать мне то, что храните дома…

Морис молча смотрел на детектива. Внезапно его лицо сморщилось, словно у плаксивого ребенка.

– Почему вы просто не оставите меня в покое? Это все, о чем я прошу! Я не имею к этому никакого отношения. То, что я делаю, касается только меня.

– А как же мисс Дженкинс? – спросил Аллейн.

– Вы что, приехали сюда читать проповеди?

– Послушайте, – настойчиво продолжал Аллейн, – можете мне не верить, но я действительно не хочу ни арестовывать вас, ни обыскивать вашу квартиру. Я приехал к вам в надежде получить помощь. В воскресенье днем вы были на Ноклэтчерс-роу. Заходили к Гарнетту. Там вы либо подслушали разговор мисс Куэйн с другим человеком, либо разговаривали с ней сами. По каким-то причинам вы стараетесь держать это в секрете. Что с точки зрения полиции крайне подозрительно. Мы должны знать все о случившемся в квартире Гарнетта между половиной третьего и тремя часами дня. Если вы будете отпираться и дальше, я арестую вас по другому обвинению, и тогда вам, поверьте, придется очень нелегко.

– Что вы хотите знать?

– К кому относились слова мисс Куэйн: «Я расскажу отцу Гарнетту о том, что вы сделали»?

– Вы знаете, что она это сказала?

– Да. Это были вы?

– Нет.

– Месье де Равиньи?

– Я вам не скажу. Это не мое дело.

– Вы пришли туда за героином?

– Я не буду говорить.

Аллейн подошел к окну и выглянул на улицу.

– Это мистер Гарнетт снабжал вас героином? – спросил он.

– Скажу вам только одну вещь, – произнес вдруг Морис. – Гарнетт не убивал Кару Куэйн.

– Откуда вы это знаете, мистер Прингл?

– Не важно. Просто знаю.

– Боюсь, такое заявление вряд ли будет принято в суде.

– Это все, что вы от меня услышите.

– А поскольку вы сами в числе подозреваемых, его сочтут попросту враньем.

– Я ее не убивал. Вы не можете арестовать меня за это. Клянусь богом, я ее не убивал.

– Вас могут привлечь как соучастника. Я не блефую, мистер Прингл. Спрашиваю в последний раз – вы скажете мне, кто снабжал вас героином?

– Нет.

– Ладно, можете входить, – неохотно скомандовал Аллейн.

Бэйли и Уоткинс вошли в комнату, держа шляпы в руках. Аллейн всегда тщательно следил за этикетом.