Колдунья моя - Бертрис Смолл

После этого о замужестве речь уже не шла: отец Евы был достаточно проницателен, чтобы понимать чувства дочери. Кроме того, теперь она оказалась в совсем ином положении. В том, что прекрасная Ева стала любовницей графа и матерью его старшего, хотя и незаконного, сына, никакого преступления не было. И когда торговец полотном умер, все его состояние перешло к единственному внуку: благоразумный дед понимал, что юному Жосслену понадобится много золота, чтобы смыть с себя клеймо незаконнорожденного.

Поскольку выстроить крепость был способен только богатый человек, обладание крепостью означало огромную власть. Поэтому Вильгельм избрал для этой миссии такого верного и преданного слугу, как Жосслен де Комбур. Это было большой честью для Жосслена: ведь у короля много друзей из очень знатных семейств, происхождение которых совершенно безупречно. А Жосслен де Комбур — простой рыцарь. Впрочем, завистников у юного бретонца нашлось немного, ибо он тщательно избегал конфликтов и старался не заводить врагов. И несмотря на происхождение, его считали одним из ближайших друзей короля.

Король был весьма осмотрителен в своих решениях. Он не хотел, чтобы крепость была чересчур велика, и не велел строить вокруг нее город. Вполне достаточно пограничной сторожевой башни. Так Жосслен наверняка избавится от зависти со стороны придворных. Возможно, в будущем Жосслен заслужит какой-нибудь титул, если окажет королю еще одну ценную услугу. Но пока что он останется простым рыцарем и будет строить крепость.

Зима уже на носу, так что начинать строительные работы поздно. Однако надо выбрать место и соорудить жилища для строителей, которые прибудут в Эльфлиа весной. Жосслен попросил Мэйрин сопровождать его и мастера Жилье, чтобы она помогла им изучить окрестности и подобрать подходящее место.

— Почему обязательно надо строить крепость в Эльфлиа? — раздраженно спросила Мэйрин. — Валлийцы никогда нас не беспокоили.

— Если в прошлом вам и удавалось избегать неприятностей, миледи Мэйрин, это еще не гарантия на будущее. Король велел возвести вдоль границы несколько крепостей.

— Так вы только привлечете их, — проворчала Мэйрин. — Логика подсказывает, что крепость надо строить на возвышенном месте. Но крепость на холме — все равно что красная тряпка для быка. Все валлийские негодяи тут же слетятся сюда, как мотыльки на огонь! Как вы думаете, почему в нашем поместье такое изобилие? Да просто потому, что о нас почти никто не знает!

— Но не могу же я построить крепость в долине! — возразил Жосслен.

— Понимаю! — фыркнула Мэйрин. — Но мне вообще не хочется, чтобы вы строили крепость на моей земле!

— Если бы у меня был выбор, миледи, я стал бы не воином, а любовником, — поддразнил он девушку. Мастер усмехнулся.

— Пока что я не заметила в вас ни талантов воина, ни способностей любовника, милорд, — огрызнулась Мэйрин, и рыцарь расхохотался. — Какое искусство вы предпочитаете, чтобы я продемонстрировал первым? — сквозь смех проговорил он. Мэйрин залилась румянцем смущения.

— Ох, вы невыносимы! — воскликнула она, пустив коня в галоп, чтобы не слышать очередной взрыв хохота. Мэйрин чувствовала себя неуютно рядом с рыцарем. Она была вынуждена признать, что Жосслен привлекателен, хотя и не обладает ни изысканной красотой Василия, ни смазливостью Эрика. Лицо Жосслена де Комбура скорее можно назвать суровым. Но когда он улыбался, черты его смягчались.

У рыцаря было вытянутое лицо. Темно-русые волосы коротко подстрижены, челка наполовину прикрывала широкий и высокий лоб. Большой нос со слегка расширенными ноздрями нависал над полными губами. Под густыми бровями блестели зеленовато-золотые глаза с тяжелыми веками. Казалось, он вечно пребывает в мечтательной полудреме, тогда как в действительности всегда начеку. Мэйрин решила, что имеет дело с опасным человеком. Поравнявшись с ней, Жосслен извинился:

— Мне не следовало так шутить, миледи. Во всяком случае, в такой двусмысленной ситуации, в которой мы с вами оказались. Впрочем, я нахожу наше положение забавным. Думаю, другие мужчины, столь же очарованные вашей красотой, как я, тоже позволяли себе некоторые вольности. Может быть, станем друзьями?

Я не считаю нас с вами врагами.

— Я не могу с уверенностью сказать, кем мы друг другу приходимся, милорд, — ответила Мэйрин, глядя ему в лицо. — Мой опыт отношений с мужчинами слишком беден. Когда я приехала в Византию и привлекла внимание моего будущего мужа, я была еще почти ребенком. До Василия за мной никто не ухаживал. У меня не было близко знакомых мужчин, кроме родственников и Дагды, который для меня как родной. Мужчины всю жизнь опекали и заботились обо мне. В детстве — мой родной отец. Когда он умер — Дагда. Потом — приемный отец, потом — муж. А теперь — снова Дагда. В Константинополе Василий не позволял мне появляться при дворе, поскольку полагал, что придворные нравы чересчур порочны, и боялся, что меня испортят. Я всю жизнь прожила вдали от света. У меня просто не было возможности узнать мир. Что же до вас, милорд, то единственный мотив, который вами движет, — отнять мои земли. А без поместья я — ничто. Даже крепостной более ценен, чем безземельная дворянка. Мы с вами оба претендуем на Эльфлиа. Разве этого мало, чтобы сделать нас врагами, милорд?

— Ну что вы! — воскликнул Жосслен, с испугом обнаружив, что меньше всего на свете хотел бы видеть Мэйрин в числе своих врагов. — Король справедлив и честен, миледи. Когда он узнает о вашем существовании и о том, что вы — наследница Олдвина Этельсберна, он наверняка примет справедливое решение. Вы не останетесь без приданого!

— Милорд, я ни при каких условиях не хочу, чтобы у меня отняли родной дом! Я хочу сохранить Эльфлиа, — ответила Мэйрин. Слова ее были суровы, но голос звучал мягко. Помолчав немного, она озорно рассмеялась:

— Мы с вами никогда не сможем уладить это дело между собой, милорд. Ни один из нас не уступит того, что считает своим по праву. Пусть решает король! Ведь по его вине мы попали в такое положение!

— А если он отдаст Эльфлиа мне? — ехидно спросил рыцарь.

— Не отдаст! — с пылкой убежденностью воскликнула Мэйрин.

— Но до тех пор, пока король не принял решения, мы будем друзьями?

— Да, — без колебаний отозвалась Мэйрин. — А мастер Жилье пусть продолжает работать над планом крепости. Какая разница, милорд, кто ее построит — вы или я? В любом случае королю необходима эта крепость для охраны границ.

Жосслен улыбнулся, услышав эти слова.

— Чтобы построить крепость, нужно очень много золота, миледи Мэйрин. Король поручил мне это задание потому, что я богат.

— Я тоже богата, — беспечно откликнулась Мэйрин. — Не забывайте, Жосслен де Комбур, что я — вдова византийского принца. Одних только моих драгоценностей хватило бы, чтобы оплатить все расходы вашего короля в войне с Гарольдом Годвинсоном.

— Не стоит хвастаться, миледи, — предостерег ее Жосслен.

— Вы мне не верите? Что ж, спросите у моей матери.

— Не думаю, что вы способны солгать, миледи Мэйрин. Но если ваше состояние действительно столь велико, что вы должны быть осторожны. Найдутся люди, которых ваше богатство привлечет сильнее, чем вы сама. Вы легко можете пасть жертвой какого-нибудь бесчестного рыцаря. Так что будьте начеку! Счастье, которым вы наслаждались с принцем, было кратким. А несчастье, которое принесет вам неверный выбор нового мужа, может оказаться бесконечным.