Шляпники - Тамзин Мерчант

Гуся и сэра Хьюго освободили. Корделия словно в трансе наблюдала, как Гусь шлёпает к ней.

– У тебя получилось! – воскликнул он, заключая её в крепкие медвежьи объятья.

Сэр Хьюго показался из люка с полными ужаса глазами и трясясь.

– Там было темно, как у висельника в сердце, – дрожащим голосом сообщил он. – Много ночей мы пробыли в трюме без единого лучика надежды.

Гусь рассмеялся.

– Сэр Хьюго, мы были там всего минут сорок пять!

Корделия улыбнулась, но чувствовала она себя так, словно тонула.

– Ты остановила войну, Корделия! – восхищённо сказал Гусь.

Она перевела взгляд на принцессу и короля. Его Величество король Франции обвил принцессу руками за плечи, мечтательно играя с бантиком на её рукаве. На его голове по-прежнему красовалась Шляпа Мира.

– Думаю, мы можем с увегенностью сказать, – проворковал король, – что между нами цагит любовь, а не вгажда. В конце концов, я потегпел погажение, влюбившись в вашу кгасоту. Несомненно, я потегпел бы погажение и в войне.

Все вокруг Корделии радостно закричали, за исключением принцессы, которая убрала руку короля со своего плеча.

– Надеюсь, одним из условий мирного договора не станет мой с ним брак, – услышала Корделия бормотание принцессы себе под нос. – Это было бы ужасно некстати.

Корделия подставила лицо ветру и обратила взгляд на бескрайний океан. Там – далеко-далеко – виднелась ровная линия горизонта. Глупо было думать, что она могла бы отыскать отца в море: оно ведь огромное, как небо.

Потом внутри неё что-то всколыхнулось. Морской ветер стал казаться дерзким, а вопли кружащих над кораблём чаек – резкими. И тут Корделия вспомнила.

– Гусь! Мы должны спасти наших родных!

В Лондонском Тауэре тем временем уже готовилась спасательная операция. Сэм Ловкохват разглядывала несчастных Шляпников. Дядюшка Тибериус, тётушка Ариадна и пратётушка Петронелла глядели на неё в ответ. Так они провели большую часть утра – изучая друг друга с разных концов мрачной камеры подземелья. Время от времени Сэм бросала взгляд на тень стражника у двери.

После особенно продолжительной тишины…

– Обед, – радостно заметила Сэм.

– Откуда ты это знаешь? – спросила тётушка Ариадна.

– Стражник ушёл. – Сэм расплылась в улыбке, вскакивая на ноги.

АУ-У-У-У-У-У-У-У-У-У – АУ-У-У-У-У-У-У-У-У-У!

По мрачному подземному туннелю эхом разнёсся ужасающий вой. Сэм выглянула через зарешечённое окошко. В камере напротив прыгал вверх-вниз, завывая, мужчина с дикой причёской и безумной улыбкой.

– Проклятье, а это кто? – спросила Сэм.

– Это, – устало ответила тётушка Ариадна, – король Англии.

Пратётушка Петронелла, сидящая в своём кресле, издала сухой смешок, когда Сэм помахала королю.

– Здрасьте, Ваш-личество! – окликнула она.

Король резко прекратил завывать и уставился на неё, мигая. Потом он облизнул ладонь, как кот, и помыл за ушами, мурча.

– Ладненько, – объявила Сэм, переходя к делу. – Давайте-ка вылезать отсюдова, а?

Дядюшка Тибериус раскрыл рот, чтобы объяснить, что они находятся в глубочайшем подземелье в конце темнейшего туннеля Лондонского Тауэра и что вода, которая капает с потолка, – это сама река Темза, просачивающаяся вниз – настолько глубоко они под землёй. Но прежде чем он начал объяснять, насколько безвыходно их положение, Сэм Ловкохват вытащила из рукава золотую шляпную булавку и повертела ею в замочной скважине.

– Это что, моя шляпная булавка? – пролепетала тётушка Ариадна.

Сэм широко улыбнулась через плечо.

– Полезная штукенция, а?

Щёлк!

– Как толково! – вскрикнула пратётушка Петронелла.

– Кто ты? – прошептала тётушка Ариадна.

– Во имя священного чепца Святой Екатерины! – воскликнул дядюшка Тибериус, когда дверь подземелья распахнулась.

Сэм прижала палец к губам и высунула голову, чтобы посмотреть, не рыщут ли по коридорам стражники. Потом подскочила к камере короля и начала возиться булавкой в замке.

Щёлк!

Король был освобождён. Он захлопал руками и каркнул.

– Идёмте, Ваше Величество, – сказала Сэм со смешком.

Король резво выскочил из камеры. Выглядел он весьма забавно – с дикой причёской, в алом сюртуке, в панталонах и в фиолетовых туфлях из змеиной кожи.

Сэм скользнула к следующей камере и поглядела через решётку внутрь. Там она увидела троих понурых людей, сидящих сгорбившись на полу.

– Здрасьте, – сказала Сэм. Они подняли головы. – Вы, наверное, родня Гуся.

Это и впрямь были мистер и миссис Башмачник и старший брат Гуся, Игнатиус.

– Вы не знаете, где мой малыш Лукас? – спросила миссис Башмачник дрожащим голосом.

– Не очень уверена, где он прям щас, – ответила Сэм, орудуя булавкой в замке. – Но небось спасает нас всех от войны.

Щёлк!

Башмачники были поражены. Сэм выпустила их, и они выскользнули в коридор, присоединяясь к Шляпникам и королю. Шляпники и Башмачники подозрительно покосились друг на друга.

Булавка издавала череду весьма приятных щелчков, и Сэм проворно освобождала Перчаткотворцев, Часотворцев и Плащетворцев из их промозглых тюрем.

В последней камере сидел одинокий французский слуга с корзиной сгнивших ананасов. Толпа Творцов молча наблюдала, как Сэм возится шляпной булавкой в замке. Это было легче, чем пытаться побеседовать друг с другом.

Щёлк!

Последний замок оказался открыт.

– Вот, пжалста, – жизнерадостно сказала Сэм, вручая булавку ошеломлённой тётушке Ариадне.

В конце туннеля показался Тауэрский стражник.

– Что вы тут треп… ого!

У него отвисла челюсть, когда он увидел стоящих в туннеле Творцов, Сэм, ананасоносного француза и короля.

– Ату его! – крикнула Сэм.

Она схватила ананас и изо всех сил швырнула его в стражника. Целилась она метко. Стражник рухнул без сознания.

Десять секунд спустя Сэм, король, Творцы и французский слуга, до зубов вооружённые ананасами, вышли из подземелий прямиком в караульную. Стражники, едва успевшие вонзить зубы в свой обед (весьма аппетитную жареную курицу), увидели их и поспешили унести ноги.

Пленники погнались за стражниками по просторному двору, распугивая воронов, и оказались у огромных ворот во внутренней стене. Они были почти на свободе! Они даже видели путь наружу – нужно было лишь пробраться через арку под древней башней… Но тут железная опускная решётка с оглушительным грохотом рухнула вниз прямо перед их носами. Вороны с клёкотом взвились в воздух.