Невеста Короля Воронов - Константин Фрес

— Разве? А я не замечаю разницы…

— Этого быть не может! — всхлипывает Анна.

— Может. Может, любимая моя. Ты забыла, кто я? Ты забыла, как я смотрю на людей? Я вижу самое главное. Я и раньше видел тебя такой. Между Анной и Изабель разница была в длинных косах, и только. Моя любимая Анна…

Все то время, что спала Королева, Бьянка, позабытая всеми, бодрствовала, стараясь не давать Барбароху главенствовать над собой. И вместе с тем она боялась собственной тени, каждый миг ожидая что сейчас за ней придут Инквизиторы и потащат на костер. Лукреция знала ее тайну, Лукреция могла ее выдать! Бьянка нисколько не сомневалась в том, что сестра ее выдаст.

Однако горячая кровь и безумие довели Лукрецию до Вызова, а затем и до ужасного падения, до проигрыша, стоившего ей жизни, и Бьянка, выбравшаяся из своего тайного убежища затем, чтобы узнать новости, услышав о кончине сестры, сначала выдохнула с облегчением — а потом расплакалась, горько и безудержно. Все же ей было жаль Лукрецию, по-своему она любила сестру, и ее смерть была словно концом всего беззаботного и веселого в жизни Бьянки. Никто уж не сварит оборотное зелье, которое весь двор введет в заблуждение, никогда больше не будет таких веселых зимних праздников…

Отец их, Младший Ворон, не вступился за младшую дочь и не заикнулся, не вспомнил о старшей. Шутка ли — кинуть Вызов самой Королеве?! Если б Королева проиграла… тогда можно было бы выразить недовольство. Но она выиграла — и, как утверждают злые языки, шепчущиеся по самым темным углам королевского дворца, откусила огромный кусок из их родовой магии, выпив ее не только из Лукреции, но еще и потянув из членов всей семьи, словно дерево, запустившее корни в жирную, рыхлую почву. Ранее такого не случалось, и Вороны, до того поглядывающие на юную Королеву легкомысленно, переглядываясь меж собой и усмехаясь — очередная игрушка Короля, красивая кукла для утех, — примолкли, затихли. Никто, даже Король, не мог взять столько магии — и не умереть. Королева — смогла. Более того — кажется, она сама осознала свою чудовищную силу, и после болезни, через три дня, прихрамывая, она появилась из своих покоев рука об руку с Королем, а в руке ее была отсеченная коса. Красиво убранная, переплетенная золотыми лентами, с золотой заколкой-наконечником. Королева, чьи коротко обрезанные волосы были накрыты роскошным покрывалом, оттеняющим белизну ее гладкого спокойного лба, косой этой небрежно помахивала, будто это была игрушка или причудливое украшение, но придворные отчего-то сторонились ее, уходили дальше от зловеще раскачивающегося золотого наконечника. Никто не хотел узнать на своей шкуре наверняка, как много магии может отхлебнуть юная Королева, и какие еще секреты таятся в маленьком юном теле.

Да и взгляд ее как-то подозрительно изменился. Прихрамывая, она шла к трону, Король бережно поддерживал ее под руку, а она рассматривала придворных, цепко, внимательно, обжигая страхом их души.

Когда они с Королем уселись, и Королева еще раз обвела притихших придворных странным, пугающим взглядом, многие услышали карканье воронья — то Доорны беспокоились и метались в испуге, чуя непобедимую мощь Доорнов Королевы. Любого из них она могла взять и подчинить себе — или отпустить, если ей так захотелось бы.

Воронам оставалось только перешептываться — как много силы она берет? Чувствует ли семья, когда Королева тянет магию из кого-то?

Ощутил это глава семейства, сам Младший Ворон; заметила это и Бьянка, чьи силы вдруг неожиданно иссякли. Она давно уже сражалась со сном, но стоило Королеве отпить ее сил, как Бьянка не смогла больше сопротивляться и уснула прямо в тайной лаборатории Лукреции, среди банок с мазями и помадами.

И Барбарох тотчас выполз из потаенных уголков ее разума.

Он нарочно выжидал своего часа, не давал о себе знать, нарочно молчал, прислушиваясь ко всем новостям, будоражащим умы; после бунта, после горького и страшного смеха он Бьянку побаивался и оттого сидел тихо, не смея даже лишней мыслью напомнить о себе. Ему казалось, что Красавица-Белая из Рода Воронов в своем великом, отважном и страшном упрямстве могла выкинуть любой номер, в том числе и вспорхнуть на костер в тот миг, когда они с нею были единым целым- то есть сейчас, пока Барбарох был лишен магии, беспомощен и разделиться с Бьянкой не мог. Значит, они сгорели б вместе, и Барбарох почуял бы каждый лепесток пламени, ласкающийся к коже, как игривый котенок… А это в планы Барбароха не входило, как не входило в его планы и то, что Королева прочно утвердилась на троне рядом с Королем, став ему прекрасной подругой, помощницей и грозной силой.

— О-о, — шептал Барбарох прекрасными губам Бьянки, — нет-нет, не надейтесь даже, что я это оставлю так! Какая-то сопливая девчонка кинула Королеве Вызов — не думаете же вы, что я просто так сдам свои позиции? Я не могу колдовать, но голова у меня на месте, и разум все так же остер, как и прежде. Королю теперь не избежать войны! Ни в жизнь не поверю, что Коршуны простят то, что Королева сделала с их послом, тем более — с разрешения Короля. Они просто обязаны объявить войну, а Король — он просто обязан явиться к войскам, чтобы дать свое королевское благословение, и тогда…

Хитрый Барбарох мгновенно нашел уязвимое место, куда можно было вбить клин, чтоб разлучить, оттолкнуть Короля и Королеву друг от друга.

Королевское благословение было ничем иным, как раздачей магии — той самой, что лежала в хранилище Короля, и той самой, что Королева обратила в бусину и съела.

— Королева ранена, Королева хрома, — злорадно шептал Барбарох, спеша в тронный зал. — В этом состоянии девушки так неуверенны в себе! Король относится к Королеве подчеркнуто внимательно и уважительно — вот и надо бы сказать ей, внушить ей мысль о том, что не любовь движет им, а голый, холодный расчет. Королева, как оказалось, прекрасный сосуд для магии всех сортов. Просто идеальное хранилище — так может, Королю просто выгодна она как ценнейший артефакт, э-э-э? Если подать это верно, то она поверит. Хотя бы засомневается в его любви; и их можно будет разлучить, оттолкнуть друг от друга. Король раздаст свою магию в виде Королевского Благословения, Королева ему своей не отдаст, не вступится за него, и тогда…

Барбарох даже засмеялся, гадко и пошло, потирая разом вспотевшие ладошки.

— И тогда можно будет привести к нему Коршунов, — закончил свою мысль Барбарох. — Уж они найдут способ освободить его оболочку от надоедливой души! И тогда я займу его место! Тогда все, чего я хотел, будет мое — и Анна тоже. Интересный, однако, она артефакт. И не такая уж невинная; наивность при дворе быстро вылечивается припарками из тумаков. Эта женщина, такая хрупкая на первый взгляд, на самом деле крепка как скала. Ее так выгодно иметь в союзниках…Она покорится мне, конечно, покорится, если не дура. И с Бражником расправиться для нее не составит никакого труда. Если она так славно угостила тумаками Коршуна, то и из Бражника душу вытряхнуть сумеет! Главное — стать ей лучшим другом. Она не сможет отказать…

Барбарох пригладил волосы, аккуратно оправил белое шелковое платье на стройном теле Бьянки и изобразил обворожительную улыбку на лице. Гордо вздернув беловолосую голову, Двуглавый ступил в зал, и под взглядами собравшихся прошел к самому подножию тронов, на которых расположились Анна и Король..