Распахни врата полуночи - Наталья Калинина

Я вовсе не собиралась копаться в прошлом Рауля, но вот не сдержалась.

– Мы были связаны не только личными отношениями, – спокойно ответил он. – Хотя это большая ошибка – смешивать личное с работой. В последнее время мы с Ракель поддерживали отношения скорее ради группы, чем из-за личной привязанности. Мне хотелось, чтобы мы записали диск в старом составе, с нею. У меня нет к ней претензий как к барабанщице. Вернее, не было, потому что теперь Ракель больше не станет играть в нашей группе, как и бас-гитарист, заманивший тебя на фабрику.

– А диск? – спросила я. – Ты говорил, что ваша группа выиграла какой-то конкурс и в качестве награды получила возможность записаться в студии.

– Да, незадолго до знакомства с тобой. Мы планировали запись на сентябрь, но планы сорвались. Во-первых, из-за аварии. Во-вторых, еще не нашли новых барабанщика и бас-гитариста. Так что запись отложилась на неопределенное время.

– Жаль…

– Не страшно. Наверстаем.

– Расскажи, как ты меня нашел, – сбавила я обороты.

– С помощью вот этого, – Рауль вытащил из кармана джинсов мой утерянный мобильный. – Правда, вспомнил о том, что ты говорила о потерянном телефоне, уже после того, как разработал с помощью друзей не один план, как заняться твоими поисками. Но твой мобильный значительно облегчил мне задачу. Мы забрались на фабрику и нашли там этот телефон. Каюсь, нам пришлось его «взломать», чтобы получить доступ к телефонной книжке. Был соблазн начать обзванивать людей из твоих контактов, чтобы спросить твой телефон. Но мне хотелось тебя увидеть. Я купил путевку в Москву, прилетел сегодня, остановился в гостинице и попросил девушку с ресепшена позвонить твоей маме. Девушка по моей просьбе сказала, что нашла этот телефон и хотела бы узнать адрес владельца, чтобы вернуть находку. К счастью, твоя мама не отказала нам в помощи… Вот так я тебя и нашел. Даже не заблудился, хотя честно пытался – в вашем метро и потом в этих улицах с непроизносимыми названиями… Ну вот я рассказал тебе все. Ах да, забыл добавить, что твоя фабрика меня вовсе не интересует.

– Она не моя, – улыбнулась я. – Я категорически отказалась ее наследовать. Согласилась на дом.

– О, так ты у нас теперь не богатая наследница! – обрадовался Рауль. – Значит, теперь у тебя не осталось поводов для отказа мне! Разве что если я тебе совсем-совсем не дорог и не нужен. Но, уверяю тебя, я постараюсь сделать все возможное для того, чтобы подогреть твои чувства, если они остыли.

– Не остыли, Рауль. Кстати, мой дедушка вчера улетел в Испанию, сказал, что у него остались там какие-то незавершенные дела. А теперь, дорогой мой, – сменила я тему, смеясь. – Если ты собираешься отправиться за чемоданом, я тебя не отпущу, даже если ты скажешь, что вернешься через пятнадцать минут. У вас, испанцев, привычка не торопиться. Ушел ты в прошлый раз на пятнадцать минут, вернулся почти через три месяца. Нет, дорогой, за твоим чемоданом мы съездим вместе. Позже. А пока…

– Тшш, – прервал он меня, беря за руку и усаживая к себе на колени. – Мы уже и так слишком долго болтаем.

Его поцелуи пахли морем, а на вкус были такими сладкими, как та дыня, которой он кормил меня из рук.

* * *

… Пожилой сеньор неторопливо подошел к старым деревянным воротам и остановился в нерешительности. Старая фабрика за то время, что он отсутствовал, превратилась в скелет.

– Проклятая, – прошептал он сквозь зубы. – Отняла у меня родителей, отняла сына, чуть не отняла внучек. Да-да, знаю, не в тебе дело, а в том существе, которое поселилось внутри. Ну что ж, я пришел.

Сеньор всем телом налег на скрипучую дверь, и она приоткрылась, пропуская его внутрь.

– Я прожил долгую жизнь, с меня достаточно, – продолжал бормотать он себе под нос, входя в чернильную темноту. – А мои внучки еще только начинают жить. Ну что, проклятый, давай свою темную руку, веди меня в свою берлогу…

Ему не было страшно, напротив. Он знал – своим уходом очищает от тьмы путь дорогих ему людей. В какой-то момент он увидел одобрительные улыбки родителей – Аны Марии и Хайме, – как вспышки света. А еще подумал, что правильно сделал, переписав завещание полностью на внучек.

«У девочек все впереди. Пусть они не знают нужды, а их жизни будут наполнены любовью и светом», – подумал старый Хорхе и улыбнулся.