Ноунэйм - Анастасия Милованова

– Да сколько их у Цеховика?! – в сердцах топнула я ногой. – Где тут выход, Тэм?!

– Нигде, готовьтесь к бою! – бросил Артемий, вызывая свою катану и накрывая нас щитом.

Я оглянулась назад и отметила, что там уже тоже появились бойцы Тимофея Ивановича. Видимо, перестрелка всё же привлекла внимание.

– Тэм, они же нас раскатают, – встав на носочки, прошептала бывшему на ухо.

– Ну, хоть помрём, как и клялись когда-то. В один день, – не поворачивая ко мне головы, горько усмехнулся тот в ответ.

Я не могла поверить, что он сдался. Только не Тэм! Он же всегда находил выход из любой ситуации!

Пока ребята занимали круговую оборону и ожидали нападения, я заглянула в инвентарь в поисках спасения. И во вкладке "Разное" нашла то, что могло сработать.

– Так, быстро освободите место! – рявкнула я своим напарникам и активировала артефакт, что достался мне после битвы при Главпочтамте.

"Вызов Кроконатора – успешно!", – доложил планшет, а перед нами материализовалась огромная туша рептилии.

Монстр заревел во всю свою лужённую глотку, что заставило затормозить спешащих к нам бойцов.

– Это что такое, мать вашу?! – опешил Артемий, неосознанно задвигая меня за спину. – Кира, откуда это у тебя?!

– С Букварём ходили на охоту! – улыбнулась я в ответ, обходя бывшего и залезая на загривок твари. – Давайте, присоединяйтесь. Сейчас Гена нас покатает!

– Гена? Ты дала ему имя? – Ромка ловко закинул Феликса ко мне и полез следом.

– У всех должно быть имя! – важно подтвердил котейка.

А у меня перед глазами промелькнула встреченная девочка и надпись, что висела над ней. Ноунэйм…Ноу… Так вот про кого говорил Цеховик! И кукла, которую мы нашли в Железнограде – она принадлежит малышке. И получается, что Ноу и есть Цифровой Призрак?!

– Кира, если у тебя есть план, пора бы приступить к его исполнению, – тронул меня за руку Тэм, возвращая в эту реальность. – Охрана уже очухалась и собирается по нам стрелять!

– Гена! На выход! – прокричала я, хлопая зверюгу по голове.

Честно – я в душе не чаяла, что сейчас произойдёт. Предполагала, что кроконатор рванёт по коридору и просто сметёт противников. Но Гена поступил проще – он банально проломил стену коридора, вламываясь в комнату за ней. И, не останавливаясь, побежал дальше.

– А-а-а-а-фиге-е-е-еть! – доносились позади вопли Ромки.

– Восхитительно-о-о-о! – вторил ему Феликс.

И только Артемий всю нашу бешеную поездку сосредоточенно смотрел назад, отслеживая погоню.

По мере продвижения по комнатам дворца, я замечала падение здоровья моей новой зверушки. В момент, когда Гена проломил очередную стену, оказавшейся внешней, его ХП упало до ноля. Издав предсмертный хрип, рептилия завалилась на асфальтированную дорожку и истаяла в воздухе. Тем не менее, кроконатор успел доставить нас к проходу между дворцом и стоящим рядом ангаром.

– Жаль зверушку, хорошая поездка была, – огорчённо произнёс Феликс, поднимаясь и отряхиваясь.

– Вырвались-таки, – сухой, режущий голос, заставил всю нашу команду вздрогнуть.

Мы синхронно оглянулись. У выхода из переулка заметили Иваныча в окружении охраны. Рядом с мужчиной стояла та самая Ноунэйм, флегматично разглядывая обстановку.

– Живучие, – уже очевидно злясь, процедил Цеховик. – Ничего, сейчас поправим! Ноу, взять!

И он сжал в руках куколку, отобранную у Ромки. В этот же момент лицо девочки исказилось, приобретя ужасающее выражение лица. Вся она подёрнулась, будто голограмма и приобрела красное свечение. Глаза её, наполненные тьмой, уставились на стоящего ближе всех Ромку. С диким воплем, будто банши, она кинулась к программисту.

А я, поняв, что это чистая смерть в программном воплощении, бросилась наперерез опасной сущности.

– Кира, нет!! – в отчаянии прокричал Тэм, и это было последнее, что я услышала перед тем, как волна боли накрыла мой разум.

Она заполонила всё моё естество, пытая каждую частичку сознания. Меня выкручивало в агонии, било крупной дрожью. Время исчезло, я словно окунулась в озеро раскалённой лавы. А в следующее мгновение уже невообразимый холод терзал мой несчастный рассудок. И это продолжалось столь долго, что я перестала молить прекратить эти терзания.

Но сквозь марево боли до моего сознания донеслись слова знакомой песенки:

– Спи, ты спи, наша Звезда! Мама с папой ждут тебя… – выводил тонкий детский голосок.

– Пусть будет сладок сон, и только радость принесёт он. Ждёт тебя мир волшебных грёз, полови там хитрых звёзд! Покатайся на грифоне, искупайся с другом в море. А накатавшись, наигравшись – просыпайся, чтобы стать чуть старше. Спи, ты, спи, наша Звезда! Мама с папой берегут тебя…[3] – пересохшими губами я пропела окончание придуманной мной колыбельной.

И внезапно пытка закончилась, отступила боль, режущая каждую мышцу в теле.

– Мамочка! – донесся до меня изумленный возглас, и моё измученное сознание накрыла такая тёплая и уютная сейчас пелена забвения.

[1] Крыларики – помесь крысы и таксы, с чутким нюхом и очень зубастой пастью;

[2] No name – Ноунэйм – нет имени.

[3] Песенка на мотив детской колыбельной "Twinkle, twinkle, little star".

– Да когда ж ты сдохнешь-то уже? – голос, полный шипящей злобы, врезался в моё сознание со скоростью локомотива.

А вместе с ним и знакомый аромат, заставивший шестерёнки мыслей со скрипом начать вращаться. Так пахла моя мама, возвращаясь со смены. Так пахло в тот раз, когда я пришла в себя после пожара в вирткапсуле.

С трудом открыв глаза, я убедилась в своей догадке – снова больничная палата. В кресле для посетителей сидела Лана, жена Артемия, и с ненавистью смотрела на меня.

– Гляди-ка, даже в себя пришла! – не сказала, выплюнула она. – Живучая, как кошка!

Не знаю, как насчёт живучести, но вот ощущала я себя раскатанной по трамвайным путям монеткой. Даже простой поворот головы потребовал от меня неимоверных усилий.

– Оставь его в покое! – подскочив к койке и склонившись надо мной, процедила Лана. – Без тебя у нас действительно будет настоящая семья, а не её подобие!

Я крайне плохо понимала, о чём она говорит. Сознание постоянно плыло, пытаясь снова соскользнуть в небытие. Но последние слова заставили мой рот растянуться в кривой улыбке. Да забирай ты на здоровье своего ненаглядного Артемия!

– Она ещё и смеётся! – завопила Лана и, схватив меня за правую руку, занесла ладонь, видимо, собираясь влепить мне пощечину.

– Женщина, оставьте в покое мою девушку! – сквозь накрывающее меня марево забвения, я услышала голос Руслана.