Вечный ястреб - Дэвид Геммел

Будет ли Асбидаг горевать о нем?

— Глаза ему выколоть, — сказал кто-то, и Барса ощутил панику. Он не хотел входить в Валгаллу слепым.

— Оставь, — ответил сразивший его горец.

Великое облегчение отняло у Барсы последние силы, и свет померк.

Когда взошло солнце, женщины сняли с аэниров оружие и добили тех, кто еще цеплялся за жизнь. Касваллон с другими бойцами пошел искупаться к бегущему через лес ручью.

Итог ночного побоища ошеломил его. Они зарезали во сне больше шестисот аэниров — не пристало мужчинам так умирать.

Сбросив окровавленную одежду, он быстро вымылся ледяной водой и лег на берегу рядом с Леофасом и чернявым Оником, лучшим в Друине бойцом на посохах.

— Славная ночка, — усмехнулся Леофас. Без одежды его могучее сложение стало еще виднее: выпуклая грудь, широкие плечи, подтянутый мускулистый живот.

— Победа, во всяком разе, за нами, — устало проронил Касваллон.

— Странный ты человек, Касваллон. — Леофас сел, хлопнул его по спине. — Они все скоты, насильники и убийцы, а ты, я вижу, жалеешь их.

— Я сожалею, что мы не могли поступить иначе.

— А мне понравилось. Особенно когда ты вспорол брюхо тому длинному сукину сыну.

Женщины во главе с Мэг принесли чистое платье. Касваллон оделся и сел рядом с Талиесеном на поваленный ствол.

— Этот лес разит смертью, — сказал друид. Высохший, пепельно-серый, он казался древним как мир, даже перья его плаща как будто выцвели и подернулись пылью. — Но ты молодец.

— Скажи, друид, кто ты?

— Я человек, Касваллон — ни больше ни меньше. Когда-то давно я был ученым и стремился разгадать происхождение человека. Для этой цели я и воспользовался Вратами.

— Откуда же мы взялись?

— Не знаю, — хмыкнул, слегка оживившись, друид. — И никогда не узнаю. Мой учитель был великий мудрец. Он знал тайны звезд и планет, знал устройство Врат, но происхождение человека и для него осталось загадкой. Мы путешествовали вместе, и каждый раз эта великая тайна ускользала от нас. Порой я испытываю страх перед некими космическими силами, которых мне не дано постичь, а он высмеивает мое тщеславие. Мой учитель, Астел, живет теперь в далеком краю и занимается мистическими науками. Обратился он к ним вскоре после того, как Первые Врата отказали. Мы, видишь ли, никак не могли проникнуть достаточно далеко, чтобы встретить первого человека. Во всех доступных нам временах люди уже были в какой-то степени развиты. Несколько столетий назад у меня появилась собственная теория, и я, оставив Астела в пустынных краях его мира, отправился в северное горное королевство. Тамошнему народу грозило истребление, как теперь вам, и я привел их в Фарлен, чтобы понаблюдать за ними. Я думал, это поможет моим исследованиям.

— И как, помогло?

— Нет. Это существо, человек, кого угодно сведет с ума. Дело кончилось тем, что я проникся любовью к народу Фарлена. Все мои спутники переженились на девицах их племени еще двести лет назад, и труды мои пошли прахом. С нами, видишь ли, не было женщин, а мужчинам трудно жить в одиночестве. Я взял в орден их подросших детей, и он продолжил существование, но искусство обращаться с машинами почти все нынешние друиды утратили.

Ты, Касваллон, тоже наш потомок, правнук дочери Нериста, очень одаренного человека. Только Нерист из всех моих учеников сознавал, что Великих Врат мы никогда уже не сможем открыть. Тебе не понять ужасающего чувства отрезанности, которое мы испытали, когда случилось невозможное, и эти Врата закрылись.

— Отчего же невозможное? Когда-нибудь все кончается.

— Это так, но при играх с временем создаются круги. Сегодня ты в последний раз увидишь Средние Врата. В последний раз! Подумай об этом. Твой народ — наш народ — пройдет через них, а назавтра они, скажем так, исчезнут. Поначалу это беспокоит, но мы говорим себе, что вчера они были здесь. Мы возвращаемся через Малые Врата во вчерашний день, и что же?

— Средние Врата должны быть на том же месте.

— То-то и оно, что должны. Мы ведь видели их, мы через них прошли! Но в том-то и заключается тайна, мой мальчик. Великие Врата, исчезнув, исчезли во всех временах, хотя это попросту невозможно.

— Ты говорил, что магия невозможное превращает в действительность — почему же не наоборот? Случай с твоими Вратами — это действительность, обернувшаяся невозможным.

— Но кто это сделал?

— Может, кто-нибудь изучает вас, как вы нас, — улыбнулся Касваллон.

— Астел думал именно так, — встрепенулся Талиесен, — но я в это не верю.

И тут у ручья появился Гаэлен, окликая Касваллона по имени. Они крепко обнялись, и лишь какое-то время спустя отец отстранил от себя сына, чтобы посмотреть на него.

— Ох. Гора с плеч свалилась.

— У меня тоже, — сказал Гаэлен. — Мы с Дивой думали, что аэниры вас на куски порубят. Мы видели вас вон оттуда, сверху.

— Наконец-то мы их опередили, а не они нас. Вид у тебя усталый, и камзол весь в крови.

— Мы уходили от погони три дня подряд.

— Однако ушли.

— Твоя школа.

Касваллон довольно усмехнулся.

— А где же Дива?

— Купается выше по течению.

— Выкупайся и ты. Как ни рад я тебя видеть, но пахнет от тебя тухлой рыбой. Ступай!

Касваллон, не скрывая гордости, проводил парня взглядом.

— Замечательный юноша, — сказал Талиесен. — Делает тебе честь.

— Он делает честь себе самому. А ведь я, когда нес его на себе от стен Атериса, думал, что поступаю глупо. Парень был кожа да кости, к тому же тяжело ранен. Я всю спину себе изломал, но рад, что не бросил его.

— Он крепкий, и Оракул хорошо его вылечил.

— Да. Надеюсь, старик пережил нашествие.

— Нет.

— Почем ты знаешь?

— Знаю, и все тут. Сильный был человек, но тщеславный.

— Не слишком подходит для надгробного слова.

— Это лучшее, что я могу предложить. Предупреди клан: мы должны перейти мост еще засветло.

Когда солнце перевалило за полдень, весь клан, шесть тысяч человек, собрался на берегу озера. На острове за пенной водой, ярдах в сорока от них, появился один из друидов. Люди притихли. Он привязал тонкую бечевку к большой сосне, надел связку на плечо, шагнул вперед. Все затаили дыхание, видя, что он идет на пару футов выше воды. Шагов через двадцать он остановился, потрогал воздух ногой, обвязал бечеву вокруг невидимого столба и пошел дальше. Он проделывал это через каждые двадцать шагов, и бечева загадочным образом тянулась по воздуху вслед за ним. Друид вышел на берег, закрепил конец бечевы вокруг дерева и поклонился Талиесену.