Женщины-легенды. Сильный слабый пол - Ольга Соломатина

Как правило, одинокие мужчины в отличие от женщин в медицинские аспекты происходящего особенно не вникают. Они рады довериться агентству или частной клинике, но еще вчера им в таком удовольствии отказывали.

«Таким людям раньше клиники отказывали, ссылаясь на 67-й приказ Минздрава «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия», в котором определяется порядок реализации программы суррогатного материнства для супружеских пар, – говорит Константин Свитнев. – Но даже в самом приказе сказано, что все правовые аспекты суррогатного материнства определены иными нормами действующего законодательства. В иных нормах, касающихся здравоохранения и планирования семьи в Российской Федерации, отсутствуют какие-либо запреты или ограничения относительно возможности для мужчины, не состоящего в браке, реализовать себя как отец».

Несмотря на это, клиники отправляли обратившихся к ним мужчин, желающих стать отцами, в загс, то есть подталкивали их к незаконному действию – заключению фиктивного брака. В свидетельство о рождении такого ребенка в графу «мать» вписывали имя суррогатной матери, которая, не имея никакого генетического родства, юридически была матерью новорожденного – со всеми вытекающими правами на алименты.

...

«Представьте себе ситуацию, когда, не дай бог, что-то случается с отцом ребенка («суррогатные» отцы часто не молоды), – говорит юрист Константин Свитнев. – Ребенок попадает к чужой женщине, к тому же этот малыш может быть наследником многомиллионного состояния…»

Именно эти нормативно-правовые аспекты, как уверены юристы, были главной причиной страхов потенциальных обеспеченных отцов-одиночек. Теперь же, после беспрецедентного решения Бабушкинского суда, таким родителям дается зеленый свет.

По статистике, «суррогатный» отец в России – это мужчина до 40 лет, который не состоял в браке, с одним или больше высшими образованиями, имеющий свое дело, весьма обеспеченный. Основные мотивы решения в пользу одинокого отцовства – болезненный опыт развода родителей и нежелание делить своих детей в будущем, боязнь, что женщине от них нужно будет только наследство, нежелание искать партнершу в силу возраста, психологических страхов или сексуальной ориентации. Последнее, впрочем, в отличие от Запада у нас пока озвучивается редко.

«Раньше отец был только добытчик, который приходил домой, чтобы поесть и почитать газету, – говорит Константин Свитнев. – В современном мире мужчины все чаще сами хотят воспитывать детей, что является показателем смены парадигмы деторождения».

В России из 9 млн неполных семей 2,5 млн – те семьи, где детей в одиночку воспитывают отцы. И число таких одиноких отцов растет год от года.

«Если раньше после распада семьи ребенок оставался с отцом в 10 % случаев, то сейчас, по всей вероятности, уже в 20 %, – говорит профессор Оксана Кучмаева, руководитель лаборатории проблем жизнедеятельности семьи и семейной политики Института семьи и воспитания Российской академии образования. – Более точные цифры мы узнаем после переписи 2010 года, но уже ясно: число одиноких отцов ощутимо растет из-за двух категорий мужчин. К первой относятся так называемые благополучные отцы, которые действительно находят удовольствие в воспитании детей. Они, как правило, с первых дней наравне с матерью активно заботятся о малыше, проводят с ним много времени, готовят еду, развивают. Вторая категория – отцы, которые используют детей как дополнительный аргумент в конфликте с бывшей женой или как способ укрепления своего статуса. Таких сегодня тоже достаточно много».

«Благополучные отцы» были всегда, но как исключение. Новость тут в том, что только в последние два десятилетия подобное равноправное поведение мужчин в семье стало культивироваться и опознаваться обществом как положительное.

Объясняя, почему эта перемена произошла именно сейчас, социологи называют ряд причин. Одна из гипотез, активно обсуждаемая в научных кругах, гласит, что победила так называемая женская логика принятия решений. Дело в том, что ребенок, растущий в неполной семье, перенимает у родителя стереотип принятия решений, который у мужчин и женщин разный. В прошлом веке мы наблюдали два периода, в которые количество мам-одиночек резко увеличивалось: после Второй мировой войны (тогда очень много мужчин не вернулось с фронта) и в результате сексуальной революции 1960–1970-х годов (после нее число детей, рожденных вне брака, увеличилось в несколько раз). То есть мы живем в мире, где победила женская логика, женские стереотипы, предполагающие более трепетное отношение к потомству.

«Не стоит забывать и о феминизме, – продолжает профессор Оксана Кучмаева. – Если женщины имеют равные права с мужчинами, то логично, что и мужчины получают равные права с женщинами. Отвоевав равные права в профессиональном смысле, женщины теперь должны поделиться своими правами «главных» родителей».

Существующая сегодня пропаганда «благополучного отцовства», которую мы наблюдаем, например, в рекламных роликах, вызовет волну еще более сильного вовлечения отцов в процесс воспитания.

«Мы привыкли думать, что родительские инстинкты, особенно материнский, диктуются нам природой, – говорит Оксана Кучмаева. – Но это давно не так. Человек – существо настолько социальное, что если вокруг будет общество, которое пропагандирует отказ от деторождения, то большинству и в голову не придет, что дети – это хорошо. Так что в ближайшее время количество детей, которые будут оставаться с отцом после развода, скорее всего будет расти».

В европейских странах родители последние 10–15 лет юридически находятся в более равных правах по отношению к ребенку. Кроме того, там существует очень хорошо прописанная нормативная база семейного права, и если написано, что отец или мать должны видеться с ребенком после развода два часа в день, то именно столько они и будут видеться. Но у нас в стране, несмотря на существующие тенденции, законодательство остается «советским» – суд до сих пор в подавляющем большинстве случаев принимает сторону матери.

«В любом случае неполная семья лучше, чем никакая, – считает Константин Свитнев. – Ведь именно рождение ребенка превращает одиночку в семью, новую ячейку общества».

И тем не менее вокруг всей неразберихи с феминистками, суррогатными матерями, ролью и местом современной женщины в обществе каждый день тысячи людей встают перед алтарем или теткой с халой на голове, чтобы сказать друг другу «да». «Да» – в печали и в радости. До тех пор, пока смерть не разлучит нас.

29 апреля 2011 года весь мир смотрел прямую трансляцию свадьбы принца Уильяма и Кейт Миддлтон. Миллионы женщин придирчиво изучали белое в кружевах платье Кейт и невольно вспоминали, как выходила замуж мать Уильяма принцесса Диана. Это платье удивительно напоминало строгое свадебное платье Грейс Келли, когда голливудская звезда превращалась в герцогиню Монако.