Майя. Загадки великой цивилизации - Дэвид Дрю

Солнечное затмение, изображенное в «Дрезденском кодексе»

О масштабах достижений майя в математике, астрономии и искусстве составления календарей мы можем судить по хранящемуся в Европе «Дрезденскому кодексу». В этом фолианте, листы которого выполнены из обработанного луба фикуса и достигают в длину 3,5 м (страницы размером 9x20,5 см сложены «гармошкой»), помещены таблицы с предсказаниями затмений, заходов и восходов Солнца, эфемеридами планет. Все данные сопровождаются изображениями богов, соответствующих каждому определенному дню. Большая часть фолианта посвящена серии 260-дневных циклов с астрологическими предсказаниями. Современные ученые до сих пор поражаются точности таблиц Венеры с расчетами движения этой планеты, а также лунных таблиц для вычисления возможного времени затмений.

Майя не были учеными в строгом, современном значении этого слова, но не были они и просто созерцателями. В движении небесных светил они искали смысл, практическое значение для повседневных занятий, а также ответы на свои вопросы.

Сотворение мира и жертвенная кровь

Во времена конкисты Диего де Ланда заметил, что все майя от мала до велика время от времени пускают себе кровь в качестве жертвоприношения богам. В классический период эта практика была распространена практически повсеместно. Благодаря произведениям искусства и проведенным раскопкам ученые сделали однозначный вывод: представители майяской знати, например, прокалывали себе языки, уши, губы и, пропитав кусочки древесной коры кровью, поджигали их, наблюдая, как кровавый дымок поднимается ввысь, к богам. Ритуал кровопускания был настолько священен, что даже инструменты для прокалывания и разрезания кожи (выполненные из обсидиана, кости или позвоночника морского ската) разукрашивались как настоящие ритуальные принадлежности. Кровопускание — не только дар богам, но и своеобразный способ установления связи с потусторонним миром. Кровопотеря сама по себе может привести к полуобморочному состоянию, напоминающему транс, а майяские кровопускания к тому же сопровождались курением табака и других растений — большей частью галлюциногенных. Входя в транс под мерные удары шаманских бубнов, майя посещали мир духов. По всей видимости, этот ритуал занимал первостепенное место во всей религиозной практике майя, а правители считались главными жрецами-шаманами всего общества, способными контактировать со сверхъестественными силами и даже влиять на них ради блага своего народа. Общение с потусторонним миром должно было проходить вдали от любопытных глаз — и действительно, под Дворцом в Паленке обнаружены подземные ходы, ведущие в помещения с каменными скамьями. Попасть в такое помещение — все равно что опуститься в таинственный подземный мир. «Меня не покидает мысль, что все эти ходы и камеры предназначены для каких-то религиозных штучек» — писал Эрик Томпсон много лет назад.

Сегодня мы можем смело рассуждать о том, что именно представляли собой эти «религиозные штучки». Боги хотели получить от людей в подарок не только кровь, как думали майя, а нечто более существенное: им была необходима человеческая плоть. С самых первых лет испанского владычества ужасная религиозная традиция майя — убийство человеком человека ради принесения его в жертву — пугала и изумляла европейцев.

Ваза семи богов. Шесть божеств стоят у трона верховного владыки. В начале текста приводится дата сотворения майя

Теперь мы видим у майя какую-то гипертрофированную жажду крови, что роднит их с ацтеками, но до сих пор трудно сказать, насколько далеко зашло у майя «увлечение» жертвоприношениями и как велико было число жертв. Барельефы на стелах и рисунки на керамике и во дворцах не дают однозначного ответа: являлись ли изображенные там люди единичными жертвами, или же они были частью огромной армии обреченных на смерть во имя богов? Первое предположение кажется более правдоподобным, и в реальности во время проведения важнейших религиозных ритуалов на заклание отправлялись немногие несчастные. По крайней мере, не в тех «промышленно-конвейерных» масштабах, какие были приняты у ацтеков. Однако в случае с майя нельзя не содрогнуться, узнав о подробностях «подготовки» жертв к казни: их били, унижали, вырывали у них ногти и, главное, мучили бесконечными кровопусканиями. Самые же знатные пленники, как, например, правитель Паленке К’ан-Ой-Читам, могли пребывать в заточении годами, до тех пор, пока боги сами не подскажут мучителям дату казни. Жертвам обычно отсекали головы, но иногда, по ацтекской «традиции», у них живьем вырывали трепещущее сердце. Бывали случаи, когда у палачей разыгрывалась фантазия, и тогда жертвам отрубали конечности, сжигали их на костре, стреляли по привязанным к столбу людям из лука и даже сталкивали обреченных вниз по каменной лестнице.

Тем не менее на некоторых рисунках прослеживаются элементы уважения к пленникам. На костяной дощечке из Тикаля изображен узник, с гордым безразличием взирающий на веревки, которыми он опутан. Источники указывают на то, что если приговоренный вел себя достойно, то заслуживал к себе такого же отношения. Вообще, для майя жертвоприношение было скорее праздником, чем убийством ради убийства. Тот, кому предстояло встретить свою кончину, по сути являлся актером, игравшим смерть и возрождение жизни; и уж наверняка он мог рассчитывать на почетное место в загробном мире.

Конечно, в задачи археологов не входит оценка давно ушедших народов с моральной точки зрения. Тем более, что по прошествии стольких веков мы не сможем до конца разобраться в значении жертвоприношений и сопутствующих им жестокостей для майяского общества; здесь майя также загадочны, как и во всем остальном.

Религия и государство

Человеческие жертвоприношения, без сомнения, были не чем иным, как массовыми зрелищами, сродни древнегреческим Олимпиадам, боям гладиаторов в Древнем Риме и современным футбольным матчам. Издевательства и пытки, скорее всего, происходили в процессе «подготовки», то есть носили закрытый характер. На финальное действо в определенный праздничный день стекалось множество народа как из самого города, так и из предместий. Толпы любопытных, возбужденных людей заполняли центральную площадь, чтобы не пропустить самого главного — принесения в жертву богам какого-нибудь высокопоставленного пленника, а то и вовсе соседнего царя. Жертва обычно принимала свою смерть на поле для игры в мяч, либо на вершине пирамиды, откуда обезглавленное тело сбрасывали по ступеням, обозначая этим его поход в царство мертвых. Само жертвоприношение символизировало круговорот божественной энергии, а кровь жертвы, окропляющая землю, несла эту энергию бренному миру, вселяясь в растения, животных и людей.

Жертвоприношения свершались не затем только, чтобы задобрить богов, они представляли собой прекрасный испытанный инструмент укрепления власти правителей. Божественная энергия пролитой крови питала политический и религиозный авторитет майяских царей — тех, кто в глазах простого народа был посредником между земным и небесным. «К’уль ахау» называли они себя, то есть «священными властителями».