Не будите спящую принцессу - Наталья Резанова

Услышав благопристойное приветствие, трое стали кланяться, а затем тот, что был с цепом, сказал:

— Постигшие путь на тысячную долю осеннего волоска рады встрече с благородными варварами. Я — жалкий Пи Си, последний из учеников великого мастера Ни Хуа, основателя школы единоборств «тан-цы». А это мои убогие товарищи То Виджу-псе и Шо Чи-дза.

— Не знакомая с приличиями грубо осмеливается спросить, куда направляются благородные мужи. Умудренные мастера не похожи на тех, кто зарабатывает на жизнь, покупая и продавая.

Пи Си сложил руки на груди и произнес:

— Отвечать на вопрос на пути — значит не знать пути. А спрашивающий о пути никогда не слышал о нем. О пути нечего спрашивать, а спросишь о нем — не получишь ответа. Вопрошать о недоступном вопрошающего — значит спрашивать впустую. Отвечать там, где не может быть ответа — значит потерять внутреннее. Тот, кто утратил внутреннее и спрашивает впустую, вокруг себя не замечает Великое Начало.

— Что это он? — вполголоса спросил Ласкавый.

— Соблюдает приличия и ритуал, — объяснила я.

Если б я впервые попала на Ближнедальний Восток, то решила бы, что мне дурят голову. Но, умудрившись опытом, я понимала, что такой ответ ровно ничего не значит.

И точно — отдав дань необходимым условностям, Пи Си ответил:

— Ничтожные и недостойные направляются в горный монастырь Невидимых Миру Слез. Правитель Оу-йе, высокородный князь Бо-ян Ши и супруга его Вашумати решили сделать подарки святому настоятелю и наняли нас охранять обоз.

К моему удивлению, граф Бан на вполне сносном чифаньском, хотя и без приличествующих при знакомстве ритуальных выражений, сказал:

— Какая удача! Мы — паломники, направляющиеся в этот самый храм Невидимых Миру Слез. Ваши спутники разбежались или убиты, и мы можем вас сопровождать.

Пи Си весь перекосился от подобной непристойной прямоты. Но потом, несомненно, напомнил себе, что ничего иного ожидать от варвара не приходится.

— Предложение храброго инородца полно доблести. Враги бегут от него, словно обезумевшие обезьяны, словно кролики, спасающие свою жизнь. Но, прежде чем принять благородную помощь, недостойный должен посоветоваться со своими ничтожными товарищами.

Пока они совещались, вернулся Кирдык, вытирающий саблю. Гирлянда из золотых блях висела на шее его коня.

— Предки мои могут спать спокойно! — провозгласил он. — А тут что происходит?

Я объяснила. Ласкавый слушал еще более внимательно, чем упустивший развязку событий орк.

— Отлично! — обрадовался Кирдык. Он, утолив жажду мести, снова разговаривал нормально. — Паломники — это даже лучше, чем я предлагал. Как удачно все совпало!

— Это меня и смущает, — пробормотал Ласкавый.

Уроженцы Оу-йе закончили совещаться и подошли к нам.

— Мы, скромные странники, сопоставили события сообразно с надлежащим фэн-шуем и нашли их благоприятными. Также и сосчитали мы количество путников, которых мимолетный случай свел на этой дороге. Трое смелых! Шестеро справедливых! Это счастливое число. Недаром же главный храм Оу-йе именуется храмом Девяти Неизвестных Добродетелей. Нам, деревенщинам, будет радостно ехать к святому настоятелю вместе с храбрыми варварами.

— Он что, не мог согласиться сразу? — удивился Ауди, когда я перевела ему ответ. — Ясно же, что под нашей охраной ехать им лучше.

— Не мог. Это неучтиво — сразу соглашаться. Что поделать, конунг. На востоке жить — по-восточному выть...

— А я не буду! Это недостойно мужчины — болтать так долго!

— От тебя этого и не требуется, — успокоила я его.

То Виджу-псе и Шо Че-дза тем временем вернули перевернутую повозку в надлежащее состояние и загрузили в нее выпавшие тюки. Я собрала свои стрелы, а То Виджу-псе — ножи. И мы тронулись в путь. Шланг, доселе ни во что не вмешивавшийся, подъехал ко мне.

— Так мы, выходит, в монастырь теперь едем?

— Ничего удивительного. В Балалайских горах полно храмов и монастырей.

— Эх, пи-пи, у себя-то на родине я не хотел в монастырь попадать, но, видно, от судьбы не уйдешь. Хотя... — он задумался и замолчал, напрочь забыв о моем существовании.

Однако с приватными разговорами не было покончено. Следующим моим собеседником оказался Ласкавый.

— Тебе это странным не кажется? — спросил он, когда погруженный в глубокую задумчивость миннезингер поотстал.

— Что? Нападение? Или то, что князь Оу-йе направляет обоз в монастырь?

— Нет. Это все естественно... а вот поведение графа-воеводы естественным не назовешь. Тебе было известно, что он знает здешний язык?

— Нет. Но, честно говоря, я в прежние времена была не очень-то близко с ним знакома...

— Ага-ага. И за все время, что мы путешествовали вместе, он ни словом не обмолвился, будто ему ведомо, куда конкретно надо ехать. А теперь оказывается — он про этот монастырь прекрасно знал. Что он еще скрывает? Помяни мое слово, поднесет нам граф еще сюрпризы.

— Ну, я не уверена, что он знал про монастырь. Мог услышать название от Пи Си и воспользоваться случаем... ведь Кирдык предупреждал, что местные не ждут от варваров хитростей.

— Обо мне сплетничаете? — Кирдык возник рядом.

— Нет. Обсуждаем обстановку. Твой коллега считает, будто граф Бан знает больше, чем говорит.

— Я в этом с самого начала не сомневался. Меня другое беспокоит. Что-то слишком много нас становится. Сначала трое, потом шестеро, а теперь стало девять. Неужто и эти попрутся за Золотым Фазаном? Как делить будем?

— Точно, — согласился с орком Ласкавый. — У порядочных людей отряд, пo мере приближения к цели, распадается и расходится в разные стороны. А у нас ширится и крепнет. А графу хоть бы хны.

— Не понимаете вы, мужики, тонкостей феодальных отношений. Граф Бан не воспринимает нас — и вновь прибывших — как конкурентов. Он имеет слабость считать себя нашим предводителем, а нас — своими вассалами.

— Тем хуже, — Ласкавый помрачнел. — В решающий момент предводитель жертвует подчиненными. И феодальные отношения здесь не при чем.

С такими задушевными разговорами мы прибыли в приграничное княжество Упал. В отличие от Оу-йе, охранительных стен там не настроили, но пограничная стража стояла густо и не всех инородцев, именующих себя паломниками, пропускала. Вернее, при нас не пропустила никого. И это при том, что Упал славится святынями. Но проездные документы Пи Си обладали достаточной силой, да и денег на мзду князь выдал ему немало. И въехали мы в Упал с обычными проволочками, но без особого труда.

Мои спутники с любопытством крутили головами, разглядывая бродячих монахов в померанцевых одеяниях, расставленные на перекрестках молитвенные мельницы и барабаны и босоногих пастушек, ведущих яков на водопой. Для меня в этом зрелище не было ничего нового, кроме предгорного пейзажа с густо-синим небом, а пастушки меня не привлекали по определению. Поэтому, пока мы ехали по ухабистой пыльной дороге, я предпочла побеседовать с уважаемым Пи Си. Было бы учтиво расспросить о его господине, ведь нехорошо ничего не знать о том, чьими милостями пользуешься.