Серпентарий Евы - Мария Соломина

огромной аркой пустых ворот, возвышавшейся среди груды камней, оставшихся от некогда неприступной крепостной стены. Хорлы уже несколько дней не сопровождали нас, сюда им хода не было. Слишком далеко от безопасного Зелёного Мыса, слишком слаба магия.

Теперь вперед мы продвигались медленнее, благо открытое пространство лесостепи давало хороший обзор, позволяя высылать патрули на магомобилях. В лесах Йотланда это было практически невозможно.

На просторах Кимари нам стала встречаться крупная живность. Пару раз попадались стада одичавших тораки, которые были значительно меньше наших вьючных спутников, но пугливей и выносливее. За ними неотлучно следовали стаи хищников. Каждую ночь мы слышали отдалённый вой в холмах, иногда предсмертные хрипы загнанной дичи, возню и драку за лакомый кусок. Подходить близко к людям хищники не решались, интуитивно чувствуя опасность, а может и магию, которой владели многие в отряде.

Само-собой, в эту ночь мы решили остановиться в развалинах Гелиона. Вперед было выслано два отряда. Им нужно было найти подходящее место для ночлега, а главное — воду. Место стоянки определили за пару часов до захода второго солнца почты в центре города. Здесь уцелело больше всего зданий, Храм был почти цел, его колонны подпирали крышу, обрушилась лишь дальняя пристройка, служившая когда-то жильём для жриц. Теперь на случай дождя у всех будет крыша над головой.

Люди организованно готовились к отдыху. Теперь группы работали слаженно, каждый член команды знал свои обязанности: что должно подготовить для стоянки, кто отвечает за тораки, а кто проводит анализ почвы, воды или магического фона. Во время привалов составлялись новые карты, описание местности, животных и растений, которых удалось встретить за день. Мы были первооткрывателями заброшенных пустынных земель, таивших в себе самую большую загадку этого мира.

После ужина генерал Локвилл сменил часовых вокруг лагеря, потом принял отчет у отряда, посланного ранее объезжать город. Всё было спокойно, крупных хищников поблизости обнаружено не было. Над разрушенным городом сгущались сумерки.

Посадив Гиви на плечо, я направилась к Храму. Очередное осиротевшее место Ситоры влекло меня. Это чем-то походило на жажду, которую испытывала на Земле Тварь, когда не узнаешь покоя пока не польётся к звёздам новая песнь, наполняя пространство нитями света.

— Ты опять уходишь одна? — Грэйвил догнал меня почти у самого входа.

— Здесь до лагеря меньше сотни метров. К тому же Олаф подтвердил, что в городе безопасно, а экзокостюм я не снимаю даже ночью.

Сама не знаю зачем я провела рукой по его груди. Сейчас он был одет в одежды, привычные жителям Зелёного Мыса, удобные брюки, сапоги, удлиненный колет из толстой кожи.

— А вот ты так и не надеваешь кольчугу! — упрекнула его в ответ. — Хотя сам заставил носить их всех магов в отряде. Считаешь себя неуязвимым?

Он лишь усмехнулся в ответ. И тьма в глубине его глаз впервые показалась мне не холодной, а тёплой.

— Идём уже внутрь. — меня легонько подтолкнули в спину.

Внутри Храма было непривычно темно, словно здесь не осталось даже крупицы Ситоры. Если рисунок мозаики на полу можно было легко различить невооруженным взглядом, то своды потолка утопали во мгле. Я-то знала, что это ненадолго.

Первый шаг танца по узорам пентаграммы пола, первые звуки вырываются из горла безумной бабочкой, транс начинает поглощать меня… Я уже чувствую, как потоки Ситоры белоснежными нитями устремляются к земле, а меня неудержимо кружит в ритуальном танце, словно моё тело проделывало этот путь тысячи раз тысячи жизней.

Взмах руки, мой взгляд устремляется вверх, но вместе с белесыми нитями натыкается на десятки горящих красным огнём глаз… Заливающий храм свет озаряет десятки крупных чёрных пернатых силуэтов, проснувшихся на балках под самым потолком, недовольных непрошенным вторжением.

Первый крик этих птиц больно резанул по барабанным перепонкам, оглушая, дезориентируя… сливаясь с взволнованным криком Грэйвила:

— Гарпии!

Он первым уловил момент атаки и бросился ко мне, повалив на пол в центр пентаграммы, закрывая своим телом от острых когтей и клювов.

Я так и не смогла увидеть бой, только слышала хлопанье огромных крыльев, крики людей и чудовищных птиц, падающие на пол безжизненные туши, всё еще бьющиеся в предсмертных конвульсиях… А потом Храм заполнило пламя, взметнувшееся до самого каменного свода, выжегшее оставшихся в живых гарпий…

В себя я пришла от ощущения, что с меня убрали что-то тяжелое. Стало легче дышать, а потом в нос ударил резкий запах нашатыря…

— Госпожа Рутман, как вы себя чувствуете? — в мои глаза светил маленьким фонариком доктор Вернер. — Голова не кружится?

— Вроде бы нет… Только во рту горечь… Можно воды?

— Да, конечно. — мне подают открытую бутылку.

— Где Грэйвил?

— Лорд Вэлдон еще не пришел в сознание. — на мой вопрос отвечает совсем не доктор, а Олаф Локвилл, которого я сейчас не вижу, только слышу его голос справа. — Ему порядком досталось от когтей этих тварей, а сильное заклятие выкачало много сил… Угораздило же нас остановиться на ночлег рядом с гнездовьем этих тварей.

В последних словах генерала чувствуется вина. Это он отвечал за выбор места стоянки и безопасность отряда.

— Кто-то еще пострадал?

— Так, по мелочи… царапины. Ваших людей хорошо защитили костюмы. А в моём отряде — самые меткие стрелки. Да и не так много гарпий успело вылететь из Храма, когда милорд выжег стаю.

Рано утром мы покидаем столь негостеприимный город. Сегодня я сижу за рулем калистры, не гоню магомобиль вперед, напротив, держусь основного каравана. Да и сытая паучиха не торопится, медленно, плавно перебирает лапами. Ей трупы гарпий пришлись очень даже по вкусу.

Грэйвил приходит в себя только к обеду и мне стоит больших сил уговорить его оставаться на заднем сидении и отдыхать.

На привале я перебираюсь к нему. Так не привычно видеть его слабым, а ведь мне всегда казалось, что он несокрушим. Эта больная опустевшая земля вытягивает магию даже из самых сильных. Я кладу ладони на влажный от испарины виски, слышу, как начинает выравниваться его дыхание. Белесые нити Ситоры проникают под прохладную кожу, напитывая крупицами силы. А потом я касаюсь губами его холодных губ. Впервые за десять лет ощущая знакомый вкус… Я знаю, как отдавать. Нежность, силу, любовь… всю