Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов - Джаспер Ффорде

Лучшая чайная 1920-х годов называлась «Парагон» и располагалась в безопасной и неприметной фоновой ткани «Летней молнии» Вудхауса. Слева и справа от резных деревянных дверей помещались стеклянные витрины, где были выставлены самые роскошные домашние пирожные и печенье. За ними находились правильные чайные комнаты, с кабинками и столами из темного дерева, безупречно сочетавшимися со стеновыми панелями. Сами стены были украшены лепными рельефами с изображением персонажей греческой мифологии, упражняющихся в верховой езде и атлетическом мастерстве. Позади находились две дополнительные частные чайные комнаты, одна — светлого дерева, а вторая — отделанная изящной резьбой самого милого свойства. Излишне говорить, что здесь обитали наиболее многочисленные персонажи произведений Вудхауса. То есть чайная была полна болтливых и самоуверенных тетушек.

За столиком, который мы обычно резервировали для себя на чай с пирожными в три тридцать пополудни, сидели два агента беллетриции. Первый был высок и облачен в угольно-черный сюртук с высоким воротником, наглухо застегнутым доверху. У него было бледное лицо, высокие скулы и маленькая, очень аккуратная эспаньолка. Он сидел, скрестив руки на груди и озирая всех прочих посетителей чайной с надменным высокомерием, повелительно вскинув брови. Это и впрямь был тиран из тиранов, безжалостный вождь, истребивший миллиарды в бесконечном и слабо мотивированном стремлении к безусловному подчинению всех живых существ в известной Галактике. Вторая, разумеется, была шестифутовая ежиха, облаченная во множество нижних юбок, передник и чепец, с плетеной корзинкой предназначенного в стирку белья. Ни до, ни после не складывалось более знаменитого альянса в беллетриции — то были миссис Ухти-Тухти и император Зарк. Ежиха происходила из книг Беатрис Поттер, а император — из низкопробного научно-фантастического сериала.

— Добрый день, Четверг, — нараспев произнес император при виде меня, и на его надменном лице попыталась мелькнуть улыбка.

— Привет, император. Как нынче дела в галактическом доминировании?

— Тяжкая работа, — ответил он со вздохом. — Честно говоря, я из прихоти вторгаюсь в мирные цивилизации, разрушаю их города и вообще устраиваю гору неприятностей, а они потом абсолютно ни с того ни с сего ополчаются на меня.

— Как безрассудно с их стороны, — заметила я, подмигивая миссис Ухти-Тухти.

— Именно, — продолжал Зарк с печальным видом, не замечая иронии. — Не то чтобы я предал мечу их всех — я великодушно решил оставить несколько сотен тысяч в качестве рабов, чтобы построили восьмисотфутовую статую меня, победно шагающего по искалеченным телам погибших.

— Может, потому они тебя и не любят, — пробормотала я.

— Ой? — переспросил он с искренней озабоченностью. — По-твоему, статуя выйдет слишком маленькая?

— Нет, из-за «победно шагающего по искалеченным телам погибших». Люди, как правило, не любят, когда их тычет носом в их несчастье персона, которая оные несчастья и вызвала.

Император Зарк фыркнул.

— В том-то и проблема с подданными, — сказал он наконец. — Никакого чувства юмора.

И, погрузившись в мрачное молчание, извлек из-за пазухи старую школьную тетрадку, лизнул огрызок карандаша и начал писать.

Я села рядом с ним.

— Что это?

— Моя речь. Таргоиды милостиво признали меня Богом-Императором их звездной системы, и, мне кажется, было бы мило с моей стороны сказать несколько слов — вроде как поблагодарить их за доброту, но приправить скромность завуалированными угрозами массового уничтожения, если они переступят черту.

— Как начинается твоя речь?

Зарк прочел из записок:

— «Дорогие никчемные рабы, я сожалею о вашей бесполезности». Ну, как тебе?

— Определенно сразу к главному, — признала я. — Как продвигается дело Холмса?

— Мы пытались проникнуть в рассказы все утро, — сказал Зарк, откладывая на минутку скромную приветственную речь и орудуя ложкой в пироге, поставленном перед ним, — но безрезультатно. Слышал, тебя отстранили. В чем дело?

Я рассказала ему про пианино в «Эмме», и он негромко присвистнул.

— Заковыристо. Но я бы не парился. Я видел, как Брэдшоу расписывал дежурства на следующую неделю, и ты там есть. Одну минутку. — Он помахал тщательно наманикюренной рукой официантке и сказал: — Сахар мне на стол, девочка моя, или я предам смерти тебя, твою семью и всех твоих потомков.

Официантка вежливо присела, начисто игнорируя его манеру изъясняться, и сказала:

— Если вы меня убьете, ваше императорское величество, то у меня не будет никаких потомков, правда же?

— Ну да, я, очевидно, имел в виду ныне живущих, девочка.

— А, тогда все в порядке, — сказала она и, еще раз изящно присев, удалилась.

— У меня вечные нелады с этой официанткой, — пробурчал Зарк, когда та ушла. — Вам не кажется, что она… смеялась надо мной?

— Нет-нет, — заверила его миссис Ухти-Тухти, пряча улыбку. — По-моему, ты ее запугал.

— Никому не приходило в голову отвести вымыслопроводы Шерлока Холмса с Той Стороны. При удачной постановке текстуального сита мы смогли бы отрикошетить цикл на литшифровалку в ГТУ и переписать конец с Холмсом и Ватсоном из «Семипроцентного раствора».[64]Так он продержится достаточно долго, чтобы мы успели подобрать постоянный ответ.

— Но куда именно поместить сито? — спросил Зарк (не такой уж глупый вопрос).

— Чем на самом деле является текстуальное сито? — осведомилась миссис Ухти-Тухти.

— Его так до конца и не объяснили, — ответила я.

Официантка вернулась с сахаром.

— Спасибо, — ласково поблагодарил император Зарк. — Я решил… пощадить твою семью.

— Ваше величество слишком щедры, — отозвалась официантка, посмеиваясь над ним. — Возможно, вы могли бы немного попытать одного из нас — например, моего младшего брата.

— Нет, решение принято. Вы пощажены. Теперь удались, или я… О нет. Так ты меня не подловишь. Иди, или я никогда не стану пытать твою семью.

Официантка снова присела, поблагодарила его и ушла.

— Бойкая, а? — сказал Зарк, глядя ей вслед. — Как считаете, может, мне стоит сделать ее своей женой?

— Ты подумываешь жениться? — От удивления Ухти-Тухти едва не спалила утюгом воротничок.

— По-моему, самое время, — ответил он. — Истреблять мирные цивилизации по прихоти гораздо веселее с кем-нибудь за компанию.

— А мама твоя об этом знает? — спросила я, прекрасно сознавая власть, которой обладала в его книгах вдовствующая императрица Заркина IV.

Император Зарк мог быть воплощением ужаса в бесчисленных звездных системах, но жил он с мамой, и, если слухи правдивы, она по-прежнему настаивала на том, чтобы лично купать его.