Последняя жизнь принца Аластора - Александра Бракен

– У меня есть кое-какие предложения для тебя, – начал Онор, и глаза его засияли нездоровым блеском возбуждения. – Я так долго ждал твоего возвращения, и за эти месяцы придумал несколько схем, как мне сохранить все это благополучие. Преумножить его. Запечатлеть имя Реддингов в вечности. Белгрейвы все сильнее подозревают неладное в том, как на меня обрушились такие капиталы. С ними необходимо разобраться до того, как слухи о нашем новоприобретенном богатстве поползут на север.

Аластор замер. Ясно. То есть сегодня мы говорим только о делах. На секунду Аластору показалось, что эта встреча ему снится. Странные мурашки превратились в тысячи иголок, пронзающих его кожу. И он не понимал, почему. Разве это не то, чего он всегда искал? Увеличение количества контрактов, в каждом более масштабные условия, Аластор купается в магии. Но тем не менее. Тем не менее, он задумался. Перед ним стоял Онор Реддинг, единственный смертный, который был не похож на остальных.

– Почему это волнует тебя? – напряженно спросил демон. – Разве возможных врагов не отгонят слухи о твоей силе?

Онор покачал головой:

– В колонии неспокойно. Она охвачена неистовым страхом сверхъестественного и черной магии. Человека могут погубить даже неподтвержденные слухи. И паника усиливается. Они могут обвинить меня в колдовстве.

Аластор презрительно фыркнул:

– Я не ведьма.

– Я знаю, но остальные – нет, – ответил Онор. – И мне нужно обезопасить себя.

– Что ты задумал сделать с Белгрейвами? – спросил демон, обернув вокруг себя хвост. – Заклятье, чтобы они больше не могли о тебе говорить?

Онор поднял бровь, рассеянно постукивая пальцами по своему прекрасному столу.

– Нет. Я желаю им погибели. Всем.

Желудок Аластора сжался.

– Ты хочешь, чтобы я убил их?

– Они не должны умереть от твоей руки. Возможно, от эпидемии? – предположил Онор. – Должно быть что-то такое, что, во-первых, не вызовет подозрений, а во-вторых, не бросит тени на нашу репутацию. Мы в свою очередь, будем вести себя так, как будто помогаем им, лечим их, а после всего, мы их и похороним. Всех до единого.

Аластор отвернулся к окну, его окаменевшее сердце внезапно стало биться в горле.

Заклятья скорой смерти были неприятной процедурой, но он этим никогда раньше и не занимался. Точнее, не в таких масштабах.

– Должен признать, мой… – Аластор успел остановиться до того, как сказал «друг». – Должен признаться, что твоя просьба удивила меня.

На лице Онора снова появилась непроницаемая холодная маска.

– Не вижу причин. Ты был тем, кто научил меня идти за стремлениями сердца.

Душегуб старался не дрогнуть. Ему казалось, что его разрывает на части. Почему он должен испытывать хоть каплю сожаления теперь, когда человек подтвердил его худшие подозрения о смертных?

Исключений не было. Даже среди тех, кто верил в лучшие поступки. Но всех, в конечном счете, можно испортить.

– Того, что ты дал, не хватит, – давил Онор. – Я требую еще. Для себя. Для моей семьи. Для нашего будущего.

Больше, больше, больше… Люди были ненасытными.

– В рамках нового договора я также желаю, чтобы ты сделал процветание семьи Реддингов постоянным, пока хоть один Реддинг жив.

Аластор раскрыл рот.

– Настолько долгосрочное богатство потребует куда больше, чем ты захочешь мне предложить.

– Например?

«Да не может же он на такое согласиться», – думал Аластор. Онор одумается, как только услышит цену.

– Тени всех членов твоей семьи до конца времен, всех, кто воспользуется хоть каплей вашего семейного богатства в грядущие годы. После смерти все они должны будут отправиться на службу в мое королевство.

Но человек лишь перевел дыхание:

– Согласен.

Аластор вытаращил глаза:

– В самом деле?

Онор скрестил руки на груди, взглянул на свой неоконченный портрет, висевший на стене библиотеки, и продолжил:

– Каждый, кто разделит плоды этого благословения, также должен разделить и оплату.

Душегуб знал, что он может сотворить такое заклятье, и это будет потрясающе.

Он знал, что может сделать так, чтобы фамилия Реддингов стала известна во всем королевстве. А еще он знал, что объем магии от этого контракта будет настолько большим, что его братья больше не смогут с ним соревноваться ни за что. Он даже сможет потратить немного, чтобы помочь сестре научиться превращаться в животное.

Но он снова задумался. И снова.

– Мы договорились? – спросил Онор в нетерпении.

– Да, – ответил Аластор. – Договорились. Я исполню твои желания.

Онор улыбнулся. Аластор не мог на это смотреть. Он спрыгнул с подоконника и подбежал к зеркалу. Перед тем, как Аластор вошел в портал, Онор успел напоследок окликнуть его:

– Ты тоже не будешь мне мешать, – жестко сказал мужчина, – правда, Аластор?

Аластор понял, что возвращаться больше нельзя. Онору уже нечего было ему дать. Их деловые отношения и остальные, какими бы они ни были, подошли к концу.

Но когда через три месяца демон услышал зов Онора, он подумал всего секунду и пошел. Возможно, он надеялся, что человек пришел в себя, и попросит аннулировать их последний договор. Возможно, думал демон, мужчина просто хочет с ним поговорить, как это бывало раньше. Но когда Аластор вернулся в Редхуд, там его ждали смерть и огонь.

Каждую субботу и воскресенье, в дождь и солнце, в жару и снегопад, жители Редхуда, штат Массачусетс, собирались в беседке на главной площади. Считалось, что они приходили выпить кофе, послушать струнный квартет, играющий все те же пять мелодий, и насладиться «атмосферой» родного городка. На самом деле все собирались ради свежих сплетен. Пикантные подробности, скандалы и предательства всегда были в Редхуде твердой валютой, и не было сплетен более ценных, чем подробности происходящего в семье Реддингов. Что теперь делает старушенция со своими бесконечными правилами? Почему эти правила чаще всего появляются в преддверии Дня Основателей? Он же ничем не лучше других дней. И куда подевались близнецы? Почему их уже две недели нет в школе?

Каждые выходные без исключений жители Редхуда покидали свои очаровательные домики со старинными табличками и устремлялись в центр города. Вдыхая морозный воздух или греясь на солнышке, никто не упускал возможности обсудить погоду, перед тем как, затаив дыхание, выложить секретную информацию о своих соседях и друзьях в обмен на другие истории. Это дарило иллюзию могущества и осведомленности.

И все они, конечно, заметили двух младших членов семейства Реддингов, мчавшихся по Главной улице. Дети выглядели так, словно сбежали с Фестиваля Ренессанса, а еще с них сыпалась желтая серная пыль Нижнего Королевства. Я утешал себя тем, что люди не могут видеть ни оборотней, ни Флору, ни Захария. Но чары не дадут им увидеть и демонов, когда те все-таки решат выйти из моего дома. И я не знаю, хорошо это или плохо.