Мой любимый герцог - Амелия Грей

– Думаю, вам было бы лучше осмотреть другие комнаты, и лишь потом принять решение, миссис Абернати.

Джастина сладко улыбнулась герцогу, потом Марлене и, наконец, даже Снидсу.

– В этом нет необходимости, ваша светлость. Я уверена, что ваши комнаты лучшие, и они меня вполне устроят.

– Все же я настаиваю. – Рат повернулся к Снидсу. – Покажите миссис Абернати все комнаты, и пусть она сама выберет любую.

– Все комнаты? – Дворецкий явно удивился.

Рат кивнул.

– Слушаюсь, ваша светлость. – Дворецкий повернулся к Джастине и, не глядя на нее, указал рукой в сторону лестницы: – Прошу вас, миссис Абернати.

Марлена проводила кузину взглядом – та вышагивала с видом победительницы – и заметила:

– Джастину занесло. Вы слишком снисходительны: не стоило потакать ее желаниям.

Герцог с улыбкой пожал плечами.

– Это мелочи.

– Возможно, для вас – да, но не для нее. Не думаю, что она простила мне отказ переехать в ваш особняк на Мейфэре, когда был шанс.

– Надеюсь, теперь она станет чуточку добрее. Кстати, – усмехнулся Рат, – пока она пройдет по всем комнатам, мы сможем побыть наедине.

Сердце Марлены забилось чаще, но она дерзко улыбнулась:

– По-моему, Джастина имеет на вас виды: похоже, собирается заманить в ловушку.

Герцог нахмурился.

– А мне кажется, что миссис Абернати не видит никого, кроме себя, любимой. Кроме того, повесу невозможно поймать, если он сам того не пожелает.

– О, вы, наверное, прочитали мою… – Марлена поперхнулась. – Я хотела сказать, мой экземпляр брошюры мисс Труф.

– Нет, я еще ее не читал.

Марлене стало грустно, оттого что он не нашел времени прочитать. Почему ей так важно, чтобы он оценил ее работу? Все должно быть наоборот: для нее же лучше, если он никогда ее не прочитает.

– Я вот о чем подумала: раз уж вы сами упомянули о повесах, должно быть, вы их понимаете лучше, а потому у вас нет причин читать эти заметки. Кому, как не вам, знать, о чем думает распутник…

Рат усмехнулся и погладил Тата.

– Поскольку вы уже одеты, давайте выйдем в сад: пусть песик побегает, а мне нужно кое-что вам сказать.

Марлена замерла в предвкушении:

– Что это? Или мне лучше не знать? У вас хорошая новость или плохая?

– Просто хочу поговорить о повесах… и миссис Абернати.

– Тогда ничего страшного, – с надеждой улыбнулась Марлена и ощутила, как по телу разливается тепло.

Как только Рат открыл входную дверь, Тат вывернулся у него из рук и соскочил на ступеньки, а потом помчался с лаем вниз, возвещая соседям, что теперь он здесь хозяин.

Марлена, осматриваясь, шла рядом с Ратом. Вечерело. По небу плыли темные облака, дневной свет сменялся сумерками. Прохладный ветерок, который ощущался, когда экипаж подъезжал к дому, стих, а возможно, ей просто стало теплее, как было всегда рядом с ним.

Ее удивило, что этот сад был почти таким же, как у Джастины, – возможно, чуть шире. Здесь тоже произрастали кустарники и фруктовые деревья, на которых уже набухали почки. Из-под земли кое-где показались острые зеленые травинки и подснежники. Центр сада занимал фонтан с тремя херувимами, и Тат обнюхал его с особым вниманием.

Они медленно шли по каменистой тропинке, что вела к задней калитке, и Марлена наконец не выдержала:

– Вы хотели мне что-то сказать.

– Заинтригованы?

– Конечно. Надеюсь, вам удалось найти мистера Уэнтфилда, чтобы вернуть деньги, которыми мистер Портингтон расплатился за яйца гигантской рептилии.

– Не думаю, что мы когда-нибудь его найдем, во всяком случае под этим именем.

– Что ж, – вздохнула Марлена, – я, наверное, тоже не рискнула бы появиться в обществе, если бы продала кому-нибудь что-нибудь подобное.

Рат усмехнулся:

– Этот мифический Уэнтфилд, похоже, мастер своего дела. В Королевском обществе мне сказали, что он обманул не только мистера Портингтона: есть и другие пострадавшие.

– Неприятная новость.

– Согласен, но я хотел поговорить не об этом.

Они уже оказались в дальней части сада, и Марлена, остановившись, заглянула герцогу в глаза.

– Это что-то серьезное?

– Для вас, возможно, да, но я надеюсь, что нет.

У нее к горлу подступил комок.

– Что случилось?

– Сегодня, после того как мы расстались, я разговаривал с мистером Портингтоном.

– О чем? – испугалась Марлена.

– Я не собирался раскрывать свои планы так скоро: хотел сначала урегулировать кое-какие вопросы, – но сегодня пришлось забежать вперед и сказать мистеру Портингтону, что намерен финансировать создание музея, куда он мог бы поместить свою коллекцию, чтобы ее могли видеть все. Те сокровища, что у него есть, не должны храниться дома в ящиках.

Музей?

Марлена не могла понять, зачем это нужно герцогу, поэтому удивленно посмотрела ему в лицо, но оно оставалось непроницаемым, а темные глаза смотрели спокойно.

– Это потребует весьма значительных вложений.

– Да, но у меня есть друзья, которые наверняка не откажутся принять участие в создании музея.

– Троица сент-джеймсских повес, – констатировала Марлена безо всякой приязни в голосе.

– Да.

– Почему вы решили пойти на это?

Рат мягко улыбнулся.

– По нескольким причинам. Во-первых, Портингтон не хочет ничего продавать. Ну и не надо. Все экспонаты так и будут принадлежать ему, он станет их хранителем и куратором музея. Идея у меня возникла после того, как побывал в его доме, но я промолчал, поскольку не знал, что потребуется для создания музея. Я и сейчас пока не все знаю. Для начала я попросил его принять у себя некоторых членов Королевского общества, и он согласился. На основании моих слов они пришли к выводу, что Портингтон располагает некоторыми уникальными экспонатами, причем тщательным образом задокументированными, которые могут быть вполне выставлены в музее. Кое-что, конечно, останется, так сказать, в запасниках для дальнейших исследований.

– Яйца мегалозавра?

– В том числе.

– Я не знаю, что сказать. Вы очень добры, но…

– Но вы не понимаете, какое все это имеет отношение к деньгам мисс Эверард? – подсказал Рат.

– Да.

– Никакого. Именно об этом я и хотел с вами поговорить и повторить свое предложение лично позаботиться о ее сезоне. В конце концов, не обязательно это афишировать: благотворитель вполне может оставаться анонимным.