Синдром Фигаро - Ирина Грин

– С этими-то все понятно, а при чем тут кризис? Толкают идеи, как из кризиса выбраться?

– Кстати, ваш «Кайрос» чем-то подобным занимается. Не так?

Пискнул мобильник, уведомляя о пришедшем сообщении. Иван посмотрел на дисплей и сказал:

– А вот мы сейчас и узнаем. Лебедев прислал телефоны этих самых менеджеров.

Голос у Александра Михайлова оказался очень приятным – мягким и располагающим. Однако стоило Рыбаку представиться и сообщить, что он звонит по поводу убийства Тимофея Куцака, когда-то проживавшего в купленной ими квартире, мягкость мгновенно исчезла, уступив место стали.

– Ничем не могу помочь, – заявил Александр. – С Тимофеем я был знаком, но шапочно. Никакого отношения к купле-продаже квартиры он не имел, мы общались только с ее непосредственной хозяйкой – Наннерль Серовой. Если кто-то собирается оспорить сделку, ничего из этого не выйдет. Все документы прошли юридическую экспертизу…

Александр сделал паузу, чтобы набрать в легкие воздуха, и Рыбак тут же воспользовался ею:

– А кто-то пытался оспорить?

– Да приходила какая-то… Послушайте, я на работе и не имею возможности обсуждать свои личные дела.

– А после работы? Мы с напарником можем подъехать к вашему офису и отвезти вас куда скажете, а по пути поговорить. Устраивает такой вариант?

– Хотите сказать, что отвезете нас с женой в Благодатный переулок? – не смог скрыть радости Михайлов.

– Хочу, – подтвердил Рыбак.

– Тогда в восемнадцать, то есть через сорок минут, у офиса концерна «Кит», на Пролетарской. Знаете, где это?

– Найду, – пообещал Иван.

Щедрый уже не возмущался.

– За двадцать минут доедем, – сказал он, забив адрес в навигатор.

– Отлично! Успеем еще заехать куда-нибудь перекусить, – потер руки Рыбак.

– Тебе лишь бы жрать! Может, позвонишь Асе и спросишь, как состояние Кристины?

– Так рано же еще. Доктор сказал, не раньше шести. Как раз от офиса «Кита» и позвоним. Что-то подсказывает мне – кризисные менеджеры не отличаются пунктуальностью. Так как насчет поесть? Мне Федька установил умную программку, показывает рейтинг заведений общепита. Судя по отзывам, совсем неподалеку есть отличное кафе, где кормят сибирскими пельменями. Пельмени! Горяченькие! С хреном, с горчицей! Что может быть лучше?

– А ну погоди! – майор достал свой телефон и повозил пальцем по экрану. – Вот! Нашел! «Пирожковая бабы Шуры». Отзывы очень даже ничего. Вот, смотри: «Пирожки, как у нашей общаги продавались! Огонь!» – Щедрый продемонстрировал дисплей Рыбаку. – И почти рядом с Пролетарской. Устраивает?

Тот забрал телефон, недовольно поморщился:

– Пирожки… – В этот момент он зазвонил, и на экране высветилось: «Кристина Кайрос». – Кажется, это тебя, – неуверенно произнес Иван.

Щедрый схватил мобильник, увидел, кто звонит, и зачем-то начал выбираться из машины, забыв отстегнуть ремень безопасности.

– Ты куда? – зашипел Рыбак, но майор, ничтоже сумняшеся, выскользнул наружу, отошел на несколько шагов и только тогда ответил. Рыбак даже дышать перестал, чтобы уловить хоть слово из разговора начальницы с Щедрым, но ничего не вышло. Пришлось дождаться, когда майор вернется.

– Что? Что она сказала? – тут же атаковал его Иван.

– Напомнила, чтобы я заказал ей на завтра пропуск, – пожал плечами Щедрый.

– А про свое самочувствие? А зачем пропуск? Куда? – продолжал сыпать вопросами Рыбак.

– Про самочувствие ничего не сказала.

– А голос? Какой был голос?

– Голос как голос… Приятный такой… Хороший голос.

– А пропуск?

– Мы с ней договорились, что она придет ко мне в контору завтра утром и я закажу ей пропуск. Вот она и позвонила, чтобы напомнить.

– А зачем?

– Что зачем? Пропуск зачем?

– Зачем пропуск, я догадываюсь. А что ей от тебя понадобилось?

– Я обещал ей показать дело Куцака.

– Зачем?

– Ну откуда я знаю? Она сомневалась в виновности Кузнецова и хотела узнать больше о Куцаке.

– А почему ты не сказал, что я уже посмотрел дело и мы с тобой занимаемся поисками иных лиц, имевших на него зуб?

– Почему, почему… Может, мне хочется, чтобы она пришла! Может, мне приятно ее видеть… Вот скажи, Ваня, начальница твоя не замужем, живет одна… Есть у меня шанс?..

– Шанс чего?

– Да прекрасно ты понимаешь чего! – возмутился Щедрый.

Иван задумчиво потер висок. Что тут скажешь? С одной стороны, не хочется обманывать Щедрого, который уже давно стал не просто майором полиции, а практически членом их маленького коллектива, Андрюхой, с которым так здорово поговорить за бокалом пива. С другой, неизвестно, как он отреагирует на правду. Сейчас возьмет и вышвырнет Рыбака на обочину. Добирайся как знаешь. Нет, разумеется, он так не поступит, но чем черт не шутит. Поэтому Рыбак включил дипломата:

– Знаешь, Андрей, я бы на ее месте не упустил такой возможности.

Он внутренне воспротивился сказанному – уж очень двусмысленно прозвучала фраза. Но Щедрый подтекста не заметил и даже вроде обрадовался.

– Ну что? По пирожкам? – спросил он с энтузиазмом.

– По пирожкам, – отозвался Рыбак. В его голосе энтузиазм тоже присутствовал, но в гораздо меньшей степени.

А зря – пирожки действительно оказались достойными. Иван даже набрал два больших бумажных пакета с собой, чтобы разделить радость вкуса с Асей. Но до нее пирожки не доехали.

Кризисного менеджера Александра Михайлова зоркий взгляд Рыбака выцепил мгновенно.

– Александр? – спросил он, подходя к высокому молодому мужчине, одетому, несмотря на летний зной, в светло-серый костюм, причем все пуговицы пиджака были застегнуты. Выглядел Михайлов очень представительно, хотя при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что костюм явно куплен на распродаже, к тому же на несколько размеров больше своего хозяина.

Мужчина кивнул, пожал протянутую Иваном руку и оглянулся в поисках своей половины.

– Жена сейчас подойдет. Вон она! Лена! – Он призывно помахал рукой, и от группы женщин, выпорхнувших из офисного здания концерна «Кит», отделилась стройная фигурка в строгом сером платье, в белых кроссовках на тракторной подошве и с белой сумкой через плечо. Сумка и кроссовки явно выбивались из дресс-кода, но с платьем очень даже сочетались. И вообще, чем-то она напомнила Рыбаку Асю, хотя была совсем на нее не похожа.

Стоило супругам устроиться на заднем сиденье, как Александр стал проявлять признаки нервозности – ерзать, оглядываться, принюхиваться. Рыбак хотел было поинтересоваться причиной такого поведения, но Михайлов его опередил: