Золотой дар - Джейн Энн Кренц

— Женщина, еще немного, и я проделаю это прямо здесь, на тропинке! Пошли. — Джонас подхватил ее на руки и бегом бросился к коттеджу. Теперь они оба горели единым пламенем. Ночь стояла ясная и холодная, но Джонасу казалось, будто он несет раскаленную жаровню.

Верити перестала сопротивляться и попыталась проникнуть под воротник его пиджака. Вот она коснулась плеч Джонаса, а жадные губы вновь подарили почечуй.

— Дверь! — прохрипел Джонас, когда они приблизились к дому. — Открывай, Верити, Она с досадой оторвалась от него, и вот уже оба оказались в тепле. Джонас ногой захлопнул дверь и потащил Верити в спальню. Теперь уже он не мог ждать ни минуты.

Ласки Верити сводили его с ума, и Джонас швырнул свою ношу на постель. Верити тотчас же ухватилась за его джинсы, стремясь поскорее завершить начатое еще на улице.

— О да… Да, детка, — бормотал Джонас, срывая с нее свитер. — Возьми все, что хочешь! Все это твое, только твое…

Он освободил ее грудь как раз в тот миг, когда Верити покончила с его джинсами. Девушка жадно схватила его возбужденную плоть. Джонас ощутил легкое покалывание ноготков, и тут же пальчики Верити сомкнулись.

Джонас со свистом вдохнул, из последних сил сдерживаясь, чтобы не излиться.

— О ч-черт, Верити…

— Неужели? — прошептала она, задыхаясь.

— Нет, не г, нет! — простонал он и, наклонившись, сжал зубами маленький твердый сосок. — Нет, это больше похоже на рай. Ты восхитительна!

Пальчики ее скользнули по раздувшемуся древку копья и снова двинулись вверх.

— Полегче, Верити! Ради Бога, полегче! — взмолился Джонас, разрываясь между мучительной болью и не менее мучительным желанием. Он судорожно схватил Верити за руку и оторвал от себя.

Она нахмурилась:

— Прости, Джонас.

— Все хорошо, милая, — быстро зашептал он. — Ты скоро овладеешь этой наукой. — Он вернул ее руку на прежнее место, давно ждущее возвращения мучительницы. — Не торопись.

Верити повиновалась, и вскоре Джонас испытал неописуемый восторг.

— Лучше? — шепнула искусительница.

— Божественно. — Рука Джонаса скользнула вдоль ее тела, нащупала ремень джинсов и быстро справилась с ним. — Ну-ка приподнимись повыше. Я хочу освободить твою прелестную попочку!

Джонас не заставил Верити томиться в ожидании. Не успели вещи долететь до пола, как он уже раздвинул коленом ноги их хозяйки. Запах женского естества дурманил голову.

Продолжая гладить атласные бедра девушки, Джонас разводил их все шире и шире, так, чтобы сполна насладиться спрятанным меж ними сокровищем. Верити громко застонала. Пальцы Джонаса утонули в росе ее желания. Он медленно просунул палец в узкий грот и весь задрожал, почувствовав, как плотно сомкнулись влажные стенки.

— Ты такая горячая, — благоговейно выдохнул он.

Возбуждение Верти сводило его с ума. Боже, как же она хочет его! Джонас еще глубже проник в шелковистые, жаждущие ножны. Медленно вышел обратно. Верити самозабвенно забилась под ним, прижимаясь все сильнее и сильнее. Призывный зов пленительных сирен и сладкий вопль капитуляции слились воедино все тихих криках. Эти крики будоражили кровь, вызывая дрожь безудержной страсти.

Джонас вновь погладил большим пальцем твердый маленький бутончик, притаившийся в глубине сокровенного местечка. Верити неистово изогнулась, готовая принять своего мужчину.

— Джонас! Возьми меня! Сейчас, Джонас! Скорее! Я умираю…

Вместо ответа он приник губами к крошечному, но уже пульсирующему бугорку, скрытому под сенью огненно-рыжих завитков. Джонас ласково провел по нему языком — и был сполна вознагражден диким стоном, исторгшимся из груди Верити. Она запустила руки в его шевелюру, исступленно отдаваясь наслаждению.

Джонас едва не потерял голову от счастья. Опьяненный своей властью — древней властью сильного пола, — он снова повторил эту мучительную ласку, не торопясь удовлетворить Верити. О, как она прекрасна сейчас — покорная, трепещущая от сладкого бессилия. Ни одна женщина на свете еще не отдавалась ему столь самозабвенно. Как тут не уверовать в собственное могущество!

— Сейчас, — пообещал Джонас, поглаживая глубокую ложбинку между плотно сжатыми ягодицами Верити. — Сейчас, милая.

Верити со стоном вцепилась в его плечи, и Джонас, к своему немалому изумлению, вдруг оказался лежащим на спине. Он не успел и глазом моргнуть, как Верити уже уселась на него верхом, широко расставив ноги. Так вот что она задумала, чертовка! Джонас даже расхохотался.

— Ладно, ладно, детка, я все понял. Дай мне только вылезти из штанов, и я обо всем позабочусь.

Но Верити ничего не слышала. Она просто сунула руку в его расстегнутую ширинку, решительно схватила его плоть, пытаясь решить проблему исключительно собственными силами. Джонас невольно застонал от ее неловкого движения.

— Я помогу тебе, — прорычал он. Одной рукой он быстро нащупал узкие влажные ворота, а другой резко направил в них свой снаряд. — Ну! — грубо приказал он. — Теперь бери меня! Покажи, на что ты способна!

Упираясь ладонями в его грудь, далеко запрокинув голову, Верити начала медленно опускаться. Джонас с трудом вытерпел эту восхитительную пытку. Он понял, что когда наконец окажется внутри, то уже не сможет больше сдерживаться, поэтому нетерпеливо схватил Верити и что было сил насадил на себя. Она судорожно всхлипнула, когда Джонас погрузился в ее лоно. Всего два-три раза приподнялись и опустились ее бедра, а потом девушка с криком забилась на плече Джонаса.

— О ч-черт, — прохрипел он, выплескивая в нее белый огонь своего естества.

Джонас долго лежал, прижав к себе задремавшую Верити и задумчиво глядя в темный потолок.

» Не будь идиотом, дареному коню в зубы не смотрят, — твердил он себе. — Чего тебе не хватает?! Ты поймал за хвост удачу, завязал маленькую интрижку с рыжей девчонкой, которая так хотела тебя сегодня, что едва не изнасиловала… Смотри, ты всего третий раз любишь ее, а она уже жить без этого не может! Скажи спасибо своей счастливой звезде! Тебе крупно подфартило, ты разбудил спящую тигрицу, и теперь она с наслаждением поддается твоей дрессировке…«

Так откуда же тогда эта странная тоска? Почему сердце мучительно сжимается от боли и тревоги?

Джонас Куаррел не верил в фортуну. Он исповедовал так называемую теорию айсберга, учившую никогда не обольщаться тем, что кажется слишком прекрасным. Глядя на заманчивые перспективы, надо всегда помнить о невидимой смертоносной части сверкающей ледяной горы.

Вот и теперь, растянувшись возле теплой Верити, Джонас думал о том, что же вызвало только что отбушевавшую страсть.

Верити вела себя так, будто находилась под воздействием какого-то сильного стимулятора. Сегодня она вышла из коридора такой же возбужденной и страстной, как и сам Джонас… или даже более неистовой.