Щукинск и города - Елена Некрасова

— Вот за это уважаю! Ну ты молодчага, наш человек! Вывез на продажу и оставил для души, ну ты даешь! Не ожидал… и правильно, деньги — тьфу, главное — душа, ты надолго в Одессу?

— Да вообще уже сегодня в Киев собирался, а оттуда, соответственно… Слушай, Дим, я к тебе хотел забежать вот по какому делу, хотя так и не нашел времени…

— Ну ты бы и меня не нашел. А что за дело?

— Помнишь, у тебя в мастерской стоял сундук с такими маленькими значками, ты их ещё использовал в натюрмортах? Ну, ключики разные, звездочки, черепа… они у тебя еще есть?

— А тебе зачем?

— Это не мне, мой приятель собирает всякое такое… я хотел сделать ему сюрприз.

— Собирает масонские знаки?

Этого Женя не ожидал, как же быть?! Признаться или прикинуться шлангом? Нет, глазки буравят, раскусит…

— Ну да, и масонские в том числе… ну так как, есть они у тебя?

— Да как сказать… можно попробовать, конечно, но гарантировать не могу. Я их продал Тютичу, года три назад уже, если не больше…

— Кому?

— Да ты, наверное, его не знаешь, придурок такой из Горсада…

— Художник?

— Ну да, но больной на всю голову. Выпрашивает у студентов неудачные работы и продает, как свои… дорисует какую-нибудь хрень, но зато расскажет с три короба…

— Подожди, так, может, ты меня с ним сведешь? Я тебя отблагодарю, естественно… только я не понял, он что, коллекционер?

— Да придурок он, я просто злой был, вот и продал за бесценок…

— Ты же говорил, что их даже в комиссионку не брали, что это всё имитации…

— А ни фига не имитации! Они все подлинные, как выяснилось. Я Лисовскому как-то показал, ну и объяснил, что от деда, все такое… так он офигел, ты чо, говорит, Димыч, это же натуральные масонские знаки отличия, ты лучше продай их в Художественный музей, ну я и понес… так они мне предложили по гривне за штуку, говорят, такого добра у нас достаточно, не имеет ценности, по гривне за штуку, прикинь?! Ну не уроды? И, короче, когда я шел назад, то показал одному знакомому в Горсаду, а там Тютич рядом ошивался и пристал как банный лист… ну я и продал за сто гривен, за двадцать баксов, считай… но и то получилось в два раза больше, чем в том поганом музее.

— А этот, как его… ну, придурок, зачем они ему?

— А налепил себе на пиджак и красуется, привлекает покупателей. Он даже специальный пиджак пошил, из серебряной ткани. Раньше стоял в рыцарском прикиде из фольги, а теперь весь в орденах и медалях… кстати, сегодня суббота? Так он должен быть в Горсаду, только у меня условие — я сам с ним поговорю. Он же упертый, как баран, а если почувствует, что тут пахнет деньгами…

— Знаешь, Дим, я хочу купить эти штуки, и не за сто гривен, разумеется… и я хочу, чтоб ты получил больше, чем этот Тючи… тьфу, не выговорить, но ты мне сразу скажи, на какую сумму ты рассчитываешь? Потому что, если получится слишком дорого, я не знаю… это же просто подарок.

— Ну а ты на какую сумму рассчитывал, когда хотел их купить?

— Ну… долларов сто пятьдесят… ну двести… учитывая, что на них ещё надо будет оформлять документы, а это тоже стоит денег…

— Ну так и всё! Считай, что договорились. Ты мне даешь двести баксов, а я с ним решаю вопрос, не важно за сколько, что сэкономлю — то моё. Так идёт?

— Идёт. Вот только… если это подлинники, как ты говоришь, вряд ли их вообще выпустят за границу, как думаешь? В музее они сбивали цену, это понятно, а вывоз могут не разрешить…

— Да ерунда! Ну накинешь ещё полтинничек на коньяк и конфеты, и всё будет в ажуре, это я беру на себя. В лучшем виде оформим, не переживай…

— Тогда нормально.

— Главное, чтоб Тютя оказался на месте… Кирочка! Посчитай нас, пожалуйста…

Пока они продвигались к Горсаду, Женя ясно представлял себе этого Тютю. Когда Буряк заговорил о серебряном пиджаке, он вспомнил… сколько раз, пробегая через Горсад, он замечал краем глаза художника в блестящем пиджаке с цветными бляшками, который зазывал покупателей высоким козлиным голосом, так вот оно что… даже в будние дни, когда художников было совсем мало, этот частенько маячил рядом с беседкой, там его место… и Билли его видел… чудеса.

— Смотри, вон он, красавец…

— Да, я его уже много раз замечал, но никогда бы не догадался.

— Само собой.

Они подошли поближе, так и есть… серебристый пиджак обильно усыпан квадратными крестами, ага, вон череп в треугольнике… ключи странной формы и шестиконечные звездочки… и на шею повесил что-то на голубой ленте… сколько же там этих штучек… штук тридцать примерно. Обладателем пиджака был лысый яйцеголовый художник лет пятидесяти, с понурыми усами, переходящими в длинную жидкую бороду… похоже, он красит себе брови, да… занятный тип. Художник вдохновенно объяснял трем пожилым дамам смысл какой-то картины, рядом стояло ещё несколько любопытных… Неужели такое сейчас покупают? Это в перестройку ещё можно было впарить… жуть. К холстам приклеены тряпки, обрывки газет и журналов, поломанные детские игрушки… а вдруг он приклеил что-нибудь масонское?! Женя внимательно осмотрел все прислоненные к беседке картины… вроде нет. А под всем этим мусором проглядывают обнаженные люди, а, он же холсты у студентов выпрашивает…

— …А вот это Шива сидит, а это его нос, видите? Дырки носа — это неоднозначно, вот здесь — слезы, а голубенькое — радость, пролет над миром через арку, вот этот нос… а вот его мать сидит, матушка Шивы присела и задумалась, а вокруг неё всё крутится, это тема космической женщины, картина так и называется — «Мадонна-ворона», потому что она и старуха-учительница, и одновременно дыра… и принцесса ночи, это понятно, да? Только черное несет цвет! А это её ус, вон какой длинный, тянется аж до самого профиля, это профиль Чингисхана, такой зеленый атласный кусок жизни…

— Ну не идиот? Это он косит под Лёнчика. Ты Лёнчика Подбельского знал?

— А кто это?

— Художник, он умер недавно… светлый был человек, и реальный сумасшедший, а этот козел прикидывается, у него имидж… так, ладно, бесполезно ждать, пока он заткнется. Стой, я скоро…

Мелко перекрестившись, Буряк пошел на дело… интересно, за сколько он с ним договорится? За тридцать баксов или за пятьдесят? А если тот упрется, как быть? Идиотство… он сказал Буряку, что готов потратить на это максимум двести баксов, и если увеличивать сумму, это будет выглядеть подозрительно, Буряк решит, что цацки стоят миллион, и начнет шантажировать… Неужели? Козлобородый снимает пиджак, отдает Буряку… так быстро! Пяти минут не прошло…

— Всё получилось! Слушай, я обещал вернуть ему пиджак, отпороть все аккуратно и отдать, но хочешь знать моё мнение? С пиджаком даже лучше, и провозить спокойнее, всё вместе похоже на полнейшую дешевку. Ты смотри, как гадко сшито, нитки везде вылезают, лацканы кривые… ну так как?