Отряд отморозков. Миссия «Алсос» или кто помешал нацистам создать атомную бомбу - Сэм Кин

об атаках, в которых гибнут тысячи, даже десятки тысяч, но в ту эпоху они редко говорили об убийстве отдельных людей – это считалось недостойным, даже мерзким, уделом наемных убийц и шпионов. Однако Гровс в своей типично бестактной манере на это плевал. По его мнению, ученые, разрабатывающие оружие для нацистов, были не менее, а может, и более опасны, чем вооруженные таким оружием штурмовики. Поэтому их первоочередное уничтожение представлялось справедливым.

Однако, не желая получить клеймо убийцы, Гровс отправил идею по инстанциям, чтобы выяснить настрой своего командования. Ответ пришел в феврале 1944 г.: «Передайте Гровсу, чтобы он сам занимался своими грязными делами». Если это было задумано как порицание, то из него ничего не вышло: Гровс усвоил только, что никто не сказал ему «нет». Он еще не решился на убийства, но, по крайней мере, у него оставался выбор.

Глава 37

Паром

Хотя вывести из строя установки в подвале завода тяжелой воды «Веморк» с помощью воздушного удара не удалось, эта операция в конечном итоге дала результат, убедив немцев в том, что союзники будут атаковать завод снова и снова. Раз так, почему бы не делать тяжелую воду в более безопасном месте? Нацистские чиновники уже разрабатывали план постройки завода для производства D2O в глубине Германии, и налет на «Веморк» ускорил эту работу.

Тем временем на «Веморке» оставалось 14 тонн «сока» разной концентрации, и Урановый клуб нуждался в них для исследований. Поэтому в начале 1944 г. руководство завода организовало отправку всего этого запаса в Германию. Вопрос безопасности, конечно, стоял остро, и, рассмотрев несколько маршрутов, чиновники составили замысловатый план: отправить тяжелую воду по железной дороге до ближайшего фьордового озера Тиннсьё, переправить ее через него на пароме и затем снова по железной дороге довезти до Северного моря. Каким бы сложным ни был этот план с точки зрения логистики, он казался наиболее безопасным.

Однако информация о нем просочилась к издателю Паулю Росбауду в Берлин, и Грифон предупредил британскую разведку. Союзники, разумеется, не могли допустить, чтобы такое количество тяжелой воды достигло Рейха, но остановить ее в пути было непросто. Две железнодорожные ветки хорошо охранялись, как и маршрут через Северное море в Германию. Единственным уязвимым местом казалась переправа через озеро Тиннсьё. Курсировавший по нему паром «Хидру» был беззащитным коммерческим судном. Размещенная под палубой бомба могла легко пустить его на дно, а с учетом впечатляющей глубины Тиннсьё, около 400 м, затонувший груз был бы потерян безвозвратно.

Имелась лишь одна загвоздка. Паром также перевозил пассажиров, в основном местных норвежцев, которые непременно погибли бы при проведении операции. Как только норвежские подпольщики услышали об этом плане, они тут же радировали в Лондон, чтобы выразить протест. Неужели обязательно убивать невинных людей? На следующий день Лондон ответил, использовав, что примечательно, страдательный залог: «Вопрос был рассмотрен; принято решение, что уничтожить сок крайне важно». Норвежцам оставалось только стиснуть зубы: еще кому-то из их соотечественников предстояло погибнуть.

Операция началась с тайной рекогносцировки. В середине февраля 1944 г. в 10 часов утра человек в темно-синем костюме поднялся на борт «Хидру» незадолго до его отхода. Он стоял на верхней палубе, держа футляр для скрипки, и курил трубку, чтобы согреться. Однако для музыканта он довольно плохо владел правой рукой: посредине пути он выронил трубку, и она упала сквозь решетку в машинное отделение в недрах парома. Он робко спустился вниз, чтобы подобрать ее, и, находясь там, успел рассмотреть двигатели. Поднимаясь, он столкнулся с судовым механиком и завязал разговор. Механик был счастлив поболтать (работа у него была скучная, делать особо было нечего), и, когда скрипач признался в своем увлечении паромами и предложил механику немного табака за хлопоты, тот согласился провести полную экскурсию, от носа до кормы. Как мило.

Вернувшись на смотровую палубу, скрипач схватил свой футляр, проверяя на вес лежащий внутри пистолет. Остаток поездки он провел, мысленно припоминая увиденное внизу. Он был одним из участников операции «Ганнерсайд», и по сравнению с «Веморком» подрыв «Хидру» представлялся ему смехотворно простым. Вернувшись из поездки, он передал подпольщикам план судна, добавив, что паром прошел самый глубокий участок озера через 30 минут после отплытия. Учитывая расписание рейсов и возможные задержки при посадке, взорвать «Хидру» в 10:45 утра было бы, по его мнению, оптимально.

Подпольщики снова решили использовать «Нобель-808», ту же взрывчатку с миндальным запахом, что применила команда «Ганнерсайда». Однако на этот раз бойцы не могли просто поджечь бикфордов шнур и убежать – им нужно было заранее заложить бомбу и установить таймер. Они выбрали конструкцию, состоящую из детонаторов, подключенных к будильнику со снятым колокольчиком. Пробравшись на борт парома накануне вечером, они заведут будильник и установят время. Когда он утром сработает, металлический язычок дернется и, в отсутствие колокольчика, ударит по медному контакту. Это замкнет цепь с детонаторами, послав электрический импульс к «Нобелю-808». Бабах. Единственным нерешенным вопросом оставался размер пробоины. Большая приведет к быстрому затоплению судна, но похоронит всех находящихся на нижней палубе в водной могиле. Небольшая может сохранить жизни, но даст немцам на борту шанс спасти тяжелую воду. Пытаясь найти баланс между милосердием и эффективностью, диверсанты решили потопить корабль за пять минут, для чего, по их расчетам, нужна была пробоина 3–4 м в обхвате.

За несколько дней до отправки тяжелой воды рабочие «Веморка» начали сливать ее в четыре десятка 400-литровых бочек с этикетками «Калийный щелок». Менеджер, курировавший операцию, участвовал в заговоре и знал, что это, вероятно, будет стоить ему жизни: после диверсии нацисты обязательно арестуют и допросят его. Но он все равно выполнил свою задачу и сумел затянуть розлив как можно дольше, чтобы бочки попали на борт «Хидру» утром 20 февраля, в воскресенье, когда на пароме будет меньше всего местных жителей.

С точки зрения диверсантов, период подготовки прошел без малейших проблем. Но платой за такую удачу стала череда трагических совпадений прямо накануне операции. Обследовавший «Хидру» «скрипач» оделся таким образом, потому что по окрестностям гастролировал симфонический оркестр и незнакомец с футляром для скрипки не привлек бы особого внимания. Но на вечеринке в субботу, 19 февраля, один из организаторов операции услышал, как участвовавший в турне скрипач мирового класса упомянул о планах отправиться на пароме следующим утром. Поперхнувшись, заговорщик попытался убедить его задержаться и осмотреть достопримечательности. (Плато не такое уж и скучное, попробуйте покататься на лыжах!) Безрезультатно. На следующий вечер у скрипача был концерт в Осло, и он не мог остаться. Несчастный заговорщик мог только кивнуть. В тот же вечер мать другого заговорщика объявила о намерении ехать воскресным паромом, и он тоже не сумел отговорить ее. Сыну очень хотелось рассказать ей правду, но операция была настолько важной, что после тяжелой душевной борьбы он все же промолчал.

За несколько часов до полуночи нацистские охранники «Веморка» начали загружать бочки с тяжелой водой в вагоны. Затем дюжина солдат с автоматами расселась на бочках в качестве дополнительной меры предосторожности. Достигнув озера, охранники отцепили вагоны на паромном причале и разместили вокруг несколько прожекторов. Прибыли еще солдаты. Утром они погрузят вагоны на «Хидру».

Тем временем команда диверсантов пыталась справиться с очередной проблемой. Добраться до паромного причала ночью было непросто: требовалось преодолеть почти 15 км скалистой местности. Нужна была машина, а поскольку их в военное время было мало, они договорились «украсть» машину у сочувствующего местного врача. К сожалению, он был хорошим врачом, но плохим механиком, и когда диверсанты незадолго до полуночи ворвались в его гараж и вставили ключ в замок зажигания, то услышали лишь рур-руур-рууууур. Двигатель не заводился. Они попробовали еще раз и услышали те же похоронные звуки. Двое из них кинулись открывать капот. Они проверили аккумулятор, топливные насосы, бензопровод, свечи зажигания. Ничего: только рур-руур-рууууур. Понимая, что время уходит, они стервенели все больше; один из них пнул машину и плюнул: