Только сияй - Елена Филон

Я должна уехать, пока Шейн не включил другую свою личность и не помчался вдогонку. Николь передаст ему, что машина приедет за ним утром. Всё равно мы должны были остаться с ночёвкой.

Прыгнула за руль и вдавила педаль в пол. В ту же секунду слёзы нашли выход из глаз. Я рыдала. Сотрясалась всем телом, всхлипывала… Мобильный разрывался. Схватила сумочку и выключила его к чёртовой матери.

Дождь лил стеной, но машин в городе было немного, и очень скоро я выскочила на автомагистраль. Душа болела, сердце ныло, слёзы и дождь были заодно – и то и другое лило беспощадно. Дворники не спасали. Носовые платки быстро превратились в кучу скомканных салфеток на соседнем сиденье.

Два часа. Через два часа я буду в Лос-Анджелесе, соберу свои вещи, найду мистера Тура и дам согласие на то, чтобы остаться в США. Попрошу переселить в другой отель и по возможности ограничить всяческое общение с кем бы то ни было из FB.

Да. Так бы всё и было, если бы не скользкая дорога, слёзы в глазах, нулевая видимость и красный внедорожник, внезапно подрезавший меня с соседней полосы.

Визг шин. Громкий удар. Меня дёрнуло вперёд, потом резко назад. Боль. Свист в ушах. Чёрные пятна перед глазами. Темнота. И тишина.

Тейт попала в аварию.

Не помню себя. Не помню, что делал. Не помню, как оказался в такси. Помню только белые больничные коридоры, запах чего-то стерильного и вонь медикаментов. Ненавижу эту вонь.

Себя ненавижу.

Сижу под дверью в реанимацию уже битый час. Никто не выходит, никто не заходит. Меня не пускают.

Несколько часов назад Кан позвонил и долго орал в трубку о том, что Тейт попала в аварию и сейчас находится в реанимации больницы Сан-Диего.

Больше я ничего не слышал. Всё. Пустота. Мозг отключился. С того момента и не помню ничего.

Люди в белых халатах суетятся, носятся туда-сюда. Привозят больных, пострадавших, кто-то регулярно плачет. А я смотрю сквозь них, сквозь стены, сквозь пол, сквозь жизнь и не вижу себя в ней без Тейт.

Я и ногтя её не стою. Она дрянь?.. Дьявол… кто же тогда я по сравнению с ней?..

Сука…

Вцепился руками в волосы.

Урод…

Кретин!

Тварь!

Медсестра протянула салфетки. Уставился сквозь неё, пока не указала на мои щёки. Я плачу. Не помню, когда в последний раз это делал. Лет десять назад.

Только слёзы ничем не помогут, потому что я тот, кто должен находиться в реанимации. Я, а не Тейт. Только не она. Боже… прошу, только не она…

– Ублюдок!!! – крик будто из-под воды.

Кто-то схватил меня за футболку Брайана, так что я чётко расслышал треск, вздёрнул на ноги и запустил кулаком в лицо. Я проехался по плиточному полу до самых дверей реанимации. Боль. Солёный вкус на губах. Мало.

Мало боли!

– Только не здесь! – раздался голос Кана, возникшего рядом с Калебом. – Я вас двоих покалечу, если будете устраивать разборки в больнице!!! – Взглянул на меня: – Шейн! Живо вставай на ноги и выкладывай, что произошло!

Я не сказал ни слова. Только смотрел на Калеба тяжёлым взглядом, в надежде, что тот опять сорвётся и размажет меня по полу.

– Калеб, ты не должен был ехать! – завёл старую песню Кан, нервничая и прохаживаясь по коридору. – И тебя не должно быть здесь, когда у больницы выстроится пресса. – Зазвонил мобильный, уже в сотый раз, и Кан отошёл в сторону.

– Сколько она там?! – ненавистно прорычал Калеб, сидя на длинной скамье напротив меня.

– Больше трёх часов, – сухо ответил я.

Я видел, с каким трудом он себя сдерживает, чтобы не размозжить мне череп. Но сдерживается… А я бы не сдержался, будь на его месте. Поэтому-то этот парень и лучше меня.

– Я бы убил тебя! – рявкнул Калеб. – Но Тейт мне этого не простит… Чтоб тебя, Шейн! Что произошло?! Почему она уехала?! Что ты ей сделал, кретин?!

Поднял на Калеба тяжёлый взгляд и некоторое время смотрел молча.

– Не сдержал обещания.

– Какого ещё обещания?!!

Я тихо вздохнул, прильнул спиной к холодной стене и опустил веки:

– Я обещал оставить её в покое.

Наконец из дверей реанимации показался доктор. Снял хирургическую маску с лица и тяжело вздохнул:

– Кризис миновал.

Ни я, ни Калеб больше слёз не сдерживали.

* * *

Через сутки по настоянию директора Сока Тейт перевезли в больницу Лос-Анджелеса, к одним из лучших специалистов и в одну из лучших палат.

Она до сих пор не очнулась. Разрыв селезёнки, внутреннее кровотечение – и сильный удар головой. Как ни странно, но кости целы, доктор назвал это настоящим чудом, так как перед машины смяло практически в гармошку. Пока состояние стабильно, но делать какие-либо выводы рано – Тейт должна очнуться.

Вторые сутки меня с Калебом грозят оштрафовать, потому что мы всё время проводим в больнице, а это нарушает и без того нарушенный из-за меня график. Но мне плевать, и Калебу, судя по всему, тоже.

Сначала к Тейт не пускали, потом разрешили заходить ненадолго, и по одному.

И я увидел её. Неподвижную. С трубкой во рту. На лице множество ссадин, вокруг головы толстый слой бинта. Такая красивая и кажется просто спящей.

Горло сдавливало от ненависти к самому себе. Хотелось орать. Хотелось уничтожить себя. Хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы с Тейт всё было в порядке. Хотелось повернуть время вспять и никогда не выпускать её из этой грёбаной ванной.

Но время нам не подвластно.

И это чувство беспомощности… Жалкое насекомое, ни на что не влияющее, ни на что не способное.

Просто ждать. Нужно ждать. Но я не могу ждать, пока Бог, судьба или сам дьявол решат её судьбу! Я должен что-то сделать, хоть что-нибудь…

Но я не могу. Просто не знаю, как помочь ей…

Я и Калеб находились в разных концах коридора и не разговаривали друг с другом. Сначала он велел проваливать из больницы, но каждый раз получал однозначный ответ и в итоге смирился с моим присутствием.

Я исчезну из жизни Тейт, как только буду уверен в том, что с ней всё в порядке. А пока что ни черта не в порядке. И всё потому, что я самый законченный в этом мире кретин.

Пресса дежурила у больницы, пыталась прорваться под видом медперсонала, и каждый раз охрана ловила её за руку с фотоаппаратом.

Мне было плевать. Плевать на всё. На прессу. На фанатов. На группу. На музыку.

Тейт – всё, что важно.

На третий день у двери в её палату столпилась куча народа: помимо нас с Калебом приехали ещё и Джаред с менеджером Каном, и даже сам Сок припёрся. Пока тот отчитывал меня, как сопливого подростка, угрожая штрафом, с которым мне до конца жизни не рассчитаться, из дверей палаты Тейт показалась медсестра: