Нефритовая луна - Вирджиния Браун

Там, в джунглях, он снова почувствовал, каким овладевает былая ярость. Словно тигра, всегда дремлющего у него внутри, вдруг грубо разбудили, и он завладел телом Стива, который убивал направо и налево без раскаяния или сожаления.

Это казалось Стиву очень странным и даже пугающим. Он должен был дать отпор сидящему внутри зверю. Но вся беда в том, что, когда на него находит это безумство, в голове не остается места для здравого смысла. Стиву доставляло наслаждение нападать и отражать атаки, видеть, как от его ударов враг падает замертво.

Он не осмеливался смотреть на Иден прямо, боясь увидеть в ее глазах собственное отражение, увидеть тот ужасный образ, который он принимал, сталкиваясь лицом к лицу с опасностью. Она не смогла взять его за руку, потому что ей была противна кровь, в которой он был перепачкан, и Стив мог ее понять. Сейчас Иден спала рядом с ним, свернувшись калачиком, и он чувствовал ее тело — теплое, нежное… живое. Именно ее тепло не давало ему снова стать тигром. Он не хотел видеть свое отражение в ее глазах, потому что видел там чудовище, которым он становился.

Может, именно поэтому индейцы и называют его Эль Ягуар. Вовсе не из-за Балама. А лишь благодаря своей природной интуиции, позволяющей им заглянуть внутрь, в самую сущность человека. А они видят лишь проснувшегося однажды в нем тигра. Стиву самому была отвратительна звериная часть своего существа, но не замечать ее он не мог. Она преследовала его, преследовала с того самого времени, как закончилась война.

Даже тогда эту странность Стива чувствовали люди из его отряда. И хотя они часто шутили по поводу того, что ему удавалось вытаскивать их из любых передряг, в их смехе Стив всегда слышал тревогу, словно бы они не могли до конца понять эту его особенность или чувствовали себя неудобно в его присутствии. И он всегда это понимал. Потому что чувствовал то же самое. А после… после войны он подумал было, что все это уже позади. Он уехал туда, где нет ни людей, ни войн, где он мог бы спрятаться от собственного зверя. Но оказалось, что он притащил его с собой.

Иден зашевелилась во сне, и Стив положил ей на плечо руку. Ей тоже снятся сны. Хотя и не такие, как ему. Совсем не те, что снились ему в первые два года в джунглях, которые заставляли его вскакивать посреди ночи, преследовали даже днем, когда он корчился в кустах, ожидая, что вот-вот на него накинется враг, которого на самом деле не было. Те немногие, кому довелось приблизиться к его лагерю в эти первые годы, так и не успели пожалеть об этом. Потому что их жизнь прервалась. С тех пор Стив сумел узнать кое-что о жизни с тигром.

— Тебе обязательно лапать мою жену? — Мысли Стива прервал ворчливый голос Колина.

Стив улыбнулся.

— Что, по-твоему, они замышляют, Миллер? — спросил он, игнорируя вопрос Колина. Тихонько качнув головой в сторону открытой двери в хижину, он проговорил: — В деревне таких размеров имеется предостаточно маисовых полей, на которых нужно работать. И плантаций хенекена тоже. Сейчас, когда индейцы узнали, что белые люди имеют рабов, они стали делать то же самое. Однако ты слишком тощий. Может, вместо того чтобы заставлять работать в поле, они попросту принесут тебя в жертву.

Колин побледнел. Его лицо казалось даже зеленоватым на фоне подбитого глаза и разбитой губы.

— Заткнись.

— А ты когда-нибудь думал о том, каково это — быть рабом? Странно, но я — никогда. Мы вели войну из-за рабов, но я так и не видел обратную сторону всего этого. Пока не попал сюда. — Он оперся затылком о плетеную стену хижины и задумчиво уставился на голые балки, торчащие под крышей. — Мне никогда не казалось, что это настолько страшно. Мы сами никогда не держали рабов, но я знал людей, которые это делали. Их рабы казались счастливыми. Откормленными. Одетыми. Мне никогда не приходило в голову задуматься над тем, что это за чувство — быть чьей-то собственностью.

Наступила тишина, и через несколько минут Колин проговорил:

— Такое ощущение, будто ты полагаешься на собственный опыт.

Стив резко подался вперед и вызывающе уставился на Колина.

— Я скорее умру, чем стану рабом.

— Знаешь что, Райан? — тихо произнес Колин. — Мне кажется, что ты многого недоговариваешь.

— Ты прав. Но не нужно молчать, руководствуясь здравым смыслом. Давай говори, что думаешь. У меня все еще есть нож, и когда мне надоест тебя слушать, я знаю, как заставить тебя замолчать.

Колин с минуту смотрел на Стива. Один его глаз почти заплыл, на другом красовался большой синяк. Он пожал плечами и оперся локтем о колено.

— У нас были рабы. Пока мой отец не решил, что это политически нецелесообразно. И тогда мы их отпустили.

— «Политически нецелесообразно». Хорошая причина, чтобы даровать людям свободу. — Стив опустил глаза и уставился на свои руки. Ладони его были сжаты в кулаки. Он медленно распрямил пальцы и положил руки на бедра.

— Но ты, — вдруг сказал Колин, — никогда не владел рабами. Так почему ты стал воевать на стороне рабовладельцев?

— Я воевал за права штатов, а не за рабовладельцев или рабов. Я верил в то, что Америка — свободная страна и что каждый волен выбирать, как ему жить.

— Теперь сам видишь, что это тебе принесло, — сказал Колин, и Стив кивнул:

— Да. Я вижу, что это мне принесло. И надеюсь, что понял кое-что с тех пор. Может, это политически нецелесообразно, но я все еще считаю, что люди имеют право жить в мире. Но только кажется, что такого мнения придерживаюсь лишь я один. — Он провел руками вниз по своим бедрам и снова посмотрел на Колина. — Возьми хотя бы здешних жителей. Они простые люди. У них есть свой свод правил, которым они подчиняются, своя религия, которую исповедуют. Может, они нам и не нравятся, но они имеют право жить так, как хотят.

Колин натужно рассмеялся.

— Но ведь эти люди считают нужным совершать человеческие жертвоприношения! Ты считаешь это правильным?

— Нет. Но ведь и они считают, что мы не должны приходить сюда, раскапывать их затерянные города и забирать их сокровища. Я говорю только одно: на все можно смотреть с разных точек зрения. И иногда все они кажутся правильными.

— Ты сумасшедший. — Колин покачал головой. — Ричард был прав. Ты совершенно не в своем уме.

Стив ухмыльнулся:

— Да. И постарайся не забывать об этом.

Колин как-то странно посмотрел на него и отвернулся. Не глядя на Колина, Стив любовался светом зари, проникавшим сквозь дверной проем. Хотя поблизости не было видно ни одной живой души, Стив прекрасно знал, что за ними пристально наблюдают. Так что бежать было практически невозможно.

Подтянув колено к животу, он положил на него ладонь. Откинувшись назад, к стене, он все еще продолжал держать одну руку на плече Иден. С ней все будет в порядке. Он сделает все возможное, чтобы спасти ее.

Он слышал, как снаружи просыпалась жизнь. Раздалось куриное кудахтанье, затем, видимо, птицам насыпали корма. Потом до его ушей донесся звук оттачиваемых мачете. Воздух наполнил аромат готовящихся бобов. Если бы не обстоятельства, Стив подумал бы, что это начало обычного дня.