Александр I - Анри Труайя

На рассвете 30 марта завязывается сражение. Пушки палят с высот Роменвилля, а к царю приводят французского пленного, инженер-капитана Пейра, атташе при главном штабе национальной гвардии. Расспросив его о настроениях парижан, Александр поручает ему передать главнокомандующему французскими войсками, что численный перевес на стороне союзников и они требуют сдать город; царь подчеркивает, что воюет не с Францией, а с Наполеоном. Полковнику Михаилу Орлову[48]поручается как парламентеру сопровождать Пейра в расположение французов. Доверив Орлову эту миссию, царь торжественно напутствует его по-французски:[49]«Ступайте, я даю вам право остановить огонь везде, где вы сочтете это нужным. И для того, чтобы предупредить и отвратить все бедствия, облекаю вас властью, не подвергаясь никакой ответственности, прекращать самые решительные атаки, даже обещающие полную победу. Париж, лишенный своих рассеянных защитников и своего великого мужа, не будет в состоянии противиться. Я твердо убежден в этом. Богу, который даровал мне могущество и победу, угодно, чтобы я воспользовался тем и другим только для дарования мира и спокойствия Европе. Если мы можем приобрести этот мир, не сражаясь, тем лучше; если же нет, то уступим необходимости, станем сражаться, потому что волей или неволей, с бою или парадным маршем, на развалинах или во дворцах, но Европа должна ныне же ночевать в Париже».

Орлов и Пейр скачут в селение Пантен, где уже завязалась перестрелка. Тщетно оба парламентера пытаются прекратить кровопролитие: от Венсенна до склонов Монмартра идет ожесточенный бой. Продвигаясь вперед по западной дороге вдоль Урского канала, союзники захватывают Монтрей, Бельвилль, Менильмонтан, Сен-Шомон, позже Обервиллье и Ла Виллет. С высоты Шомонского холма царь, король Пруссии, Шварценберг, Блюхер, Барклай де Толли в зрительные трубы наблюдают за наступающими по всей линии полками. На таком расстоянии трудно различать мундиры. Сражающиеся перемешались, образуя подвижные зеленые, красные, синие полосы. Сверкающие штыки прорывают дымовую завесу точно булавки. Знамена плещутся на ветру, как крылья бабочек. Монмартрский холм с его очаровательными ветряными мельницами взят приступом войсками генерала Ланжерона, французского эмигранта, перешедшего на русскую службу. У заставы Клиши маршал Монсей вместе с воспитанниками Политехнической школы строит баррикаду. Но очень скоро защитники города осознают бесплодность сопротивления атакующим, число которых беспрерывно возрастает. Наконец во второй половине дня в кабачке на бульваре де ла Шапелль Мармон подписывает капитуляцию Парижа.[50]Союзников представляют граф Орлов, граф де Парра и Нессельроде. По условиям капитуляции французские войска, находящиеся в Париже, не считаются плененными и имеют право свободно покинуть столицу. Курьеры мчатся во все концы города, разнося новость сражающимся. Одна за другой смолкают батареи. В наступающих сумерках глубокая тишина воцаряется вокруг Парижа. Из рядов русских раздается громкое «Ура!» – Александр объезжает позиции возле Бельвилля и Сен-Шомона и поздравляет свои войска с победой.

На рассвете следующего дня в замок Бонди прибывает депутация парижского муниципалитета во главе с префектом полиции бароном Паскье. Орлов входит к царю, который принимает его, лежа в постели. «Ну, что вы привезли нового?» – спрашивает Александр. «Вот капитуляция Парижа», – отвечает Орлов. Александр берет документ, пробегает его глазами, складывает, прячет под подушку и требует подробного рассказа о происшедшем. Узнав, что Орлов встречался с Талейраном, он с улыбкой произносит: «Теперь это еще анекдот, но может сделаться историей».[51]Затем, обессилев от волнений, закрывает глаза и еще до того, как Орлов переступает порог комнаты, крепко засыпает.

Проснувшись, Александр тщательно занимается своим туалетом, а депутация парижан ждет в соседней комнате. В этот великий день он хочет предстать перед французами во всем своем блеске. Теперь он уверен – игра выиграна. Наполеон, встретив передовые части Мармона и Мортье, которые только что оставили Париж, возвращается в Фонтенбло. Отречение тирана неизбежно.

Наконец барон Паскье и его спутники допущены к царю. Нервно шагая взад и вперед по комнате, Александр обращается к ним по-французски с удивляющей их горячностью. «У меня только один враг во Франции, – говорит он, – и этот враг – человек, который недостойно обманул меня, злоупотребил моим доверием, нарушил наши общие клятвы и начал с моим государством самую несправедливую, самую гнусную войну. Примирение между нами невозможно. Но, я повторяю, во Франции у меня только один враг. Ко всем французам, кроме него, я отношусь благосклонно. Я чту мужество и славу храбрецов, против которых сражаюсь уже два года… Я готов отнестись к ним с той справедливостью и оказать им те почести, которых они заслуживают. Передайте парижанам, что я вступаю в стены их города не как враг и желаю лишь одного – пусть они видят во мне друга». Произнеся эту речь, царь уточняет условия занятия Парижа войсками союзников: город поставляет провиант, выделяет места для солдатских бивуаков. Александр предоставляет охрану порядка национальной гвардии и гарантирует уважение как жителям, так и их собственности. Переполняющие его чувства он изливает в письме к матери: «Если что-то и радует меня, так это поворот, которым по соизволению Божьему все завершилось: я пришел не как враг, а как друг».

Отпустив депутатов, Александр поручает Нессельроде об остальном договориться с Талейраном. Потом он принимает Коленкура, который от имени Наполеона предлагает мир на условиях, выработанных в Шатийоне. Александр высокомерно отвечает, что ни он, ни союзники не собираются вести «с этим человеком» какие-либо переговоры. Не время вести пустые разговоры в тот час, когда он готовится как победитель вступить в столицу. Конюший подводит Александру коня, которого он выбрал для въезда в Париж – это великолепная чистокровная серая лошадь по кличке Эклипс. С горечью Коленкур узнает кобылу, подаренную несколько лет назад царю от имени «человека», голос которого сегодня никто не желает слушать. Царь вскакивает в седло. Лицо его сияет благородством, добротой, счастьем. Погода великолепная. Настает исторический день. В восемь часов утра Александр трогает поводья и держит путь в Париж.

Гром приближающейся канонады не слишком тревожит парижан. Никто из жителей столицы ни на миг не может вообразить, что осажденный Париж подвергнется участи Москвы. На улицы предместья, где идет бой, стекаются группы зевак, пробравшихся через выставленные повсюду заслоны национальной гвардии. Те, кто посмелее, добираются до позиций стрелков и слушают свист пуль. Нарядные парижане прогуливаются по бульварам, заполняют террасы кафе, час за часом обсуждая ход событий. Известие о капитуляции французы, одолеваемые страхом и любопытством, встречают со вздохом облегчения.