Записки начинающего феодала - Сергей Кусков

«Том». Не «твоём». Ей объяснил то же, что и Астрид — это я, Ричи, проживший ТАМ целую жизни и вернувшийся. Я как бы я, но теперь ДРУГОЙ человек. Больше Рома, чем Ричи. Кстати имя ей понравилось.

— Никак. Морды друг другу били, — буркнул в ответ.

— Так и ты возьми и набей ему здесь! Твои отроки баяли, ты хорошо дерёшься, — огорошила простотой решения она. — Сынка собаки Алькантары в Аквилее так избил, что его папочка чуть войной не пошёл. Об этом все задолго до твоего приезда уже знали.

— Как! Как, мать его, я его побью? — Хорошо что закончил со шнуровкой, ибо от избытка эмоций заорал и забегал взад-вперёд по комнате. — Дуэль это не на кулаках! Дуэль это на мечах! И я не могу вызвать его, как он не может вызвать меня!

— А ты предложи суд богов, — обернулась она и игриво захлопала ресницами. — ТАМ есть такой суд? Делают так?

И вот тут я встал, как вкопанный. Мать моя женщина! До чего же всё просто!

И ведь читал, не раз. Первым был «Волкодав» Семёновой. А там по накатанной. Без женского пафоса в отношении дуэлей и смертоубийства, сухие констатации поединка богов. А прелесть в том, что никто нигде ни у нас, ни тут не зафиксировал их чёткие правила. Можно соревноваться, кто расплавленный кусок металла дольше в руке продержит. Можно биться. Можно в ледяной воде сидеть — у кого первого почки откажут. Можно заменщиков выставлять, чтоб не самому. И там, и тут чётких правил нет. Ну, там сия традиция осталась в веках, сейчас её если и применяют, то или в глухой Африке, или в Полинезии. Но тут поединок богов, переиначенный христианами в полуофициальный «божественный поединок» (бог же один), существует вполне официально…

…И нигде не написано, что именно на нём можно, а чего нельзя.

— Марина, звезда моя! Дай-ка я тебя расцелую!

На пробежке меня уже встречали. Как там у собаки Павлова, включаешь лампочку — выделяются слюна, да? В общем, толпа брутальных мужиков с оголёнными торсами уже поджидала у кордегардии, переругиваясь и отпуская сальные шуточки в адрес пробегающих мимо служанок. Эксперимент по внедрению спорта в ширнармассы в виде обязательных утренних пробежек можно считать удавшимся. Но в данный момент довлел фактор дамоклова меча из-за суда над их товарищем, потому народ при моём появлении малость скис.

— Орлы! Чего носы повесили? — Бодро выпалил я.

Вялые возгласы, дескать, они уже готовы, меня ждут.

— Не сцыте, орлы! Ничего с вашим Марко не будет! — сразу взял я быка за рога, понимая причину общего настроя. — Он меня не стилетом пырнуть хотел, а значит уменьшение длины тела на величину головы не заработал. Становись! К ко-о-опью! Бегом-марш!

Я им не командир. В смысле в административном плане — да, я тут главный. Но вот команды «стройся» и «становись» должны отдаваться прямыми, оперативными командирами, а не целым мной. Но поскольку пробежка это по сути блажь, а не воинское упражнение, с пивком потянет. А вот собственно воинские упражнения — туда мне лучше не лезть.

Знаете анекдот, приехал в полк лейтёха из инженерного училища. Полкан говорит:

— Лейтенант, у вас в подчинении десять солдат и сержант, надо установить двадцатиметровую мачту. Ваши действия?

И на его попытки пояснить, где какой трос закреплять и куда тянуть, отрезал:

— Нет, товарищ лейтенант! Вы должны сказать: «Сержант, установите мачту!»

Не знаю как насчёт советской и российской армии (не был), но тут эта хрень работает. Не дело графу лезть в построение взвода. Как и не дело сержанту командовать полком. В общем справедливо, и меня слушаются пока пробежка, которую я же по сути выдумал — вот и позволяют командовать.

Бойцы после такого моего открытого признания насчёт будущего подсудимого заметно повеселели, расслабились. Что их боевого товарища не казнят — есть гут, остальное вторично. Урон моей чести? ПОКА ещё честь не уронена, а что будет — мои проблемы, не их. За меня никто не обязан их решать. В общем, побежали, переругиваясь более весело и искренне. И я пожалел о выпитом только что с Мариной вине. Ибо сдох на первом круге, до конца добежал на командно-волевых, в числе последних.

— Завязывал бы ты, вашсиятельство, с бабами, — дал мне дельный совет один из десятников. Ну, как бы он офицер, ему если не по статусу мне советы давать, то хотя бы выражать общее мнение, доносить до меня то, о чём остальные только молчат — уже можно. — Так и надорваться можно.

Куча смешков вокруг. Мы добежали, и я, согнувшись буквой «зю», стоял посреди двора, пытаясь продышаться. Нафиг, больше никакого алкоголя перед пробежкой! Спорт в ширнармассы, а не растление и декаданс!

— Так ведь в поход скоро, — более-менее восстановив дыхание, парировал я. — Вначале разбойников будем бить. Потом орков. — Слово «орк» как слово-паразит с моей подачи в народ уже пошло. Слишком часто оговаривался. — А там не до баб будет. Особенно за Кривым Ручьём. Разве степнячку пленим и заломаем, но вдруг степнячки страшные, волосатые и клыкастые, и на неё не встанет?

Замковый двор огласил дружный гогот полусотни мужских глоток. Отшутился, засчитано.

— Брат, что ты решил насчёт своего воина и его жены? — строго и вычурно спросила Астрид за завтраком, будто имперская принцесса на международном приёме. Так официально со мной на памяти Ричи она ни разу не разговаривала. Когда дулась — бывало, выпендривалась, но не долго, а тут, похоже, будет долгоиграющая пластинка. «Дорогой дружок, хочешь я расскажу тебе сказку? Кр-р-р-рк! Дорогой дружок, хочешь, я расскажу тебе сказку? Кр-р-рк!» «Дорогой Рикардо-Рома, я на тебя зла и дуюсь, и понятия не имею, что тебе сделать, чтобы я тебя простила! Думай, пока я добрая и в принципе готова тебя простить». Да нафиг пошла! Погостит в замке, пока Вермунд с баронами не разберётся. Как ширма. А как бароны поймут, что консул — первое для них лицо графства, даже важнее собственно меня, пусть валит в свою Кастильяну, я ещё родственничку на вторую башню денег дам, чтоб только с глаз долой её забрал.

— Ничего, — покачал я головой, орудуя вилкой. Да-да, в этом мире есть вилки. Трёхзубые, более широкие и короткие, чем наши, но тут их уже придумали. Лучше бы, сука, бумагу изобрели!

— Ничего? — картинно напряглась она.

— Угу. Мне понравилась его женщина. Он не смог ей дать по рукам, не смог удержать. А ещё показал, что готов за неё драться. Я согласен. Драться — так драться. Кто победит — тот её и получит.

— То есть ты собрался драться с отроком гвардейской сотни чтобы забрать себе его жену, — отвесил челюсть Вольдемар.

Я не стал ерепениться и честно кивнул. Чем ввёл его в ещё больший ступор и охренение.

— Церковь против такого непотребства! — тут же вскинулся падре. — Рикардо, брак — это союз, освящённый господом. Его нельзя разрушить поединком. Ваши договорённости ничто перед ликом Его.