Дом ужасов - Дин Кунц

Тварь на заднем сиденье не шевельнулась, сама гондола остановилась.

— Я его сделал! — прокричал Базз.

Лиз и Эми поспешили к нему.

Базз опустился на колени, руками потянулся вниз, в канал, по которому двигалась гондола, вновь ухватился за рукоятку топора. Рванул его вверх, и тварь, с насаженной на лезвие головой, поднялась вместе с топором.

Голова.

Голова не урода.

Урода на заднем сиденье не было.

Тупое лезвие топора засело в черепе Ричи. Мозги и кусочки кости стекали по окровавленному лицу.

Лиз закричала.

Базз выронил топор и отвернулся от гондолы. Его вырвало на валун из папье-маше.

Эми так опешила от увиденного, что выпустила запястье Лиз.

А Лиз теперь кричала на Базза:

— Кретин! Ты его убил! Ты убил Ричи! — и Лиз, и Эми вооружились тупыми ржавыми ножами, и теперь Лиз подняла свой, словно собралась напасть на Базза. — Безмозглый козел! Ты убил Ричи!

— Нет, — вступилась за Базза Эми. — Нет, Лиз. Детка, послушай, Базз его не убивал. Послушай, Ричи умер раньше. В гондоле приехал его труп.

Рыдая от ужаса, в жутком страхе, усиленном действием наркотиков, Лиз развернулась и убежала, прежде чем Эми успела ее схватить, проскочила между двумя инопланетянами и исчезла в тенях за валунами из папье-маше.

— Лиз, черт бы тебя побрал! — крикнула вслед Эми.

Шаги Лиз быстро затихали. Она исчезла в чреве «Дома ужасов».

Эми повернулась к Баззу.

Тот все еще стоял на коленях. Но уже проблевался. Так что воняло ужасно. Тыльной стороной ладони он вытер слюняво-блевотный рот.

— Как ты? — спросила Эми.

— Святой Боже, — простонал Базз. — Это был Ричи.

— Он уже умер, — напомнила Эми.

— Но это был Ричи

— Только не наблюй на меня.

— Я… не наблюю.

— Ты оклемался?

— Вроде бы… да.

— Возьми себя в руки.

— Я в порядке.

— Мы должны сохранять хладнокровие, если хотим выжить.

— Но это безумие.

— Безумие, — согласилась Эми. — И реальность.

— Оказаться запертыми в «Доме ужасов» с… монстром.

— Мы оказались и теперь должны из этого выпутываться.

Базз кивнул, глубоко вдохнул, попытался вернуть себе уверенность мачо.

— Да. Должны выпутываться. И выпутаемся. Я этого урода не боюсь.

Как только он произнес эти слова, по центру его лба расцвела алая кровяная роза. Поначалу Эми даже не поняла, что это кровь. Ей показалось, что на лбу Базза появилось чернильное пятно. Но потом свет упал на него чуть под другим углом, и пятно заалело.

За появлением пятна последовал хлопок, чуть более громкий, чем стук колес гондолы.

Челюсть Базза отвисла.

А еще через секунду — Эми все не понимала, что происходит, — взорвался правый глаз Базза, из него выплеснулись кровь и кусочки кости, а пустая глазница превратилась в раззявленный рот.

И снова раздался хлопок.

Капли крови долетели и до салатной футболки Эми.

Она развернулась.

Зазывала стоял в каких-то десяти футах от нее. Направив маленький пистолет на Базза. Совсем маленький, прямо-таки игрушечный.

За спиной Эми Базз вздохнул, в горле у него забулькало, и он повалился лицом в собственную блевотину.

«Такого не может быть» — подумала Эми.

Но она знала, что может. Знала, что ей не разминуться с этой ночью, что ночь эту вписали в ее жизнь до того, как она родилась.

Зазывала ей улыбнулся.

— Кто ты? — спросила она.

— Новый Иосиф.

— Кто?

— Я — отец нового Бога. — Улыбка его напоминала змеиную.

Эми прижимала нож к боку, надеясь, что зазывала не увидит его, а она каким-то образом сумеет приблизиться и пустить в ход лезвие.

— Поздоровайся со своим маленьким братиком. — Во второй руке зазывала держал веревку. Дернул за нее. Джой вышел из темноты, привязанный к другому концу.

— Господи, — выдохнула Эми. — Господи, помоги нам.

— Он не сможет тебе помочь, — заверил ее зазывала. — Бог слаб. Сатана силен. На этот раз Бог тебе не поможет, сука.

В темноте Лиз на кого-то наткнулась. Кого-то большого. Испуганно взвизгнула, прежде чем поняла, что это не урод. Наткнулась она на механического монстра, который стоял как столб.

Лиз потела, дрожала, не понимая, где находится. Продолжала на что-то наталкиваться в темноте, и всякий раз ее сердце чуть не останавливалось. Она знала, что должна сесть и успокоиться… или вернуться к каналу для гондол, где был свет, но страх мешал ей принять правильное решение.

Она продолжала идти, выставив руки перед собой, зажав в одной нож, подавляя тошноту, которая подкатывала к горлу всякий раз, когда она вспоминала Ричи с топором в голове, тяжело дыша, взвизгивая, ахая, отдавая себе отчет, что шум выдает ее и может стать причиной смерти, но не в силах молчать. Она пыталась спастись, надеялась, что ей повезет и она найдет выход, ведь она всегда была такой счастливицей. Потом подумала о том, что хорошо бы присесть и выкурить «косячок», и тут же зацепилась за что-то ногой и упала, крепко приложилась к деревянному полу. А когда попыталась освободить ногу, обнаружила, что зацепилась за металлическое кольцо, ввинченное в пол, большое кольцо, в которое и угодила нога. И уже собралась идти дальше, когда увидела полоску света, проникающего сквозь пол, света, который горел внизу, и осознала, что кольцо служит для того, чтобы поднимать крышку люка.

Выход!

С истеричным смехом Лиз поднялась с крышки, на которой распласталась. Встала на колени, ухватилась за кольцо. Крышка сидела плотно, никак не хотела подниматься. Лиз дернула ее еще раз, изо всех сил, и крышка пошла вверх.

Снизу ударил свет.

Огромный, отвратительный урод стоял на лестнице под крышкой люка. Протянул руку, быстрый, как змея, ухватился за длинные волосы Лиз и утащил ее, вопящую, через дыру в полу в подвал «Дома ужасов».

* * *

— Отпусти моего брата, — потребовала Эми.

— Как бы не так, — ответил зазывала.

Джою связали руки за спиной. Еще одну веревку накинули на шею. Свободный конец этой веревки зазывала и держал в руке. Петля стягивала горло Джою, он плакал.

Лиз заглянула в ярко-синие, но нечеловеческие глаза зазывалы, и впервые в жизни осознала, что мать, вне всякого сомнения, не права. Не было в ней никакого зла. Зло она видела перед собой. Этот мужчина был злом. Этот маньяк. И еще урод, который убил Ричи. На пару они составляли квинтэссенцию зла, и зло это так же сильно отличалось от нее, как сама она отличалась от… Лиз.