Вкус невинности - Стефани Лоуренс

Он снова посмотрел на корзину с иголками и нитками.

– До меня доходили слухи, что вы принимаете участие в жизни сирот из местного приюта.

Синклер нерешительно положил ладонь на спинку кресла, как бы спрашивая у хозяйки дома разрешения сесть. Сара жестом пригласила его садиться.

Изящно опустившись в кресло, Синклер продолжал:

– Я был в Квилли-Фарме. Это место находится недалеко от моей усадьбы. Собственно говоря, я могу видеть его очертания со своего крыльца. Вы, наверное, знаете, что я подумываю навсегда поселиться в этой местности. Я впервые так долго нахожусь за пределами Лондона, и мне надо куда-то тратить свою энергию… Одним словом, я с удовольствием поработал бы в приюте для того, чтобы с пользой провести свободное время и наладить отношения с местными жителями.

Если бы не последняя фраза Синклера, Сара заподозрила бы его в неискренности и каком-то тайном умысле. Но его желание навести мосты и подружиться с новыми соседями было ей понятно.

– Не могли бы вы рассказать мне об этом приюте?

Сара с готовностью кивнула. Она могла бы часами говорить об учреждении, которое основана ее крестная мать, однако Сара не хотела утомлять гостя лишними подробностями.

– Хотим мы этого или не хотим, – сказала она, – но количество фабрик, заводов и объем судовых грузоперевозок в Тонтоне постоянно растет. А вместе с тем растет и число детей, остающихся без родителей в результате аварий и несчастных случаев.

Синклер внимательно слушал ее, время от времени кивая. Когда она закончила, он как-то странно посмотрел на нее.

– Дело в том, – смущенно улыбнувшись, промолвил Синклер, – что я был свидетелем одного интересного разговора, связанного с приютом. В пятницу граф в моем присутствии отказался продать его за хорошие деньги. Теперь я понимаю, почему он это сделав. Вы увлечены работой в приюте и не согласились бы расстаться с ним.

Сара на мгновение оторопела. Холод пробежал по ее спине.

– Мой муж получил предложение продать приют? – не веря своим ушам, переспросила она.

Бледные щеки Синклера покрылись легким румянцем. Он не сводил испытующего взгляда с лица Сары.

– Простите, но я думал… что граф рассказал вам об этом предложении…

Лицо Сары окаменело.

– Не надо извиняться, – глухим голосом сказала она. Синклер встал.

– И тем не менее я прошу простить меня за излишнюю болтливость.

Эти слова были произнесены раздраженным тоном. Но Саре показалось, что гость досадует не на нее, а на кого-то другого.

Чарли следовало рассказать ей обо всем. Даже закоренелый холостяк Синклер понимал это!

Через полтора часа Сара вышла из дома, пересекла лужайку и направилась в розарий. Обхватив себя за плечи, она зашагала по выложенным каменными плитами дорожкам. Стиснув зубы, Сара чувствовала, как ее сердце сжимается от боли. Ей было зябко, но причиной этого была вовсе не холодная погода, стоявшая на улице.

Сумеет ли Сара одержать победу в нелегкой борьбе за семейное счастье, если ее муж скрывает от нее важные события и постоянно отталкивает ее? Он не желал разговаривать с ней даже на те темы, которые непосредственно касались ее. День ото дня стена между ними, становилась все толще и крепче.

Хорошо еще, что он отказался от сделанного ему предложения!

Уняв бившую ее дрожь, Сара направилась к дому. Услышав какой-то шум, она подняла голову и увидела Синклера, выходившего из библиотеки на террасу. Провожавший его Чарли остановился в дверном проеме. На этот раз Синклер, против своего обыкновения, пробыл у графа совсем недолго. Несмотря на то что Сара находилась на значительном расстоянии от террасы, она заметила, что гость был странно скован. Чарли довольно холодно попрощался с ним. Он был явно чем-то недоволен.

Синклер спустился с террасы и направился в сторону конюшни. Чарли закрыл за ним застекленную дверь.

Пересекая лужайку, Синклер заметил Сару, остановился и, бросив украдкой взгляд на окна библиотеки, зашагал к розарию.

Сара подождала его. Выражение лица Синклера было непроницаемым. Тем не менее она чувствовала, что гость кипит от негодования. Она насторожилась.

– Леди Мередит, я должен сообщить вам, что, допустив оплошность в разговоре с вами, я счел себя обязанным рассказать о ней вашему супругу.

Сара подняла брови в изумлении.

– Однако он не придал никакого значения моему рассказу, – продолжал Синклер. – Честно говоря, я не ожидал, что граф отнесется с таким пренебрежением к моим словам, содержавшим намек на то, что он поступил неправильно, не сообщив вам о полученном предложении.

Синклер впился взглядом в Сару. Его колючие светло-карие глаза испытующе смотрели на нее. Сара видела, что Синклер чем-то очень озабочен, но скрывает это. Причем он беспокоился вовсе не о ее отношениях с мужем.

– Возможно, я плохо разбираюсь в подобных делах. У меня нет опыта семейной жизни, я всегда жил один. – Синклер говорил мягким, вкрадчивым тоном, но Сара ощущала его внутреннюю напряженность и недовольство. – Но я вижу, что вы с мужем находитесь в натянутых отношениях. Возможно, так всегда бывает сразу после свадьбы, я не знаю… И тем не менее мне хотелось бы попросить у вас прощения за то, что я невольно испортил их еще больше. Поверьте, я этого не хотел.

Сара улыбнулась.

– Все в порядке, не беспокойтесь. – Она бросила взгляд на дом. – Я глубоко признательна вам за понимание и участие.

Синклер помолчал.

– Знаете, – снова заговорил он, – ваш муж очень похож на меня в молодости. Он точно также страстно увлечен финансовым делом и инвестициями. – Синклер посмотрел на окна библиотеки, и уголки его губ дрогнули, а в глазах промелькнуло выражение горечи. – Как я уже говорил, я всю жизнь прожил один. Надеюсь, что эта участь минует вашего супруга. Он одумается и поймет, что вы – настоящее сокровище.

Сара была удивлена тем, что Синклер заговорил на такие личные темы. Тем не менее ей не в чем было упрекнуть его. Синклер не нарушал правил приличий, оставаясь в рамках светского разговора.

Прежде чем Сара нашлась, что ответить, Синклер поклонился и стал прощаться:

– До свидания, моя дорогая графиня. Желаю вам всего доброго. Надеюсь, мы скоро увидимся.

И он зашагал через лужайку прочь от дома. Вскоре Синклер скрылся из виду.

У Сары вдруг стало удивительно спокойно на душе. Крепче обняв себя за плечи, она направилась в глубь сада.

Повернувшись, Сара зашагала назад к дому и вскоре снова вернулась через террасу в свою гостиную.

Не успела она закрыть за собой застекленные двустворчатые двери, как в комнату вошел Крисп с горящей свечой, чтобы зажечь свечи в канделябрах. Кроме того, он держал в руке маленький серебряный поднос с корреспонденцией.