Соседский ребенок - Шалини Боланд

– Это ты звонил мне? – спрашиваю я.

– Звонил?

– Ну, я о том анонимном звонке, когда мне сказали не лезть. – Я вспоминаю точную фразу. – «Прекрати совать нос куда не следует». Вот что мне сказали. Это тоже был ты?

– Не знаю, о чем вы. Я до сегодняшнего дня даже не знал ваш номер – как я мог вам звонить?

– Честное слово?

– Послушайте, я пришел к вам, чтобы рассказать о серьезных вещах. Зачем стал бы врать насчет звонка?

– Не знаю. Наверное, не стал бы.

– И вообще, зачем кому-то говорить вам такое? – спрашивает Каллум. – Может, просто ошиблись номером?

– Они обратились ко мне по имени.

– Так что конкретно они сказали?

– Как я говорила, «Прекрати совать нос куда не следует, иначе пожалеешь».

– Черт. Это вроде бы угроза.

Я киваю. Если звонил не Каллум, тогда я ничего не понимаю. Кто это мог быть? Если только… Нет. Доминик так не поступил бы, правда? Не знаю. Мой муж совсем не тот человек, каким я его считала.

– Каллум, я очень прошу тебя уйти.

– Простите, мисс. За… ну, вы понимаете. За все.

Я не отвечаю. Неподвижно сижу, сожалея о том, что нельзя все это стереть.

После ухода Каллума в доме воцаряется гробовая тишина.

Мой муж и Ханна Слейтер. Я представляю их вместе, в интимной обстановке, представляю его руки на ее теле и бросаюсь к мойке. Извергаю из себя всю ту воду, что выпила за утро, и вытираю рот тыльной стороной ладони. Продолжает ли Доминик видеться с ней? Любят ли они друг друга? Но ведь это невозможно, правда? Хотя… все возможно.

Опираюсь на край мойки и делаю глубокий вдох. В мозгу роится куча вопросов. А что, если все эти недели Доминик не работал допоздна, а тайком виделся с Ханной Слейтер? Что, если он хочет жить с ней? Я разбрызгиваю по мойке чистящее средство и включаю горячую воду, чтобы промыть ее. В голову приходит еще одна мысль: может, весь этот спектакль устроил мой собственный муж, чтобы выставить меня сумасшедшей, показать всем, что я не справляюсь с материнскими обязанностями? Мог он подмешать мне что-нибудь в выпивку на вечеринке? Мог. Но ведь он так не поступил бы, правда? А может… Ханна была вчера на вечеринке? Может, это она подмешала?

Очистив мойку, я наливаю себе стакан воды, прополаскиваю рот и сплевываю. Затем расправляю плечи. Я не буду сидеть дома и гадать. Хватит с меня размышлений – в последние две недели я только этим и занимаюсь.

Прямо сейчас пойду к соседям и узнаю правду.

Обливаясь потом, я дрожащими пальцами запираю заднюю дверь. Затем беру свою сумку и ключи, выхожу из дома и иду к Паркфилдам. Под шлепанье босоножек по тротуару вспоминаю, что сегодня утро воскресенья, так что все семейство, вероятно, в сборе. Вот и замечательно. Плевать. Пусть все услышат. Если Ханна и в самом деле спит с моим мужем, ее родители должны узнать, что происходит.

Прохожу по дорожке и колочу в дверь, игнорируя боль в разбитой руке. Никто не открывает, поэтому я долго давлю пальцем на кнопку звонка.

Наконец вижу через матовое стекло темную тень. Убираю палец с кнопки, складываю руки на груди и изготавливаюсь к битве.

Дверь открывает Лорна. На ее нахмуренном лице явственно читается раздражение.

– Кирсти? Что ты так громко стучишь в нашу дверь? Ты с ума сошла?

– Не знаю, Лорна. Может, и сошла. Ханна дома?

– Ханна?

– Да, ну, ты знаешь, Ханна, твоя старшая дочь. Пожалуйста, позволь мне поговорить с ней.

– Ты опять напилась? – спрашивает Лорна с едва заметной ухмылкой.

Я издаю короткий смешок.

– А тебе бы очень хотелось, да? Знаешь, Мел была права: ты чванливая корова. Я всегда за тебя заступалась, а вот теперь думаю: зачем? Так ты позовешь сюда свою дочурку или мне самой пройти в дом и вытащить ее оттуда?

У Лорны отвисает челюсть. Она захлопывает ее и сверлит меня взглядом.

– Советую тебе, Кирсти, побыстрее убраться отсюда, иначе вызову полицию.

– Вызывай, – говорю я. – Вызывай полицию, а я позвоню в совет школы и сообщу им, что дочь директора забеременела в пятнадцать лет.

– Что?! – Лорна белеет. – Не понимаю, о чем ты…

– Оставь, Лорна. Я знаю, что ты бабушка.

– Что тебе надо, Кирсти? – спрашивает она. – Жизнь моей дочери тебя не касается. Тебя вообще не касаются дела моей семьи.

– Послушай, мне надо поговорить с Ханной.

– Зачем?

– Просто дай мне десять минут, и потом я уйду.

– Да что с тобой такое, черт побери? Вчера на вечеринке ты устроила бог знает что, сегодня приходишь сюда… Думаю, у тебя плохо с головой.

– Десять минут на разговор с Ханной, или я звоню в совет школы. Выбирай.

– Лорна! Кто там? – кричит Паркфилд из дальней комнаты.

Лорна вздыхает.

– Подожди здесь. – Она закрывает дверь, и я через матовое стекло вижу, как темная тень удаляется.

В ожидании ее возвращения я пытаюсь справиться со своими эмоциями. Если верить тому, что рассказал Каллум, мне сейчас предстоит очная ставка с девчонкой, с которой спит мой муж. Мне нужно услышать признание из уст Ханны. Чтобы она в лицо сказала мне, что отцом ее ребенка является мой муж. На сегодняшний день у меня были определенные планы, но эта встреча в них не входила. Думаю, я еще не успела в полной мере осознать эту новость.

Несколько минут спустя дверь открывается, и я вижу перед собой Лорну и Ханну.

– Тебе лучше войти, – говорит Лорна. – Стивен работает в кабинете. Я сказала ему, что ты пришла за младенческой одеждой девочек. Не хочу беспокоить его. Мы пройдем в гостиную.

Следую за ними в комнату, и мы останавливаемся друг напротив друга. Воздух между нами буквально искрит от напряжения и враждебности.

– Ну? – нарушает молчание Лорна. – Говори что хотела и уходи.

– Мне нужно поговорить с Ханной наедине.

– Ни под каким видом, – отрезает Лорна. – При мне ты можешь говорить о чем угодно.

– Лорна, я тебя предупредила. – У меня ощущение, что в присутствии матери Ханна не скажет всей правды. – Я не блефую, я действительно позвоню в совет нашей школы и новой.

Несколько мгновений царит тишина, никто не хочет отступать. Наконец Лорна сдается.

– Ладно, – говорит она. – Пять минут.

– Мам! – кричит Ханна. – Куда ты? Не оставляй меня с ней.

– Не осложняй ситуацию еще больше, – говорит Лорна дочери. – Твой отчим может лишиться работы из-за твоего поведения. Хватит с него переживаний. – Она поворачивается ко мне. – А ты, – она указывает на меня пальцем, – не забывай, что она все еще ребенок. О чем бы ты с ней ни говорила, говори деликатно.