На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале - Кирилл Якимович

Но все это сопротивление не могло остановить красноармейцев. Советская пехота смяла остатки финских подразделений передовой линии и захватила все пять позиций в Кирвесмяки и три западные позиции в Теренттиля, продвинувшись на расстояние от пятисот метров до километра в глубь финской территории. Лишь в Теренттиля вызванные из Пихкяхови подразделения 23-го пехотного полка еще удерживали в своих руках 4-ю и 5-ю позиции, являвшиеся препятствием для лавины рот Красной армии. Они с трудом отражали на этом участке атаки бойцов трех стрелковых полков 49-й дивизии.

Только за один этот день 18 февраля списки представленных к званию «Героя Советского Союза» пополнились новыми именами. Командир роты 212-го полка Леонид Бубер был трижды ранен, но продолжил командовать своими бойцами. Взводный противотанковой батареи Константин Кораблев со своими подчиненными палил по финнам из установленных на прямую наводку 45-мм орудий. Его примеру следовали артиллеристы Кшенский и Кулейкин, наводившие на противника стволы своих 203-мм гаубиц. Константин Кузнецов из 15-го полка вел пулеметный огонь, выдвинувшись на двести метров вперед от основных сил. Его однополчанин политрук Клим Матузов взял на себя командование взводом после того, как убили штатного командира. Его примеру последовал политрук 469-го полка Прохоров, который погиб следом за комбатом, которого он только что заменил. Их сослуживец, старший лейтенант Синютин, получил «Героя» за то, что его взвод выбил врага с позиций в Кирвесмяки. Сколько героев дрались, сражались, убивали и сами гибли, не ведомо никому.

Продвижение сил РККА еще никогда в этом районе не было столь успешным. Державшийся в течение почти полутора месяцев фронт был прорван почти по всей длине. Для финского командования оставался один только путь для предотвращения катастрофы — немедленное противодействие. На ликвидацию прорыва сразу же был брошен личный состав 21-го пехотного полка под командованием капитана Сорри. Спешно выдвигавшиеся к передовой ветераны наталкивались на бредущие им навстречу группы «фарфоровых» бойцов — смятых, подавленных, с ужасом в глазах рассказывающих о том, что русские везде и их не остановить.

Те, кто не дрогнул и продолжал сопротивление, были обречены либо на смерть, либо на плен. Так, например, после жаркого боя за второй опорный пункт в Кирвесмяки от двадцати финнов осталось всего два человека из 2-го батальона 61-го полка — Юрье Вахтера и Юхо Мяенпяя. Когда они поняли, что позиция полностью окружена и основной бой сместился на север, они решили спрятаться в обломках еще дымящегося ДЗОТа, разваленного снарядом из советской противотанковой пушки. Ни автомата, ни гранат, ни даже достаточного количества патронов для своих винтовок у них не было. В наступающих сумерках у них оставалась надежда дождаться ночи и тихо перебраться к своим. На беду двух бойцов, прямо в их сторону по окопу спокойно шел красноармеец, абсолютно уверенный, что ни одного вражеского солдата в радиусе полукилометра не осталось. Вахтера выстрелил, но попал красноармейцу в плечо. Оба финна подползли к раненому противнику. Решив, что врага надо уничтожить без лишнего шума, один из них достал «пуукко» — острый нож, с которым не расставался ни один финский солдат. Беспомощный красноармеец с ужасом увидел занесенное над ним блестящее лезвие и стал плакать. Четко различимое в полумраке лицо молодого противника, прощающегося с жизнью и не стесняющегося слез, остановило руку уже решившегося на убийство финна. Напарник Вахтера перевязал раненого и приказал ему молчать, для чего применил понятный всем людям жест — палец к губам. Минут через пятнадцать они услышали голоса — недалеко от них шла небольшая группа советских солдат. Услышав родную речь, раненый красноармеец внезапно стал звать на помощь. Оказавшись в безвыходном положении, оба финна решили сдаться на милость победителя. Они встали в полный рост, так, чтобы их увидели уже кинувшиеся на голос зовущего русские бойцы. Выходя навстречу дюжине направленных на них стволов, Юрье Вахтера мрачно ухмыльнулся и сказал своему собрату по несчастью: «Видишь, доброе дело никогда не вознаграждается»[72].

Напор воодушевленных успехом батальонов Красной армии не ослабевал в течение всего дня и ночи. Казалось, что еще немного и финская оборона рухнет вообще. Красноармейцы давили практически на все опорные пункты противника. Отступая в районе Кирвесмяки, финны организовали оборону прямо в лесу, укрываясь в каждой воронке, за каждой кочкой, каждым деревом. Перебегая от одной линии обороны к другой, они пытались организовать контратаки, но все попытки выбить из покинутых ими окопов бойцов 101-го стрелкового полка 4-й дивизии были обречены на провал. Заняв вражеские опорные пункты, наученные горьким опытом предыдущих атак солдаты тут же проводили все необходимые мероприятия для последующей обороны. Вокруг занятых траншей тут же устанавливались заграждения из колючей проволоки, разматываемой с принесенных с собой бухт. В брустверах выкапывались пулеметные позиции, смотрящие в противоположную от первоначальных сторону. На передовых подступах устанавливались мины, подносились боеприпасы, словом, делалось все, чтобы опять не потерять захваченный участок фронта.

Сгустившиеся ночные сумерки не остановили сражения. Долина Тайпале озарялась вспышками яростного огня с обеих сторон. В Теренттиля подразделения РККА пытались сломить сопротивление батальона из полка Лаурила, атакуя одновременно со стороны «леса Пярсинена» и оврага Мустаоя. Потеряв только за первую атаку около трехсот человек, красноармейцы сразу же начали вторую. Основным направлением наступления 212-го, 222-го и 15-го стрелковых полков оставалась высота «Груша» — небольшой, некогда покрытый лесом холм к востоку от болота Теренттилянсуо. 222-й полк продвигался между дорогой и болотом, пытаясь обойти высоту с запада и отрезать пути отхода противника на север. Два батальона 212-го полка штурмовали высоту с юго-запада. Подразделения же 15-го стрелкового полка РККА атаковали финнов с востока, пытаясь овладеть восточным скатом холма.

Помимо боев в Теренттиля и Кирвесмяки, как и в декабре, группы советских солдат пытались обойти финскую линию по льду озера Суванто. Для этой задачи были привлечены абсолютно свежие, еще «не нюхавшие пороха» полки недавно прибывшей на фронт 62-й дивизии.

Дорогу им расчищали разведчики. Бойцы 175-го отдельного разведывательного батальона в ночь на 14 февраля проползли по льду почти до самого мыса Патониеми, проделали проходы в колючей проволоке и в лоб атаковали противника. Разведчики своими телами, словно приманкой, выявили огневые точки финнов и, озаряемые осветительными ракетами, попадали на лед, повисли на колючке, но так и не достигли поднимающегося перед ними берега. Когда из района ДОТа озеро осветил яркий луч прожектора, иного выхода, кроме отступления, не было. Остались на льду сто человек из батальона, остались командир одного из взводов разведчиков лейтенант Турцевич и командир роты старший лейтенант Телешев, оба посмертно получившие звания «Героев Советского Союза» за эту последнюю в их жизни ночь. И усилия их, увы, оказались напрасными.

Несмотря на выявленные разведвыходом огневые точки врага, результат атаки подразделений 62-й дивизии оказался таким же, как и в декабре. Уже через несколько часов боя в районе Патониеми и Волоссула, печально известных по декабрьским атакам РККА, лед озера опять покрылся убитыми и ранеными солдатами. За одну утреннюю атаку на открытом льду озера 123-й стрелковый полк потерял около пятисот бойцов. В своих сводках финны сообщали об уничтоженных двух тысячах, но, скорее всего, эта цифра преувеличена.