Криминал на лабутенах - Дарья Калинина

Милорадов именно так и подумал. А вот Мариша сомневалась, стоит ли верить сестрице. До сих пор Алиска демонстрировала совсем другие качества – сухой расчет, алчность и даже жестокость.

– А вы знали, что Элеонора была беременна?

– Понятия не имела!

Глаза Алиски широко распахнулись.

– А она была беременна? Вот ужас! Бедная девочка!

– От кого у нее был ребенок, вам не интересно узнать?

– К чему? Он ведь погиб вместе с матерью. Не так ли? Срок был слишком маленький, чтобы плод оказался жизнеспособен.

– Да, вы правы, – произнес следователь. – Они погибли оба. И мать, и ее ребенок.

И помолчав, он резко произнес:

– И будь я проклят, если не найду человека, который это сделал!

– Мне-то вы зачем это говорите? – спросила Алиса. – У меня алиби. Мы с Анджиком в полиции были.

– Да, я знаю. Он говорил.

– И я вам тоже говорю.

– Все равно, – упрямо произнес Милорадов. – Преступник будет наказан!

– У вас что, есть какие-нибудь зацепки?

– Будут!

– Ну, ищите.

Алиска не скрывала своей насмешливости. Она не верила в возможности Милорадова. А вот Марише казалось, что Милорадову можно поверить. Его это дело зацепило за живое. Убийство молодой беременной женщины всколыхнуло какие-то глубинные пласты сознания следователя. Многое довелось ему повидать на своей работе, но этот случай выходил за рамки. И теперь Милорадов землю носом будет рыть, но преступника найдет. Надо ему только чуть-чуть помочь.

И когда они с Милорадовым вышли на улицу, Мариша протянула ему золотистую зажигалку, которую нашла в вещах отца.

– Возьмите.

– Что это?

– Эта вещь была у моего отца. Думаю, что она принадлежала той его подруге, с которой он провел свою последнюю бурную ночь.

– Интересная мысль.

– Сначала я думала, что вещь принадлежит Элеоноре, но потом узнала, что покойница ведь не курила.

– Правильно, – кивнул Милорадов, который, Мариша это видела, теперь заинтересовался зажигалкой. – Покойная, по рассказам ее близких, была строгой вегетарианкой и вела очень правильный образ жизни. Ни вина, ни табака, ни чего покрепче она не употребляла. Но с другой стороны, мало ли для каких целей была ей нужна эта зажигалка? Может быть, помогала прикуривать курильщикам. Покойная была человеком достаточно неординарным.

– Вещь совершенно не характерная для убитой, – заметила Мариша. – Стиль совсем другой.

– Покажу ее жениху покойной. Может быть, он сумеет ее вспомнить.

На том и расстались. Милорадов пошел своим путем, а Мариша своим.

Наступил поздний вечер, и Мариша рассчитывала, что ей уже можно вернуться домой. Гнев Юльки должен был стихнуть. И если даже в глубине души кузина все еще обижена на Маришу, она сможет удержать себя в руках и хотя бы с порога не набрасываться с обвинениями.

Но Мариша беспокоилась напрасно. Когда она вошла в квартиру, то сразу же услышала громкие голоса, музыку и смех. Катюша исполняла отрывок из своей новогодней песенки Красной Шапочки. Но откуда же музыка? Пройдя дальше, Мариша обнаружила, что музыка доносится из смартфона Светланы. Исполнительнице оставалось лишь подпевать в такт. Лица у всех были расслабленные и радостные. У той же Юльки рот был, что называется, до ушей. И Мариша решила, что может заявить о своем присутствии.

Увидев ее, все захлопотали и засуетились. Юлька первой вскочила на ноги и побежала к кузине. Мариша снова испугалась, что та бежит ее бить, но испугалась она лишь на одно мгновение. Потому что уже в следующий миг Юлька обвила ее руками и принялась душить в объятиях.

– Мариша! Сестричка! Как я тебе благодарна!

– Да? Серьезно? – недоверчиво спросила у нее Мариша. – И ты на меня не сердишься?

– За что?

– Ну… Катина школа…

– Прекрасная школа! – с жаром заверила ее Юлька. – Великолепные педагоги! Какой спектакль они сумели поставить с детьми. Все, абсолютно все были задействованы!

– А Кате и вовсе досталась главная роль, – вторила Антонина Семеновна, тоже счастливо улыбающаяся.

– Как жаль, что ты не смогла увидеть спектакль, – воскликнула Юлька. – Но я слышала, что у тебя были дела? Очень печальные?

– Да. Папа умер, пришлось заниматься похоронами.

– Одной? И это они тоже на тебя свалили?

Юлька всплеснула руками, и ее лицо приобрело возмущенное выражение.

– Какое бесстыдство! Отец оставил вас много лет назад, ушел, потом завел другую семью, другого ребенка. Где его жена? Где дочь? Почему они тебе не помогали?

– Они не могут.

– Или не хотят?

– У мачехи новый роман. А Алиска…

И Мариша решила не говорить правду про сестрицу. Все равно это ничего не изменит, а ябедничать Марише не хотелось. И Мариша просто ска-зала:

– У Алиски нету денег.

Ну, это Юлька могла понять. И ее возмущение потихоньку стало сходить на нет. Как уже говорилось, Юлька была существом темпераментным, но отходчивым.

– И все же с их стороны очень некрасиво взваливать все хлопоты на тебя одну.

Мариша промолчала. Ей не хотелось развивать дискуссию на эту тему, потому что тогда пришлось бы сказать, что отказ от участия в тратах еще не самое худшее, что водится за Алиской. А позорить сестру Марише не хотелось. Сейчас ей хотелось просто побыть со своими родными, расслабиться, забыть о проблемах и почувствовать вновь предвкушение наступающих праздников. Вот похоронят папу и смогут готовиться к встрече Нового года. Как хорошо, что все близкие вновь собрались вместе!

Мариша была очень рада тому, что Юлька на нее совершенно не сердится. И даже более того, полностью одобряет сделанный Маришей выбор.

– Значит, ты простила, что я отдала Катюшу не в ту частную школу?

Юлька улыбнулась:

– Хотела сказать под бой курантов, но скажу сейчас. Деньги на обучение Катюши в частной школе нам с Колей в этом году пригодятся для другого дела.

Вид у Юльки был такой таинственный и в то же время радостный, что все невольно заинтересовались и дружно потребовали от нее объяснений. И они не заставили себя ждать.

Буквально сияя от счастья, Юлька им призналась:

– В новом году мы с Колей ждем пополнения семейства.

Сначала никто ничего не понял. А потом Светка радостно завизжала:

– Ура! У вас будет маленький!

– Вот здорово!

Антонина Семеновна и Мариша тоже кинулись обнимать Юльку. Одна только Катюша стояла в сторонке, не сводя глаз с матери, но и не подходя к ней.