По следу каравана - Сергей Зверев

– Бороду-то отцепи... – с некоторым даже сочувствием насмешливо ответил Андрей, одним движением сбросив с себя пиджак. – Мешает небось эта талибская мочалка?

Не сказав ни слова, талиб левой рукой отцепил фальшивую бороду и отбросил ее в сторону, после чего, крадучись, на напружиненных ногах, стремительно переместился на середину проезда, загородив Лаврову путь к отступлению. Впрочем, тот отступать и не собирался. С любопытством микробиолога, обнаружившего особо опасную бациллу, он смотрел на хищные перемещения афганца.

Пару раз перебросив нож из одной руки в другую, дабы продемонстрировать свои мастерские навыки во владении холодным оружием, талиб неожиданно издал дикий вопль и ринулся на Лаврова, выписывая ножом в воздухе коварнейшие петли и восьмерки. Однако почти одновременно Андрей мастерски выполнил стремительный опорный кувырок назад, из-за чего острое лезвие ножа впустую пронизало один лишь воздух. А Лавров тут же перешел в атаку, выписав в воздухе отличное сальто, и едва не размозжил талибу голову ударом каблука. Впрочем, тот тоже явил неплохие навыки ведения рукопашного боя, хоть и с трудом, но уйдя от удара, который мог поставить точку на его фундаменталистском жизненном пути.

Они замерли друг напротив друга в напряженном выжидании, как два сильных, проворных хищника, которые взялись делить территорию ареала своего обитания. Каждый в этот момент мысленно просчитывал дальнейшие действия неприятеля. Но если Лавров, пусть и не обладая олимпийским спокойствием, тем не менее чувствовал твердую внутреннюю уверенность своей правоты, то талибом в большей степени двигала слепая ненависть и желание во что бы то ни стало убить «этого проклятого русского», который стал виновником того, что тщательно продуманная операция «воинов пророка» потерпела крах и теперь он остался совсем один.

Пауза длилась всего мгновение, после чего талиб, сделав ложный финт левой рукой, сопровождаемый обманным перемещением тела, что должно было повлечь ошибочную реакцию русского и вынудить того открыться для удара ножом, сделал стремительнейший выпад, который гарантированно мог завершиться точным ударом в сердце и смертью «гяура». Но... Кто бы подумал, что прием, уже не раз оправдывавший себя в поединках подобного рода, на сей раз даст осечку? И только потому, что нападавший сам нарвался на ложный ответный финт. Его правая рука с ножом вместо того, чтобы ощутить острием изогнутого клинка пронзаемую человеческую плоть, вопреки всяким ожиданиям ощутила пустоту, после чего мгновенно была зажата под мышкой русского, который, блокировав своей правой его правое плечо, левым предплечьем выполнил молниеносное движение вверх точно посреди локтевой кости. Раздался резкий, отрывистый хруст, сопровождаемый пронзительным воплем талиба. Его лучевая и локтевая кости, переломившись пополам, своими острыми концами разодрали живые ткани тела, окровавленными обломками выглянув из рваной раны на верхней части предплечья, согнувшегося под острым углом.

Толчком правой руки опрокинув навзничь позеленевшего от болевого шока талиба, Андрей поднял нож бандита, и тут... с крыш соседних гаражей на землю как горох посыпались какие-то люди в камуфляже и черных масках, с автоматами на изготовку. Раздались отрывистые, жесткие возгласы:

– Стоять! Не двигаться!

Но тут же послышался чей-то начальственный голос:

– Спокойно! Свои!

Оглянувшись, Лавров с удивлением увидел того самого типа в серой ветровке, который шел за ним у вокзала.

– Смотря кто и кому! – глядя на него, сдержанно отметил он.

– Полковник Алексеев, Федеральная служба безопасности, – показав «корочку», уведомил тот. – Ну, майор Лавров, задали вы нам головоломку! Хорошо, наш сотрудник успел прицепить радиомаячок к бамперу «четверки». А то не знали бы, где вас и искать. Что ж сразу не поставили нас в известность? К чему эта самодеятельность? Корпоративная ревность или жажда приключений? А вдруг он оказался бы здесь не один, и не с ножом, а с автоматом?

– Нет, ревность или жажда приключений тут ни при чем... – Андрей усмехнулся, наблюдая за тем, как парни в камуфляже заматывают талибу руку бинтом и вводят ему промедол. – По прибытии из Таджикистана всю имевшуюся информацию я передал генерал-майору Федину. Думаю, к вам она поступила, верно? Вот... А в какой-то момент у меня появились опасения, что эта команда – не какие-нибудь примитивные «верблюды», а прожженные террористы, которые могут провернуть очень хитрую многоходовку. Понимаете? Когда мы гонялись за ними в горах, они нам такие ловушки ставили – любо-дорого! Ну, в общем-то, так и вышло. Поэтому я и решил пожертвовать частью своего отпуска и отправился в Оренбург. А меня вы где засекли?

– А вы думаете, тот хозяин «копейки» у автозаправки спустился с небес? – сдержанно рассмеялся Алексеев. – Да, «фейерверк» у вас получился на славу. Мы опоздали-то всего на каких-то пять минут... Ну, что теперь? Там каждый получил свое – в этом никаких сомнений.

– Хм... А вы того патлатого с его холуями взяли? – поинтересовался Лавров.

– Взяли... – На лице полковника появилась досадливая мина. – Только сядут, скорее всего, лишь эти две «шестерки». Сам главарь, в определенных кругах известный как Шалва Батумский, через пару дней будет отпущен с миром. Причины, думаю, вам понятны... Деньги и связи сегодня решают слишком многое. А лихо вы меня расшифровали у вокзала! Чувствуется профессиональная хватка. Этот вон фрукт получил по самое «не хочу», я бы сказал, очень даже здорово. Отличная работа!.. Буду ходатайствовать о вашем награждении и повышении в звании.

– Спасибо, но, боюсь, это особого действия не возымеет, – Андрей иронично поморщился. – Есть немалое число вышестоящих господ, у которых даже упоминание моей фамилии отчего-то вызывает изжогу, как будто я лично у каждого из них отбил жену или любовницу. Так что об орденах и званиях я стараюсь не вспоминать. Суета все это пустая.

– Слушайте! Ну так давайте заберем вас к себе! – Алексеев хитро подмигнул. – Гарантирую – максимум через год будете подполковником.

– А хлопцев своих на кого я оставлю? Своих «орлов цвета ультрамарин»? – Лавров развел руками. – Боюсь, они меня не поймут... Нет, был я для них Батяней, Батяней и останусь – уж не обессудьте!

– Потому-то вы, наверное, до сих пор холостой? Хотя... Что-то позитивное у вас в этом отношении намечается, – знающе прищурился полковник. – Ну, спасибо, майор, за ваше неоценимое содействие... Спору нет – без вас этот вьюн запросто мог бы уйти в тину. Счастливо доехать до дому. Кстати, мне почему-то кажется, что вас там ждет очень приятный сюрприз. Идемте, подброшу вас до вокзала.

...Андрей снова стоял у вагонного окна, глядя на мелькающие поселки, поля, встречные товарные и пассажирские поезда. Он размышлял над сказанным полковником Алексеевым. С учетом того, что телефон Галины и сегодня на его звонок не отреагировал, это было более чем интригующе.

«Про какой же сюрприз он говорил? – напряженно размышлял Лавров. – Неужели они каким-то образом узнали о существовании Гали и он имел в виду что-то связанное с ней? Но что? Не хотел же он сказать, что она у меня сейчас дома и когда я вернусь, встретит меня на пороге? Ну-у-у... Это уж слишком! Хотя, конечно, было бы феноменально...»