Логово змея - Борис Руденко

Пока рядили, кому продолжать преследование, а кому возвращаться, собаки успели отдохнуть и легко взяли след. Начни Варлам погоню чуть пораньше, удалось бы взять врагов еще ночью, спящими. По оставленным следам он увидел: их было всего трое, считая и беглеца, который к тому же был ранен. Значит, гнаться долго не придется. Так оно и шло.

Собаки нервно взвизгивали и натягивали поводки, участки бурелома замедляли погоню, но Варлам знал, что они все равно движутся гораздо быстрее беглецов и исход погони предрешен. Теперь они не совершат ошибки, беглецы неизбежно проиграют состязание в выносливости, а состязание в меткости стрельбы проиграют и подавно. Когда беглецы свалятся без сил, Варлам с товарищами не спеша перебьют их издали, не подставляясь больше под ответный огонь.

Беглецы приближались к реке, и Варлам очень рассчитывал, что сумеет настигнуть их прежде, чем они начнут переправу на другой берег. Не получилось, однако. Разгоряченные собаки вывели погоню к быстрому потоку, сунулись в воду, отскочили назад и возбужденно затявкали.

– Ништо, на том берегу возьмем, – сказал Варлам. – Не уйдут.

– А они нас с того берега не перещелкают? – выразил опасение Гришка Конюхов.

– Их стремниной вниз снесло, – сказал Варлам. – Да мы тут и не полезем. Поднимемся чуть выше, там брод легкий, ужо наверстаем. Ну, пошли, нечего лясы точить!

Переправа находилась всего метрах в двухстах вверх по течению, река там на небольшом отрезке своего ложа становилась вдвое шире и мельче, и хотя поток был столь же стремителен, перебраться на другой берег здесь без особого труда смог бы и ребенок. Оберегая собак, их взяли на руки, первым в воду ступил Варлам, за ним Гришка. Они зашагали по воде, тщательно выбирая место для каждого следующего шага, чтобы не оскользнуться на камнях. Они не достигли и середины реки, когда Гришка, то и дело поглядывавший с опаской на противоположную сторону реки, вдруг закричал:

– Варлам! Вон они! Вон!

Мгновенно сорвал с плеча винтовку и выстрелил, целясь в темное пятно, мелькнувшее в кустах. Варлам, не думая и не рассуждая, тут же сделал то же самое и, пригибаясь, бросился к берегу, не разбирая дороги. За его спиной защелкали выстрелы двух других охотников. «Как они могли тут оказаться?» – подумал Варлам о беглецах, но ответа на свой вопрос найти не успел, потому что с берега в ответ ударил нестройный залп.

Те, кто стреляли по Варламу и его товарищам, видимо, были охотниками не хуже. Каждая пуля нашла свою цель. Бежавшие первыми Варлам и Гришка упали одновременно, они словно нырнули в холодную воду и остались недвижимы. Еще один мажар погиб вместе с собакой – пуля пробила сразу оба тела. Трое остальных, не пытаясь отстреливаться, бросились назад, поднимая фонтаны брызг, ожидая каждую секунду пулю в затылок или под лопатку. Однако, как ни странно, в них больше не стреляли. Благополучно добравшись до берега, преследователи, превратившиеся в беглецов, скрылись в тайге…

Беглецы слышали звуки отдаленной перестрелки, но не в силах были понять причину. Самое главное, что стреляли совсем не в той стороне, откуда они ожидали погоню, и уже одно это было хорошо. Теперь их движение по тайге было сравнимо со скоростью улитки. Поддерживая Драча с двух сторон, они брели, постоянно делая короткие остановки для отдыха. Сколько еще они сумеют вот так пройти? Глеб не задавал себе этого вопроса, потому что не знал на него ответа. Сейчас он, как уже много раз прежде, целиком положился на Анну.

За два или три часа они едва ли сумели одолеть больше километра, но настал момент, когда беглецы поверили в спасение. Драч к этому времени был полностью обессилен и дальше идти не мог даже с их помощью. К тому же у него начался сильный жар. Им всем требовался более продолжительны отдых.

Глеб и Анна сделали что могли. Глеб нарубил ножом – единственным оставшимся у них оружием – мягкого лапника, соорудив кучу с подобием навеса. Анна тем временем бродила вокруг, пытаясь отыскать в лесу съедобные растения. Результаты ее поисков были весьма скромны: несколько пригоршней подсохших ягод, да корешки неизвестного Глебу растения, пожевав которые удалось лишь слегка приглушить голод.

Довольно долго Анна колдовала над раненым. Заставила его проглотить какую-то траву, а потом наново перебинтовала рану, обложив собранными листьями. К этому времени уже стемнело. Костер разводить было нечем, они просто забрались в еловую нору, согревая друг друга своими телами. Отупение усталости овладело Глебом, он подумал о том, что, если сейчас враги найдут их и схватят, его это даже не слишком огорчит. Он хотел сейчас только одного: не двигаться, не шевелить руками и ногами. Веки его были налиты чугуном, но усталость была столь велика, что пересиливала даже сон. Добрую половину ночи Глеб пролежал в странном оцепенении, то погружаясь в забытье, словно в неподвижный омут, то вновь выныривая на поверхность.

Когда он проснулся, дневной свет вовсю проникал сквозь жиденькую крышу шалаша. Сколько он проспали – определить было невозможно, похоже было только, что утро уже заканчивалось. Врачевание Анны достигло цели. Пробудившийся Драч, хотя и был слаб, но по сравнению со днем вчерашним чувствовал себя намного лучше. Хотя раны саднило, жар спал, и лихорадка его не трепала, к тому же Драчу здорово хотелось есть. Но тут никто ему помочь не мог, притупленное сном чувство голода, терзало всех троих одинаково.

– Куда мы пойдем? – спросил Глеб Анну.

– Туда! – она уверенно указала направление. – Зимовье совсем недалеко, к вечеру мы туда обязательно доберемся.

Опираясь на вырезанный из ствола молодого деревца костыль, Драч довольно бодро ковылял вслед за Анной и Глебом. Удача, казалось, вновь вернулась к ним, погода была по-прежнему теплой и тихой, опасность погони миновала – мажары по неведомой беглецам причине отказались от преследования.

К вечеру они действительно добрались до охотничьей избушки, и Глеб впервые поверил, что самое трудное осталось позади. Этим вечером они поели по-настоящему. Из находившихся в избушке припасов Анна соорудила обильный ужин. После дневного перехода рана на ноге Драча слегка кровоточила, однако выглядела чистой, плечо же совсем не беспокоило, и, хотя он совершенно выбился из сил и вряд ли способен был сделать еще хотя бы несколько шагов, но поверил, что очень скоро будет вполне здоров.

Все это время мозг Драча бередили противоречивые мысли. То обстоятельство, что потенциальные жертвы сделались его спасителями, резко меняли ясную и привычную Драчу картину жизни. Эти двое и сейчас продолжали операцию по его спасению, без них выбраться из тайги шансов у Драча по-прежнему было немного. Во всяком случае, Драч понял главное: убивать геолога он не станет. Чувство благодарности у него не атрофировалось, Драч помнит свои долги и умеет их отдавать. Они навсегда расстанутся, добравшись до цивилизованных мест, решил Драч, и дороги их больше никогда не пересекутся. Если у Шаврова имеются к геологу какие-то вопросы, пусть он их решает сам, Драч ему в том теперь не помощник.

Он понимал, что путь их лежит через село Тангуш, где его роль в происшедших событиях неизбежно перестанет быть тайной для Анны и Глеба. Впрочем, надеялся Драч, возможно, этот колхозный председатель, туземный вожак, не узнает его – заросшего бородой до глаз, оборванного и исхудавшего. В конце концов он убедил себя, что так оно и будет, и выбросил все из головы.