Огни святого Эльма - Владимир Евгеньев

— Я устал, — начал он. — Очень устал. Знаешь, сколько мы работаем со Славой, начиная с первого магазина. И я до сих пор хожу у него в шестерках. Ну, убежала его шлюха, и что? Мне было и в сортир не отойти? И что мне теперь делать? Ты ведь знаешь, куда она потащила свою задницу? Что она тебе сказала?

— Ничего она мне не говорила, отпустите меня, — заплакала Соня.

— Отпустить? На волю? — он внимательно вглядывался в Сонино лицо. — Ты так похожа на мою сестру.

Он достал из кармана шприц, быстро затянул себе руку жгутом и сделал укол.

Соня испуганно смотрела на него:

— Она сказал мне, что хочет уехать и все, больше ничего, честное слово. Я даже не знаю, куда она хотела отправиться. Отпустите меня, пожалуйста.

— А мне это по фиг, куда она подалась. Хоть на северный полюс! Давай, я тебе лучше про свою сестру расскажу, — он прилег на кровать, подложив под спину подушки и скрестив ноги, и его лицо приняло довольное расслабленное выражение. Но Гена снова быстро помрачнел по мере того, как рассказывал:

— Она была отличницей, первой красавицей в классе. А потом полюбила одного пацана из блатных, он потом погиб, ее подставили. В общем, ни за что попала в колонию в восемнадцать лет. Это долгая история. А там она повесилась, да. Я не знаю почему, она с детства была такая хорошая, но со странностями. Над книжками ревела, всех ей было жалко. У нее подруг было мало, она все время витала в своих фантазиях. Сказку еще маленькая написала длинную «Путь одиноких сердец» называлась, ее в детском журнале напечатали. Отец погиб в Афганистане, мама спилась совсем после этого, умерла быстро. Мы ведь с сестрой одни, считай, росли. Это я виноват, с этим поганым бизнесом не доглядел за ней, вечно времени не было. Я вот со Славкой работаю, мне ведь уже тридцать лет, а все за ним грязь убираю, противно. Она намного младше, это три года назад произошло. А я после этого с бабами совсем не могу, ни разу не было, хочешь — верь, хочешь — нет, бред меня какой-то мучает. Они раздеваются, а я себе сестру представляю, как она там одна в туалете повесилась, догола разделась зачем-то, с головой у нее что-то случилось. А я любил ее очень, у меня никого больше не было, ни одного родного человека — он заплакал навзрыд, — девки всякие были, конечно, только ничего серьезного не сложилось.

— Мне очень жаль, — тихо произнесла Соня, не зная как его утешить.

— Да ладно, жаль не жаль, ничего уже не поделаешь.

— Зачем вы принимаете наркотики? Вы себя убиваете, — серьезно сказала Соня.

— Да ладно, меня водка не берет, тошно от нее, только это помогает.

— Развяжите меня, пожалуйста, сделайте доброе дело и вам станет легче. У меня брат маленький, он тут один в чужой стране, у нас все документы украли и деньги, мне надо найти его, — попросила Соня.

— А вы сюда в отпуск приехали?

— Да. Я, правда, про Оксану ничего не знаю, мы когда-то в Твери вместе отдыхали, поболтали с ней и все, случайно встретились.

И тут дверь открылась, и вошел Слава:

— Гена, — заорал он, прибавляя матерные ругательства, — ты понимаешь, как ты меня подставил? Ее нигде нет, собака след не берет, я ничего не понимаю! Что эта девка говорит?

— Она ничего не знает, надо ее отпустить, — проворчал Гена.

— Отпустить? У тебя опять крыша едет? Ширнулся уже? — далее опять следовало ругательство.

— Ну, куда она делась? О чем вы говорили? Отвечай по-хорошему? — обратился Слава уже к Соне. Он возвышался над ней своей огромной плотной фигурой, и от этого было не по себе.

— Я уже сказала вам, я ничего не знаю, она просто моя старая подруга, — промямлила София.

— Ах, не знаешь? И ты после разговора с ней случайно пошла к нашему отелю? Хватит мне врать! — рассердился Слава и опять ударил ее по лицу.

И вдруг раздался хлопок как от бутылки шампанского, и Слава стал медленно оседать, изо рта у него пошла кровь. Соня в ужасе закричала и оглянулась. Гена лежал на кровати и сжимал в руках пистолет:

— Зачем вы его убили? Зачем? — в ужасе заорала Соня.

— Надоело все! Как он меня достал, он меня за человека не считает, а сколько я для него сделал. И тебя ударил, а ты мне сестру напоминаешь, — Гена говорил дрожащим от ярости голосом. — Все из-за этого проклятого бизнеса, завод и бордель в Москве, здесь трафик, еще дерьма полно всякого, не хочу больше. И из-за этого всего моя сестра с парнем из наших познакомилась, который потом к солнцевским перешел. А ты знаешь, я недавно выяснил номер и пароль от Славкиного счета в Швейцарии, нам с тобой там лет на двадцать точно хватит, братишку твоего с собой возьмем. Я Россию ненавижу, а там хорошо, чистенькие улочки, нейтральная страна такая. Она у меня с шоколадом ассоциируется, — его тон резко изменился и стал счастливым и мечтательным. — Я всегда сестре шоколадки дарил, она обертки собирала до десяти лет. Как сейчас ее коллекцию вижу, вон там, на тумбочке, подойди, посмотри.

На тумбочке ничего не было. «Он же под кайфом», — с ужасом подумала Соня, заглянув в его улыбающееся лицо с расширенными зрачками.

— Хорошо, давайте уедем, только развяжите меня скорее. Нам надо быстрее уходить отсюда.

— Развяжу, развяжу, я сейчас только расскажу тебе кое-что, — Гена начал не очень связно рассказывать о своем детстве, о сестре, о первой любви, о поездках за границу, о том, как они со Славой открывали магазин, потом завод, про рейдерские атаки.

Соня его перебивала, говорила о том, что нужно спешить и Слава, работу с которым он вспоминает, вообще-то, увы, уже на том свете и надо что-то делать с его бренными останками, но все ее призывы оставались без внимания. Соню била нервная дрожь. Она не слушала рассказы Гены и смотрела на труп Славы, который лежал на полу прямо напротив входа в номер, и по полу растекалось красное кровавое пятно.

— А с трупом мы что будем делать? — вдруг опомнился Геннадий. — Ладно, оставим Славку в номере, повесим табличку «не беспокоить», — решил он. — В любой момент может полкан прийти.

— Что значит полкан? — спросила Соня, пока Гена развязывал ее.

— Полковник.

— Он полковник милиции?

— Тьфу, кликуха просто такая. Служил давно. Надо срочно в аэропорт, у меня шенгенская виза, а у тебя?

— У меня тоже, только надо торопиться.

— Бежим отсюда. Хорошо, я дозу небольшую принял.

Они быстро оделись и покинули номер.

«Надо как-то от него отвязаться, он совершенно не в себе», — лихорадочно размышляла Соня. Они спустились на лифте в холл.

— Мне надо найти моего брата, — сказала она.

— Ничего, сейчас найдем, все будет хорошо, — ответил Гена.

— У меня что-то нет такой уверенности, — пробормотала София.

Около выхода из отеля к ним подошли люди в форме, схватили и надели наручники: