Седьмой круг ада - Игорь Болгарин

Не сразу поняли, что Кутепов не так прост, как на первый взгляд могло показаться: он первый понял, что худой мир лучше доброй ссоры, а она становилась неизбежной.

Проголосовали, и каждый почувствовал облегчение: коль не ему суждено возглавить армию, так пусть уж лучше возглавляет ее по-прежнему Деникин!

Решили послать главкому в Феодосию поздравительную телеграмму. Особенно трогали присутствующих последние ее слова: «Оставление Вами своих верных войск грозит несомненной гибелью нашего общего дела и поведет к полному распаду армии».

Получив телеграмму, Деникин перекрестился. С ответом не спешил: «Один Бог знает, что претерпел за время ожидания вашего решения генерал Деникин, так помучайтесь теперь ожиданием и вы…»

Если бы главком подошел в это время к одному из окон своих апартаментов, смотревших на море, то он, несомненно, увидел бы, что в феодосийскую бухту входит приземистый и стремительный миноносец под английским флагом. Одетый в броню корабль его величества короля Великобритании нес на своем борту единственного пассажира, который должен был вручить генералу Деникину срочное послание.

Еще час назад и главком и его генералы были уверены, что сами творят российскую историю. Оказывается, считать так было заблуждением. Прочитав послание, Деникин понял: это приговор. Союзники предпочли ему Врангеля…

Он стоял посреди кабинета бледный и сгорбленный. С трудом, будто держал в руке груз неимоверной тяжести, поднес к глазам бумагу, прочитал еще раз: «…британское правительство, оказавшее в прошлом генералу Деникину бескорыстную поддержку, которая помогла вести борьбу с большевиками до настоящего времени, полагает, что оно имеет право надеяться на то, что означенное предложение о передаче главного командования барону Врангелю будет принято. Однако если генерал Деникин почел бы уместным его отклонить, британское правительство сочло бы для себя уместным отказаться от какой бы то ни было ответственности за это, прекращая в будущем всякую поддержку генералу Деникину».

Деникин с трудом дочитал послание. Англичане любезно писали еще и о том, что ему нужно теперь же следовать в Лондон, где он может рассчитывать на гостеприимство его величества короля Великобритании Георга V. Это, по сути дела, было приказом. Деникин понял, что англичане сдавали не только его, но и всю Русскую армию. Предлагая взамен личное гостеприимство. Надолго ли?

Он сел за стол, долго смотрел перед собой неподвижным, тяжелым взглядом. Можно было бы сесть на этот проклятый миноносец, и пусть все останется за спиной… Но он был приучен доводить любое дело до логического конца. Сейчас долг требовал от генерала последнего усилия. Деникин сел за стол, пододвинул бумагу. Намертво сдавив теплое дерево ручки, писал и думал о том, что это его последний приказ:

«Генерал-лейтенант барон Врангель назначается мною главнокомандующим вооруженными силами Юга России.

Всем, шедшим со мною в тяжкой борьбе, – низкий поклон.

Господи, дай победу армии и спаси Россию!»

Подстегнутые громким перезвоном колоколов, взмыли в синюю высь голуби. Кресты Владимирского собора празднично сияли на солнце. Море людей захлестнуло площадь перед собором. Его высокопревосходительство генерал-лейтенант Врангель приступал, как писали газеты, к «священной обязанности, возложенной на него Богом, русским народом и Отечеством».

Службу правил епископ Таврический Вениамин. Лучезарные лики святых взирали со стен. Блеск золотых иконных окладов и риз сливался с блеском золота погон, озаряя лица единым сиянием.

Молодое чернобородое лицо епископа, обычно поражавшее отрешенной от земных сует суровостью, было сегодня удивительно просветленным. Подняв золотой крест, Вениамин провозглашал с амвона:

– Дерзай, вождь! Ты победишь, ибо ты есть Петр, что означает камень, твердость, опора. Ты победишь, ибо все мы с тобой! Мы верим, что как некогда Иван Калита собирал Русь, так и ты соберешь нашу православную матушку Россию воедино…

«Господи помилуй, Господи помилуй…» – пел хор.

Взоры всех были обращены к Врангелю. Прямой и торжественно-строгий, он подошел под благословение, опустился на колено и склонил голову.

– Спаси и сохрани, Господи, люди твоя и благослови… – неслось с клироса. Умиленно смотрели на коленопреклоненного командующего, крестились… Истово, жадно крестились. Им было о чем молиться. Вера их в милосердие Божье и в счастливую звезду Петра Николаевича Врангеля была неподдельна – ничего другого им не оставалось.

Старуха с трясущейся головой, вдова генерала Рыльского, потерявшая на Великой и на Гражданской мужа и двух сыновей, раз за разом осеняла спину главкома крестным знамением и, закатывая глаза, шептала, как в забытьи:

– Помоги тебе Христос, избранник Божий! Помоги тебе!..

Врангель продолжал стоять на колене. Мысли его метались от божественного к земному. Почему все-таки он? Французы полагают, что он будет послушен, получив власть из их рук? Помоги, Господи, вырваться из-под такой опеки. Но как вырвешься, если у армии нет и трети нужного оружия? Может быть, толкнут на новый поход к Москве? Таких сил у него нет и не будет. Благослови, Всемилостивый, укрепиться в Крыму, создать здесь, на полуострове, край благоденствия и порядка, к которому будут прикованы взоры страдающего под большевистским игом народа. Может быть, этот пример будет воевать сильнее армии. Но если придется выступить, помоги, милосердный Боже, возродить в воинстве дух самоотверженности и рыцарства. Помоги, Господи, защитникам твоим одолеть безбожников…

Луна лила свет на лес, окутанный туманом. Прижимаясь к земле, туман полз среди сосен, как клубы белого дыма. С шорохом оседали сугробы. В небе подмигивали друг другу звезды. Почти недвижимый воздух пах свежестью первых оттепелей. Весна обещала быть ранней, обильной талыми водами.

В предрассветной дымке среди деревьев мелькала фигура человека. Он бесшумно двигался от дерева к дереву, осторожно приминая напитавшийся влагой снег. Иногда путник останавливался, замирал, чутко оглядываясь по сторонам.

Вот его что-то встревожило. Он прижался к стволу сосны, затих. Но – поздно.

– Слышь, ты, кидай оружие! – послышался хриплый, простуженный голос. – Я тебя на мушке держу!

Человек бросился к кустам. Но и здесь навстречу ему прозвучало:

– Стой! Стрельну сейчас!

…Микки Уваров стоял с поднятыми руками, а перед ним – два красноармейца пограничного дозора. Один ощупывал его серую брезентовую куртку, другой стоял с винтовкой наизготове.

– Оружия нет, – сказал тот, что обыскивал.

– Пущай сапоги сымет! – подсказал напарник.

– Скидывай!

Микки опустился на землю и стянул сапоги.

– А ты, видать, офицер? – предположил тот, что обыскивал. – Портянки подвернуты по уставу.