Мир, где нет тебя - Екатерина Риз

– Лана, открой. Они уехали.

Секунду за дверью ещё было тихо, после чего щёлкнул замок, и дверь осторожно приоткрылась. Лана выглянула, посмотрела на него подозрительно, будто от него подвоха и ждала. Правда, в следующий момент выдохнула, и дверь открыла шире. Но Иван не собирался покупаться на эти уловки, даже когда бывшая жена попыталась его поблагодарить.

– Они что-то вынюхивали, – сказал он без всяких обиняков. – Вокруг дома лазили.

– Я видела, – негромко проговорила она.

– Ты видела? – неожиданно разозлился он. – А в полицию позвонить не догадалась?

– Тише, – шикнула она него и вдруг оглянулась за плечо.

Иван насторожился.

– Ты не одна?

Лана кинула на него колкий взгляд.

– Это не твоё дело.

– Нормально, – поразился он. – Я гоняю непонятных типов, но это не моё дело. Знаешь, прямо тянет с тобой согласиться.

– Я не просила тебя никого гонять!

– А что бы ты делала, когда они в дом полезли? Мне не показалось, что они собираются позвонить в твою дверь.

– Ваня, твой сарказм совершенно неуместен.

Пока Сизых придумывал, что ему ответить на подобную наглость, дверь изнутри кто-то дёрнул, Лана этого, судя по всему, тоже не ожидала, ручку выпустила, и Иван в удивлении уставился на ещё одну женщину. Незнакомую. В первый момент ему показалось, что незнакомую, затем в сознании мелькнула тень узнавания. Но настолько смутного, что он ни за что бы не сказал, откуда знает эту девицу со странными рыжими волосами, которые торчали в разные стороны длинными иголками, как у дикобраза. Ему ещё подумалось, как она спит с такой причёской. Она смотрела на него, настырным, нахальным взглядом, а он разглядывал её. Яркие волосы, невообразимый наряд из струящейся ткани с металлическим отливом, но что в ней особенно привлекало – это глаза. Они казались несуразно огромными на худом лице, а смотрели с прищуром.

– Лана, кто этот герой? – заинтересовалась девица, ощупывая Сизыха взглядом.

Лана совсем не обрадовалась тому, что они все оказались лицом к лицу, и только негромко проговорила:

– Это не герой.

А Иван решил подтвердить, что на звание героя он совсем не претендует.

– Я муж. Бывший.

Глаза у Фроси загорелись нездоровым блеском. Лана это заметила, и мысленно застонала. Но было поздно.

– Так вы тот самый, – вроде как обрадовалась подруга. – Негодяй!

Иван поджал губы и бросил на Лану красноречивый взгляд. А странной девице поддакнул:

– По всей видимости, да. – И решив не заострять внимания на том, что думала и говорила про него все эти годы бывшая жена, заговорил об актуальном. – Девочки, я бы на вашем месте проявил немного больше осторожности. Замки на этой двери не выдерживают никакой критики. А эти типы, уверен, вернутся. – Он на Лану посмотрел. – Ты ведь знаешь, что им нужно?

Та отвела глаза, неохотно призналась:

– Догадываюсь.

– Тогда реши эту проблему. Пока они тебе ночью по башке не дали. Я здесь дежурить ночью не собираюсь.

– А я тебя и не просила!

– Я могу попросить, – влезла Фрося, а новому знакомому с таким интересным прошлым протянула руку. И официально представилась: – Афродита.

Услышав имя, Иван нахмурился ещё больше. И глупо переспросил:

– Серьёзно?

Фрося растерялась, посмотрела на Лану, а та только пожала плечами.

Не желая разбираться в женских причудах и переглядываниях, Иван лишь попросил:

– Будьте осторожны. И запирайте двери. – Неожиданно для самого себя взмахнул рукой. – И разберись уже с этим разводом! – Ткнул пальцем в сторону дороги, откуда недавно отчалили бравые молодцы. – Потому что это ненормально.

Лана как раз собралась повторить ему истину о том, что это не его дело, но из дома послышался голос Сони.

– Мама, можно мне уже не прятаться? Вы с Фросей меня совсем не ищете!

Иван замер, услышав детский голос, обернулся и снова посмотрел на Лану. В его голове закружились и завертелись мысли, вопросы, он снова обернулся на дорогу, но пока формулировал совсем другие советы, даже распоряжения, Лана выдала привычное:

– Тебя это не касается! – и захлопнула дверь. А он остался стоять на крыльце. И только услышал негромкое восклицание Афродиты:

– Он меня не узнал?

Фрося улетела в тот же день. Жалела, что не может остаться дольше, но работа звала обратно в Москву, причём немедленно. Лана уверяла подругу, что справится сама, в конце концов, ей не так уж мало лет, и этот довод опечалил обеих. Через несколько дней Лане должно было исполниться тридцать, и её саму в ступор вводила сама мысль об этой дате, а Фросю то, что они не смогут отпраздновать вместе.

– Нечего тут праздновать, – ворчливо проговорила Лана, обнимая подругу перед стойкой регистрации в аэропорту. Фрося выглядела странно и нарядно в шляпе с широкими полями и в огромных совиных очках, закрывающих половину лица. Это служило маскировкой, но Лане казалось, что лишь привлекает внимание. К тому же, Фрося без конца очки приподнимала и стреляла глазками вокруг, выискивая кого-то. Она уверяла, что репортёров, но Лана считала, что потенциальных поклонников, всё-таки Афродита была по-настоящему творческой натурой, и без дозы славы и признания, не могла полноценно начать свой день.

Они расцеловались на прощание.

– Я обязательно тебе позвоню, – говорила ей Фрося между поцелуями в щёку. – Обязательно первой. – Она предупреждающе ткнула в Лану пальцем. – Ни в коем случае не разговаривай ни с кем, пока я не позвоню. Я хочу первой тебя поздравить.

– Конечно, конечно, – покивала та, невинно улыбнулась, а Фрося погрозила ей пальцем. Потом присела на корточки и обняла Соню. Попросила:

– Слушайся маму.

Соня скроила смешную рожицу.

– Я всегда слушаюсь. – После чего поинтересовалась: – Ты возьмёшь меня с собой на концерт, когда мы вернёмся домой?

Лана с трудом удержалась от вздоха. Соня слишком часто вспоминала о Москве, и была уверена, что они вернутся домой в ближайшее время.

Фрося же кивнула.

– Конечно. А пока будь умницей.

Фрося улетела. Лана шла через просторные залы аэропорта, крепко держала дочь за руку, а думала о том, как объяснить Соне, что их жизнь изменилась, окончательно и бесповоротно. И о Москве вспоминать не стоит, по крайней мере, в ближайшее время.

– Хочешь мороженого? – спросила она. Понимала, что пытается задобрить, а это явно не педагогично, но поделать с собой ничего не могла.

Соня крепко держалась за её руку и с любопытством оглядывалась.