Две сестры. Честь рода - Елена Малиновская

«Быть может, стоит открыть ее? – неуверенно предложил внутренний голос. – Вдруг в ней скрыто какое-нибудь важное послание?»

Я недовольно мотнула головой. Знать не желаю, о чем эта проклятая книга! И тем более не хочу, чтобы меня впутали в очередную историю с семейными тайнами и демонами! В конце концов, неужели я не заслужила спокойной жизни?

Решив так, я встала и принялась ходить по комнате, изредка косясь в сторону чемоданов. Любопытство грызло меня все сильнее и сильнее. Хотелось бы знать, кто, зачем и для чего залез в мои вещи. Поневоле подумаешь: не послала ли мне привет из мира теней давно усопшая прабабушка? Кому, как не ей, знать содержимое каждой своей книги.

– Это просто смешно! – наконец, зло выдохнула я. Развернулась и отправилась к чемодану. Резко откинула его крышку, взяла в руки книгу и решительно уколола палец одной из игл. Все это я проделала с небывалой скоростью, боясь малейшего промедления. Иначе неминуемо бы вновь погрязла в пучине сомнений и неуверенности.

Тихое «ой», и книга послушно открылась передо мной, взяв свою незыблемую дань в пару капель крови. Я невоспитанно засунула пострадавший палец в рот, другой рукой при этом судорожно листая страницы, бегло просматривая каждую из них. Затем остановилась и принялась читать более внимательно, чувствуя, как при этом изумленно поднимаются мои брови.

Нет, эта книга не была посвящена демонам. Скорее, это был чей-то личный дневник. Более того, судя по прыгающему почерку, его вела не моя прабабушка. Нейна Элиза Этвуд, принадлежавшая к дворянству и имевшая превосходное образование, никогда в жизни не сделала бы столько ошибок в простейших словах и точно не стала бы использовать выражения, свойственные людям третьего сословия. Поэтому создавалось такое впечатление, что писала его женщина, почти не обученная грамоте. Но почему тогда эти записи оказались в коллекции моей прабабушки? И почему она решила спрятать их, воспользовавшись привычной защитой? Неужели сочла такими же важными, как книги по экзорцизму, которые посчитали бы за честь получить в собственность великое множество превосходных магов? Но я пока не понимала, в чем же заключается их ценность. Рецепты домашних заготовок, приметы на погоду и обязательные уточнения, сбылись ли они, неуклюжие рисунки на полях, сделанные явно от скуки.

Наконец, я пролистала дневник до последней страницы и вдруг замерла, глядя на нее. Запись на ней была сделана явно позже остальных. Почерк был тот же, но уже не прыгал пьяно по строчкам, а в словах почти не осталось ошибок.

«Хлоя, если ты читаешь это, значит, твоя прабабка выполнила обещание и передала мой дневник тебе, – гласила она. – Я понимаю, что была отвратительной матерью и не дала тебе той любви, которую ты заслуживаешь. Но если бы ты только знала, как сильно я боялась за твою жизнь! Служение Альтису требует постоянных жертв. И чем дороже лично тебе эта жертва, тем больше силы он даст. Ты всегда была самым дорогим в моей жизни. Если бы я показала свои чувства к тебе, то рано или поздно, но меня бы поставили перед чудовищным выбором. Тем самым, который некогда совершил твой отец. И совершил отнюдь не в твою пользу. Я слабая женщина, падкая на соблазны и обещания. Боюсь, я бы не удержалась перед искушением и сулимыми выгодами. Поэтому я так усердно притворялась, будто совершенно равнодушна к собственной дочери. И если ты до сих пор жива, то я свою роль отыграла с честью. Помни, девочка моя, я всегда любила тебя и буду любить даже в царстве теней. И прости свою неразумную мать за то, что некогда ей пришлось пойти на сделку ради спасения твоей жизни. Знаешь, тогда я думала, что в этом нет ничего страшного, главное, больше никогда и ни за что не вступать в переговоры с Альтисом. Но не учла того обстоятельства, что стоит дать хоть раз слабину, как ты останешься в объятиях тьмы навечно».

Я остановилась, почувствовав, как строки расплываются перед глазами от непрошеных слез. Надо же, никогда не думала, что получу долгожданное признание материнской любви таким необычным способом. Но сейчас я чувствовала себя так, будто у меня за спиной выросли крылья от счастья. Затем, проморгавшись, принялась читать дальше:

«Я не знаю, какие отношения будут связывать тебя и Анну. Но надеюсь, что вы сумеете подружиться, а возможно – даже полюбите друг друга. Что бы ни случилось в будущем, помни, что Анна – твоя сестра. Да, она очень необычная девочка. Иногда даже я пугаюсь ее способностей, хотя понимала, на что шла, когда выбрала ей такую судьбу. Я полагаю, ты должна быть в курсе: Анна – не дочь Генриха. Я до сих пор не уверена, что ее отцом вообще был человек. Но это все неважно. Главное – она моя дочь, я выносила ее и родила в муках, как и тебя. А следовательно, хотя бы половина крови, текущая в ваших жилах, – общая. Никогда не забывай об этом, Хлоя. Я понимаю, что тебе придется очень нелегко. Но ты – старшая сестра. Рано или поздно, но ты научишься общаться с Анной, поймешь и примешь ее дар. Как говорится, кровь – не водица, семейные узы намного крепче, чем любые другие».

На этом запись обрывалась. Я еще раз пробежала ее глазами, затем закрыла дневник и задумчиво потерла лоб. Что скрывать, я была очень рада получить весточку от матери, пусть и таким своеобразным способом. Но я все равно не понимала, как книга угодила в чемодан. Поневоле начнешь подозревать нечто мистическое. Впрочем, таинственного в моей жизни и без того хватает.

* * *

Несколько дней, миновавших после нашего переезда в Арилью, прошли совершенно обыденно и спокойно. За это время я успела разобрать вещи и даже осмелилась на несколько самостоятельных вылазок в город. Правда, при этом старалась одеться как можно проще и на всякий случай не брала с собой много денег во избежание новой встречи с карманниками. А вечера были посвящены неторопливым чаепитиям с Лукасом, который в один и тот же час появлялся на пороге с неизменным букетом пламенно-алых астр. Помимо этого, он выполнил обещание и показал мне свою мастерскую. Дом таращился на прохожих пустыми глазницами плотно закрытых ставней, зато в небольшом палисаднике за высоким металлическим забором цвели те самые астры, которым были словно нипочем первые ночные заморозки и постоянные ледяные дожди, зачастую переходящие в снег.

В сам дом Лукас меня не пригласил. Сказал, что там царит настоящая разруха. Я не настаивала, хотя, что скрывать, мне было очень любопытно, как выглядит мастерская изнутри. Неуемное воображение нарисовало мне множество завлекательных картин. Наверное, на рабочем столе у Лукаса рассыпана целая пригоршня драгоценных камней, каждый из которых ждет того сокровенного мига, когда вокруг распустится цветок чар, сплетаясь в единое целое, концентрируя и преумножая силу созданного амулета.

Анна продолжала вести себя как самая обыкновенная девочка одиннадцати лет. Долгие осенние вечера после традиционного куска яблочного пирога с корицей, испеченного Гердой, и кружки горячего какао она проводила вместе со мной и Лукасом в гостиной. Пока мы негромко переговаривались, обсуждая события прошедшего дня или же делясь воспоминаниями, Анна сидела около камина и неотрывно глядела в огонь. Иногда читала, и тогда я украдкой поглядывала на обложку ее книги, опасаясь увидеть знакомый шипастый переплет тома из обширной коллекции Элизы Этвуд. Кстати, Анна так и не объяснила толком, каким образом покойная прабабушка разрешила ей пользоваться библиотекой. Ведь в жилах сестры не текло крови рода Этвуд, но это не помешало ей преодолеть защиту, установленную на книги по экзорцизму. Однако в столице я ни разу не заставала Анну за чтением чего-нибудь неподходящего. Она интересовалась сборниками стихов, два или три вечера просидела в задумчивости над толстенным томом, посвященным запутанной генеалогии королевского рода. Ее тоненький пальчик медленно скользил по многочисленным ветвям древа, изображенного на развороте, а губы беззвучно шевелились, повторяя имена предков и далеких родственников нашего короля Альберта Первого. Странное развлечение для маленькой девочки, но я уже давно перестала удивляться поведению сестры. Пусть. Главное, чтобы вновь не начала свои опасные игры с демонами.