Затерянные в Шангри-Ла - Митчелл Зукофф

К этому он добавил: «Ребята из спасательного отряда называют ее Королевой Шангри-Ла». Когда Маргарет спрашивали о ее царственном титуле, она отвечала: «Я готова все бросить и расстаться со своей короной в любой момент».

Уолтер и Канн быстро подружились. Капитан ценил мудрость и уроки, которые преподала журналисту непростая жизнь. Они часами разговаривали, играли в покер, купались в реке, совершали походы по долине, спорили о спорте и военной политике. Канн считал, что военные не должны цензурировать статьи журналистов из зон боевых действий. Уолтер с ним не соглашался. «Мне нравится общаться с таким человеком, — записал в дневнике Уолтер. — Я могу многому у него научиться». В дневнике Уолтер сделал Канну самый большой комплимент из всех, на какие был способен: «Он — парень что надо!»

Александр Канн с камерой в Шангри-Ла (фотографии любезно предоставлена Б. Б. Макколлом).

После прибытия Канна в лагерь, который Уолтер назвал «Аванпостом американской армии в Шангри-Ла, ГНГ (Голландская Новая Гвинея)» (сокращенно «Лагерь Шангри-Ла»), он окончательно укомплектовался: командир — капитан С. Эрл Уолтер-младший, десять десантников, трое выживших после авиационной катастрофы и один канадец инженер-актер-вор-моряк-военный корреспондент.

Лагерь превратился, по выражению Уолтера, в «симпатичный маленький городок», раскинувшийся в тени высокой горы, в самой плоской части долины. Сержанты, которые оставались в лагере, разбили несколько палаток и навесов. Красная палатка исполняла роль склада, а розовая — столовой.

Вскоре в лагере появился и импровизированный свинарник, который соорудили из срубленных деревьев и веток. Абреника, Байлон и Веласко «купили» у местных туземцев семь свиней — обменяли их на раковины каури, сброшенные с транспортного самолета. Одна из свиней была настоящей малышкой, «очаровательной, как цветочек», как записала в дневнике Маргарет. Сержанты назвали эту свинью Пегги.

«Мне кажется, что Пегги считает себя собакой, — писала Маргарет. — Она постоянно за кем-то ходит. Как только кто-то из нас садится, она сразу же забирается на колени. Десантники чистят Пегги каждый день — она просто лоснится».

Самой монументальной постройкой была пирамидальная палатка, которая предназначалась для «очень важных персон». Одна ее часть была отделена для Маргарет. В ней десантники устроили мягкую постель из золотистого, сухого сена. Над кроватью нависал полог из желтого парашютного шелка. Королевский интерьер дополняли искусно развешенные москитные сетки. Чтобы Маргарет могла ходить дома босиком, пол застелили пустыми парашютными мешками.

Молодые бойцы из разных миров: американские солдаты филиппинского происхождения (слева направо): Камило Рамирес, Кустодио Алерта, Дон Руис, Хуан «Джонни» Хавонильо. (фотографии любезно предоставлены С. Эрлом Уолтером-младшим).

«Я была так тронута, что чуть не разрыдалась, — записала Маргарет в своем дневнике. — В лагере было предусмотрено все, даже ванная! Сержанты соорудили ее из пустых водонепроницаемых коробок с продуктами. Неподалеку они вырыли колодец, и наполнять ванну стало очень легко».

Поскольку Макколлом и Уолтер были офицерами, им достались отдельные отсеки в мужской половине пирамидальной палатки. Но Уолтер решил уступить свою постель Деккеру, чтобы тот быстрее поправлялся. Уолтер со своими десантниками устроились в гамаках, что очень удивило Маргарет — зрелище высокого капитана, свернувшегося калачиком в гамаке, ее страшно веселило.

В первый день, когда все пятнадцать человек собрались в базовом лагере, десантники устроили праздничный ужин — зажарили двух молочных поросят по-филиппински. Они держали их над кострами на вертелах, пока тушки не приобрели приятный золотистый цвет. Маргарет была уверена, что Пегги избежала такой участи. Праздничное блюдо напомнило Уолтеру о таком же празднике из его детства на Филиппинах. «Я наелся, как свинья, ушел в палатку-склад и долго валялся там, пока не пришел в себя, — написал он в своем дневнике. — Но ребята оказались отличными поварами!»

На следующий день обитатели лагеря с удовольствием позировали Алексу Канну. Хотя предполагалось, что он снимет документальный фильм на фактической основе, Канну были не чужды голливудские замашки. Он пропустил возвращение экспедиции в базовый лагерь, но это событие в его сюжете играло важную роль. Поэтому он уговорил всех участников похода повторить возвращение в лагерь для него. Никто не хотел таскать семидесятипятифунтовые рюкзаки вверх и вниз по склонам, поэтому в рюкзаки запихнули коробки из-под продуктов, которые придали мешкам объем, но не вес.

На этот раз десантники не стали пользоваться такими удобными прокладками «Котекс».

КОГДА ПЕРВАЯ РАДОСТЬ после обнаружения выживших в авиакатастрофе прошла, полковник Элсмор и его подчиненные задумались над лучшим способом освободить Шангри-Ла от американского военного присутствия — а потом и от кинорежиссера, нанятого голландским правительством. ЕСТЕСТВЕННО, ЧТО ОСНОВНЫМ ПРИОРИТЕТОМ ЛЮБОГО ПЛАНА ОСТАВАЛАСЬ БЕЗОПАСНОСТЬ. ОТ ПРИНЯТОГО РЕШЕНИЯ ЗАВИСЕЛИ ПЯТНАДЦАТЬ ЖИЗНЕЙ. И ДАЖЕ БОЛЬШЕ, ПОСКОЛЬКУ РИСКОВАЛИ ТАКЖЕ ПИЛОТЫ, ЧЛЕНЫ ЭКИПАЖА И ВСЕ, КТО ПРИМЕТ УЧАСТИЕ В ОПЕРАЦИИ. Кроме того, от успеха или неудачи спасательной операции зависела личная и профессиональная жизнь самих ее организаторов. Для них люди, оказавшиеся в долине, были не просто солдатами, а, в первую очередь, товарищами по оружию. Чувствовали они ответственность и за Алекса Канна. Они знали, как работает военная машина: история о Шангри-Ла получила такую известность, что ее трагическое завершение в силу плохого планирования стоило бы организаторам спасательной операции очень дорого.

Элсмор и его подчиненные обсудили множество вариантов, отвергая один за другим как непрактичные, нелогичные, невозможные или изначально обреченные на неудачу. Вертолеты, гидропланы, десантный корабль и наземный переход были отвергнуты сразу. Затем рассматривалась возможность забросить в долину строительный батальон американского флота с небольшими бульдозерами, чтобы те построили временную взлетную полосу. Этот план был отвергнут, когда Элсмор решил, что посадка и взлет транспортного самолета в условиях высокогорья вполне могут превратиться в повторение трагедии «Гремлин Спешиэл».

После этого обсуждалась возможность использования небольшого самолета «Л-5 Сентинел», который летчики любовно называли «летучим джипом». Эти самолеты использовались для разведки и перевозки раненых. «Л-5» не требовал длинной полосы, то есть он вполне мог приземлиться на ухабистую поверхность долины, и тогда строить полосу не пришлось бы. Но и у этого плана оказались свои недостатки.