Лик Аполлона - Фред Томас Саберхаген

В последние несколько дней — нет, даже несколько недель — те изменения в собственной внешности, которые Джереми впервые заметил в цирюльне Академии, стали еще более явственными. Если верить словам удивленной Катерины, некоторые пряди волос на голове юноши сделались блестящими и темными, почти черными — такими, какие соответствовали традиционному облику Аполлона. Темные пряди слегка вились, как и собственные рыжие волосы Джереми, — и почему-то из-за этого такая необычная раскраска казалась еще причудливей.

Лицо Джереми раньше вовсе не было привлекательным по обычным стандартам — так, самым обыкновенным, — по крайней мере, сам юноша давно привык к тому, что он далеко не красавец. Однако Джереми готов был согласиться с тем, что сказала Кати, — девушка, сама удивляясь, заметила, что день ото дня он становится все красивее и красивее. Но, конечно, усы и борода у него так и не выросли — кожа на щеках, подбородке и над верхней губой оставалась такой же гладкой, как и раньше.

Джереми страшно хотелось раздобыть где-нибудь настоящее хорошее зеркало — но, подумав, он решил, что так даже лучше. Если бы сейчас где-нибудь вдруг нашлось зеркало, у парня просто не хватило бы храбрости взглянуть на свое отражение. Энди Ферранте пришлось пережить несколько неприятных минут, когда он вдруг обнаружил, что Джонатан, который при первой их встрече был выше его всего на пару дюймов, теперь перерос Энди почти на целую голову. Конечно, все мальчишки в пятнадцать лет быстро растут, но…

Юноша вспомнил, как вчера Катерина первой обратила внимание на все эти перемены в его облике, — сам Джереми тогда еще не вполне осознавал, насколько он изменился, — и как она об этом заговорила. Кати пока еще на понимала, в чем тут дело, — но она уже заподозрила, что с парнем что-то не так. Джереми нравился ей — и Кати, как могла, старалась его подбодрить.

Как-то раз Джереми набрел на небольшую запруду в горном ручье, — озерцо было достаточно велико, и изображения отраженных в нем предметов не искажались. Как и возле пруда в деревне медоваров, юноша сразу же принялся разглядывать свое отражение. Но едва Джереми себя увидел, ему тотчас же сделалось дурно.

Потому что он действительно очень сильно переменился. Нет, он и сейчас не выглядел точной копией темноволосого юноши, и все же… Да, Джереми теперь гораздо больше походил на него, однако пропорции его тела, наверное, так никогда и не станут столь же совершенными, как у Аполлона, и кудрявые волосы тоже скорее всего не станут совсем черными. Нет, дело было не в волосах, и не в тех изменениях, которые обычно происходят с телом, когда мальчики вырастают и становятся мужчинами. Джереми испугался другого — все его лицо… Нет, вся голова… Да что там — все его тело, похоже, росло теперь совсем не так, как надо, как-то по-другому — как будто старалось принять форму совсем другого, чужого тела. Прочие изменения в теле были не столь явственными, зато более существенными. Мускулы больше не походили на тонкие жесткие жгуты — они округлились, набрали силу. Мужское естество тоже заметно развилось, — хотя в последнее время, пока Джереми карабкался по скалам, ему не часто приходили на ум эротические фантазии, и сны эротические тоже что-то не снились. Парень решил — это оттого, что его Незваного Гостя сейчас волнуют совсем другие, более важные проблемы. У Захватчика были какие-то свои дела, которыми он и занимался. Что ж, все дороги и все мысли ведут к его Незваному Гостю. Получалось так, что Джереми Редторн практически не задумывался о том, что не интересовало Аполлона.

Сейчас даже как-то не верилось — хотя это было совсем недавно, еще в середине лета, — что у Джереми ничего не получалось с ухаживанием даже за довольно страшненькой с виду деревенской девушкой… Как же ее там звали-то, а?.. Ах да, Мира — вот как! Так эта Мира не то что переспать с ним не соглашалась — она вообще едва выносила его присутствие. Даже деревенская дурнушка Мира казалась тогда Джереми чудесной и практически недостижимой. А потом у него в голове поселился Незваный Гость. И женщина по имени Карлотта, которая прятала где-то в лодке свои волшебные сандалии, сделала в ту незабываемую ночь то, что она сделала, — прямо на палубе катамарана. Теперь все женщины и девушки в целом как будто желали его заполучить. И пусть его тело изменилось не так уж и сильно, но все же… То тело, что некогда принадлежало только Джереми Редторну, очень и очень переменилось в лучшую сторону.

Если верить старым, потрепанным временем и непогодой указателям — деревянным табличкам, закрепленным на деревьях, с надписями на полудюжине языков, — знаменитая Пещера Оракула должна была находиться всего в миле отсюда.

Джереми все больше беспокоился из-за долгого отсутствия Кати. Юноша думал, что она должна была бы поджидать остальных где-то здесь, возле этих указателей. Впереди показалось святилище, известное как Пещера Прорицаний. Верующие считали, что там, внутри Пещеры, глубоко под землей, обитает Чудовище, Порождение Тьмы. Судя по всему, Аполлон, вернее его прежний аватара, пытался победить это Чудовище и потерпел поражение, — так что понадобился новый герой, который принял бы на себя эту миссию и преуспел.

Вход в Пещеру Оракула — точнее, некоторые специфические особенности местности вокруг этого самого входа — был хорошо заметен с довольно большого расстояния ниже по склону. Сама же Пещера, согласно пополненной памяти Джереми, должна была скрываться за огромным скальным выступом, — так что увидеть ее можно было, только подойдя почти вплотную. Но широкие и хорошо утоптанные дорожки и несколько небольших домиков поблизости не оставляли никаких сомнений относительно того, в каком именно месте расположена Пещера.

Еще издалека, с тропинки, заметив кажущийся столь близким вход в святилище, пилигримы тешились ложными надеждами на скорое завершение пути — но недолго, потому как почти сразу же Пещера снова исчезала из виду и не показывалась до тех пор, пока путники не подходили прямо ко входу. Трое путешественников ускорили шаг.

Арнобий тоже обеспокоился из-за того, что их проводница из деревни Медовары куда-то запропастилась. Но он пока не считал нужным что-либо предпринимать по этому поводу. Если бы у него под рукой было человек сорок воинов из отряда лорда Джона! Или хотя бы пара десятков крепких и сердитых крестьянских парней… Тогда бы он запросто занял позицию у входа в Пещеру и смог бы ее удерживать до подхода Джона и основных сил его отряда. А Джереми чем дальше, тем больше убеждался в том, что с Кати случилось какое-то несчастье. И, похоже, он даже знал — какое. Юноша совсем уже решился ослушаться приказов Арнобия и пойти в Пещеру в одиночку.

Его Незваный Гость — по своим собственным соображениям — был совершенно согласен с таким образом действий.

Джереми знал — с твердой уверенностью и с пугающим безразличием к первоисточнику этого знания, — что эта белесая скала, которая ныне возвышается на милю над уровнем моря, когда-то, в былые дни, покоилась в глубинах вод, на морском дне. В прошлом, в таком далеком прошлом… Нет, слово «далеком» тут не подходит — оно не в состоянии описать ту громадную бездну времени, которое прошло с тех пор, когда океан плескался над этой скалой. Джереми боялся вообразить себе это время, — он боялся того, что может статься с его рассудком, попробуй он ясно это представить.