Грабеж средь бела дня - Сергей Зверев

– Вьетнамский гадюшник «Сайгон» на Центральном рынке?

– Вот-вот. А заодно – и еще какие-нибудь нераскрытые преступные эпизоды, коих в Угро накопилось великое множество. Ничего удивительного: милиционерам свойственно подозревать некоторых граждан в воровстве и ограблениях, работа у них такая. Но ведь и граждане вправе подозревать некоторых сотрудников милиции в противоправных действиях! – не без пафоса воскликнул Леха, глядя, как Таня, будто незрячая, медленно бредет по обочине. – Да, я признал за гражданином начальником право подозревать меня в ограблении «Сайгона». И даже право обвинять меня по «мохнатке»… Ведь сто тридцать первую часть вторую он собирался повесить на меня в случае отказа еще четыре с половиной года назад! Но, в свою очередь, оставил за мной право подозревать его во взяточничестве. Для затравки и предложил ему сделку: мол, ты меня «на поруки» отпусти, под подписку о невыезде. А я, кроме «Сайгона», на себя еще какой-нибудь грузнячок взвалю. Мент поганый, естественно, купился – знаешь, сколько у них в горотделе нераскрытых дел?

– Ха! Еще как знаю! – самодовольно ощерилась воровка.

– В моем распоряжении было ровно три дня, чтобы мои личные подозрения в коррумпированности капитана Голенкова приобрели неопровержимую силу доказательств.

– И какую доказуху ты на него нарыл? – Пиляева притормозила на светофоре.

– Салфетка, – загадочно бросил Жулик, щурясь в сторону тротуара.

Дочь бывшего капитана милиции стояла на перекрестке, в нескольких метрах от «Волги». Даже из машины было заметно, что лицо ее бледнее гипса. Чуть приопустив тонированное стекло дверки, Леха внимательно взглянул на точеную фигуру девушки, оценивая детали по отдельности и в совокупности.

– Что – салфетка? – не поняла Рита.

– Использованную салфетку я украл с рабочего стола Голенкова прямо во время допроса. А ведь на ней однозначно остались отпечатки владельца… Своих «пальчиков» я, естественно, не оставил. Не мне тебе рассказывать, как это делается. После чего тщательно изучил распорядок дня своего контрагента: привычки, пристрастия, увлечения… И особенно – семейную жизнь.

Светофор загорелся зеленым, и Таня медленно побрела по «зебре». Несколько раз она неловко натыкалась на прохожих, но словно не заметила этого. Видимо, девушка и впрямь испытала какое-то сильное душевное потрясение.

– А дальше-то что? – напомнила воровка.

– Соседка, – невозмутимо кивнул Леха.

– Чья соседка? – удивилась Пиляева, притормаживая.

– Капитана милиции Голенкова Эдуарда Ивановича. Рита, пропусти-ка Таню немного вперед… Слишком быстро едешь.

– На хрена тебе понадобилась его соседка?

– Мне очень понравилась одинокая пенсионерка, жившая слева от мусорилы, за стенкой. Симпатичная интеллигентная бабушка, очень доверчивая. Но еще больше понравились стены в этой «хрущобе». Дом панельный, стены тонкие…

– Обожди, обожди… При чем тут стены?

– Розетка, – упало спокойное.

– Какая розетка?

– Электрическая. Электрические розетки в «хрущобах» не гнездовые, а сквозные, то есть из квартиры в квартиру. Если снять розетку в квартире соседки-пенсионерки, обнажится изнанка розетки в квартире соседствующего с ней капитана милиции. Далее – дело техники: берешь пассатижи с длинными острыми носиками, фиксируешь изнанку держателя розетки в квартире Голенковых и аккура-атно так проталкиваешь ее подальше… только чтобы она совсем наружу не вывалилась. Конечно, зазор получится небольшим. Но вполне достаточным, чтобы протолкнуть сквозь него нужный вещдок.

– Салфетка, розетка, соседка… Но ведь в хате бабка! – Пиляева никак не могла понять, куда клонит собеседник. – И потом, как ты узнал, какую именно розетку надо снимать в ее квартире? Ведь те баксы у Голенкова при обыске за шкафом нашли? Ну, хорошо: снял бы ты в бабкиной хате розетку, а с другой стороны шкафа бы не оказалось! Откуда ты знал, как расставлена мебель в комнате за стенкой?

– Нимфетка, – скромно улыбнулся Жулик.

– Какая нимфетка?

– Во-он та самая, – Леха кивнул в сторону Тани, бредущей метрах в пятнадцати впереди «Волги». – Тогда Татьяна Голенкова училась в шестом классе. Рита, ты помнишь, какие задания нам давали по черчению в шестом классе?

– У нас на «малолетке» черчение не проходили… – задумчиво ответила блатнючка. – Хотя, постой… В шестом классе я еще сидела в спец-ПТУ для несовершеннолетних преступников.

– Зря не проходили. А я вот школьный курс черчения отлично запомнил. Как и домашние задания. Начертить план своей комнаты масштабом один к пятидесяти. Или план всей квартиры. Обязательно обозначить, где и какая мебель стоит. Ну и так далее… Для грамотного человека подобные чертежи – сущий клад. Семью товарища капитана я изучил неплохо и сразу же сделал в памяти зарубку: ментовская дочь Таня учится именно в шестом классе… Пришлось посетить ее школу. Мол – я детский психолог, собираю материал для кандидатской о развитии интеллекта детишек, об абстрактном и конкретном мышлении. Честно просмотрел все тетради и чертежи нимфетки. Мне очень понравился план ее квартиры. Прямо-таки скрупулезная, любовно выписанная схема расстановки мебели! Что стоит у окна, что у двери, что в какой комнате… Так что с выбором нужной розетки я не ошибся. Далее – дело техники. Выманить бабку телефонным звонком якобы из собеса – минутное дело. Открыть дверь ее квартиры – и того проще. Убедившись, что за одной из розеток в квартире за стенкой действительно стоит шкаф, я отправился в то самое здание без архитектурных излишеств, куда мы завтра с тобой направляемся, и грамотно накатал на товарища капитана телегу. Мол – позорит высокое звание офицера милиции, требует деньги за прекращение уголовного дела. Заодно продублировал заяву в «гестапо», то есть в Собственную безопасность. Так, знаешь ли, надежней. Менты и снабдили меня десятью помеченными стодолларовыми купюрами для передачи вымогателю. Сотрудники Собственной безопасности оказались столь любезными, что сами доставили меня прямо к подъезду нужной квартиры и остались внизу. Бабке-соседке к тому времени вновь позвонили, на этот раз из поликлиники, так что дома ее не было… Поднялся на этаж, открыл отмычкой ее квартиру, завернул меченые доллары в салфетку с голенковскими отпечатками пальцев, провернул операцию с розетками и протолкнул вещдок в соседнюю квартиру, точняком за шкаф. Восстановил статус-кво, закрыл бабкину хату и спустился к ментам: мол, взятку отдал, можете звать понятых и производить оперативно-следственные действия. Все это заняло минут пять от силы. Остальное ты знаешь… Ловкость рук и никакого мошенничества. Ну, почти никакого. А ты думала, что я человек-невидимка?

– Вот оно как… Братва тебя не забудет! – впечатленно хмыкнула блатнючка. – Этот мусорила у всех пацанов крови попил…

– Притормози-ка, – попросил Леха. – Ты смотри – дом знакомый…

Дойдя до популярной в городе «Рюмочной», Таня остановилась, словно столкнувшись с невидимым препятствием, и, подумав, юркнула под арку.