Возвращение - Мария Архангельская

С помощью телепатии с человеком можно сделать не так уж и мало, хотя возможности и ограничены. Нельзя прямо устроить ему сердечный приступ, но можно заставить мозг испытать весь полагающийся букет ощущений. Самое смешное, что иногда приступы при этом действительно случаются – настолько организм верит в то, что чувствует. Чувства холода и жары, боли и оргазма, чувство дезориентации, галлюцинации, попытки подчинить своей воле… Райан чувствовал всё это одновременно. Разумеется, он не оставался в долгу, каждого телепата учили и пси-атакам, и противодействию им. Как вскрыть чужие мозги, словно консервную банку, и не дать забраться в свои…

Райану казалось, что он, как Атлант, пытается удержать на плечах небо. Рассудок рвался на части, в глазах темнело, тела он вообще не чувствовал. То, что Александру сейчас не лучше, не утешало. Они сплелись, срослись, как сиамские близнецы, и Райан не взялся бы сказать, где кончаются его чувства и начинаются чувства Сандера. Каждый удар бумерангом бил нанёсшего его через чужие чувства. И всё же они продолжали этот смертельный танец разумов, пытаясь захватить контроль над психикой противника. Или просто тупо её задавить. Смешно – они могли бы попытаться уложить друг друга из огнестрельного оружия. Или схватиться голыми руками – ни тот, ни другой не пренебрегали тренировками, Райан и будучи Симоном, мог схватиться на равных почти с любым штурмовиком, не зря он после полугода в восстановительно-тренировочном лагере вполне вписался в десант. И Александр от него не отставал. Но они, не сговариваясь, выбрали пси-поединок. Каждый из них в первую очередь ощущал себя псиоником, а уже потом кем-то ещё.

Ударить по двигательным центрам. Взломать вот этот блок. Тяжело сглотнуть, когда вестибулярный аппарат вдруг начинает отплясывать джигу, и уже неясно, стоишь ли ты, висишь ли вверх ногами или и вовсе крутишься волчком. Отсечь чужое воздействие, снова надавить… Свинцовая усталость вдруг навалилась, как плита гробницы, и не понять, то ли своя, то ли наведённая. Пожалуй, всё-таки наведённая, своя не наступает вот так, рывком, разве что уже после боя. Значит, можно не обращать на неё внимания. Этому их тоже учили – не обращать внимания на боль, на страх, на усталость, на всё, что мешает сосредоточиться. И снова нырнуть в этот вертящийся калейдоскоп, из которого он, впрочем, и не выныривал.

И всё-таки они оба действительно устали. Атаки становились всё менее изощрёнными, темп снижался, они походили на двух борцов, которые, обменявшись первыми выпадами, просто и без затей взяли друг друга в захват, и теперь всё решала крепость мускулов. Вернее, крепость воли. Или чего-то ещё. Райан чувствовал себя бульдогом, намертво вцепившимся в добычу. Всё равно, что происходит вокруг и с ним самим, он сжал челюсти на чужом горле и будет тупо сжимать их, пока не перекусит или пока не умрёт. Хоть бейте его, хоть режьте. Мыслей и чувств давно не осталось, было лишь присутствие другого разума, точно так же напряжённого до предела. А потом этот чужой разум вдруг хрустнул и поддался. И челюсти бульдога, больше не встречая противодействия, сомкнулись до конца, разрывая что-то жизненно важное в чужих мозгах.

Райану потребовалось некоторое время, чтобы понять, что бой окончен. И ещё какое-то, чтобы «расцепиться» с чужим сознанием, ставшим мягким и безвольным, как тряпка. Танни постоял, пошатываясь, ожидая, пока его собственное сознание не придёт в норму и не начнёт воспринимать окружающее. Моргнул несколько раз, убеждаясь, что снова может видеть. И опустил глаза на тело, лежавшее в нескольких шагах от него.

Чтобы сделать эти несколько шагов, потребовалось не меньше минуты. Наконец Райан встал над упавшим Игеном, потом осторожно опустился на пол рядом с ним – главным образом потому, что ноги плохо держали. Александр лежал неподвижно, только на напряжённой шее часто-часто билась жилка. Потом его губы шевельнулись, но голос прозвучал настолько слабо и невнятно, что Райан его не расслышал. Он наклонился к Игену, попытался приподнять его, но мышцы шеи Игена настолько закаменели, что пришлось подсунуть руку его под плечи, чтобы устроить голову Сандера у себя на коленях.

– Ты всегда был… везучим, верно? – Александр попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой, один уголок рта дёрнулся не вверх, а вниз. – Куда более везучим… чем я.

«Дело не в везении, – хотел возразить Райан. – Ну, или не только в везении». Вместо этого он просто провёл рукой по тёмным волосам бывшего друга. Ещё в школе один поэтически настроенный наставник говорил, что они непохожи и неразлучны, как день и ночь.

– Я пытался занять твоё место. Мне даже удалось на какое-то время… Но у меня никогда не было ничего своего. Ни пути, ни цели. Только то, что выбирал ты…

– Тише…

– Пари держу – ты опять выкинешь что-то такое, что никто не ждал, – Сандер всё ещё силился улыбнуться. – Я бы хотел проклясть тебя на прощание поэффектнее… Но я не в том состоянии, чтобы выдумать что-то, достойное тебя.

Он закрыл глаза. Его последние слова были настолько тихими, что Райану пришлось почти приложить ухо к его губам:

– Если всё же найдёшь Линду – передай ей от меня привет…

На его лоб упала красная капля. Райан провёл рукой по лицу, убеждаясь, что кровь течёт из носа. Вскрыв карман на боку защитного костюма, он вытащил медицинскую салфетку, зажал ей нос и посидел так некоторое время. До тех пор, пока дверь не открылась и внутрь не ввалились люди в таких же защитных костюмах.

Это точно были не дейнебы. И не альянсовцы, им незачем было бы переодеваться в броню десанта Федерации.

– Э-э… Лейтенант Танни? – спросил вошедший первым.

– Да, – Райан осторожно снял голову мёртвого со своих колен и с некоторым трудом поднялся. – Ваш приход означает, что бой закончился нашей победой?

– Точно! – десантник энергично кивнул, поднял лицевой щиток и широко улыбнулся. – Альянсовцы удрали на другой конец системы. Мы их не преследуем, правда… А о здешних не беспокойтесь, мы как раз заканчиваем зачистку. Третий? – он стукнул себя пальцем по шлему напротив уха. – Отлично, поднимайтесь наверх. Ну вот, уже и закончили.

Разум Райана тут же метнулся по станции, и он облегчённо вздохнул, почувствовав Давину.

– Здесь есть пленные?

– Так точно, взяли нескольких помощников этого…

– Я про федеральных.

– Только один. Точнее, одна. Мы отвезём её на эскадру.

– Я сам, – и Райан решительно шагнул к двери. Станут ли десантники возражать, его не интересовало, но они не стали.

База-станция была небольшой, и теперь её план послушно разворачивался в его голове. Альянс перестроил под неё ту, силезийскую. Чужие, пришедшие из глубин космоса, устроили свою станцию на орбите, не привязывая её ни к каким астероидам, но ту Райан просто и без затей приказал расстрелять. Переход по коридорам в помещения, где держали пленных, много времени не занял. Райан пожалел, что не догадался засечь время. В поединке он потерял ему счёт, но раз уж подчинённые Макмиллана успели победить и высадиться здесь, должно было пройти не – меньше часа.