Кроссворд для негодяев - Максим Шахов

– Ну и что?

– Его идентифицировали как одного из участников марша баркашовцев в Москве, который они предприняли в ответ на запрет городских властей съезда РНЕ. Запись датирована декабрем девяносто восьмого года, изображение не очень четкое, но специалисты настроены категорично. Пока неустановленный участник марша и погибший в Ипатьевске террорист – одно и то же лицо.

Виктор даже присвистнул.

– Да, – сказал Максимов. – Представь, что будет, когда информация об этом просочится в прессу. И это еще не все. Сейчас мы добиваемся доставки всех вещдоков в Москву, но наши эксперты и так уверены, что взрывное устройство, обнаруженное в машине, произведено за рубежом – в Штатах или Израиле. В других странах подобных технологий просто не существует. Они являются ноу-хау, при этом баснословно дороги и используются только несколькими ведущими спецслужбами мира.

То есть у РНЕ нет таких средств и возможностей, чтобы заполучить подобную игрушку. Это все равно, как если бы сопливый пацан вдруг подложил в детском саду в песочницу старшей группы атомную бомбу в отместку за пару пинков. В этом случае счет идет на миллионы долларов. То есть уже сейчас не вызывает сомнений, что баркашовцы – это только пушечное мясо, ширма, можно называть их как угодно. Тот же, кто стоит за всем этим, имеет несравненно большие возможности и преследует несравненно более серьезные цели.

Это тебе, так сказать, информация к размышлению. Чтобы представлял, о чем идет речь и что поставлено на карту в этой игре.

– Представляю, – заверил Виктор.

– Тогда – до связи. Директор будет ждать твоей информации. В случае экстренной необходимости – выходи прямо на него.

– До связи, – сказал Виктор, глядя за окно.

Тучи над Ипатьевском сгущались.

Стоя у окна, Логинов выкурил подряд еще две сигареты. Вернувшись в палату, он молча выпил какие-то таблетки и подождал, пока сестра сделает укол. Как только она вышла, Виктор позвонил Захарову. Совещание, назначенное на девять, уже закончилось, и капитан оказался на месте.

– Как дела?

– Пишу отчет.

– Убежище Матросова нашли?

– Пока нет.

– Что Уткин?

– Разорялся на совещании – труба! С одного милицейского полковника из области прямо в зале снял погоны!.. Тот не обеспечил автобусы для переброски людей к дачам. Уткин сказал, что так будет с каждым, что это дело политическое и что он не потерпит… В общем, как в прежние времена. Круто взялся!

– Понятно. Никаких неувязок?

– Да какие неувязки? Все землю носом роют. К обеду должны начать переброску внутренних войск. Я слышал краем уха, что разрабатывается несколько маршрутов движения кортежа, и, по какому поедет Луговой, определят в самый последний момент. Говорят, что Уткин каждые полчаса связывается с Москвой, так что я не удивлюсь, если к вечеру на Черном озере всплывет пара атомных подлодок, а в небе начнут барражировать перехватчики… Я такие маневры вижу первый раз в жизни.

– Ясно, – сказал Логинов. – Пиши.

– Ага.

В ожидании неофициальных инструкций из Москвы, Виктор попытался связаться с Беляевым. В конце концов ему удалось выловить его в прорабском вагончике на стройке. Ничего подозрительного и там не происходило, и Беляев даже удивился подобному вопросу. Наоборот – в распоряжение полковника выделили, по указанию комиссии, спецназ УВД. И теперь новый дом на Московской окружало двойное кольцо.

Почувствовав себя дурак дураком, Виктор попрощался, прилег и уставился в потолок. Следовало признать, что на данном этапе комиссией делалось абсолютно все для обеспечения безопасности визита высокого гостя. Даже с перехлестом. Его можно было отнести на счет излишней амбициозности Уткина и желания этого чиновника проявить себя во всей красе.

Причин для беспокойства не было никаких. Однако информация, полученная Виктором от Максимова, не давала ему покоя. Немного полежав, он встал и заходил от двери к окну. Потом снова прилег, но выдержал не больше минуты. Причин для беспокойства не было, но полученные из Москвы сведения заставили Виктора оценивать ситуацию немного по-другому. В какой-то момент он вдруг понял, что просто ждать в этой ситуации нельзя. Подполковник тут же позвонил в управление и попросил, чтобы с ним срочно связался Кравец. Судя по тому, что генерал вышел на связь через три минуты, неофициальные инструкции из Москвы уже дошли. Кравец шумно сопел в трубку, а его голос сел окончательно.

– Как обстановка? – спросил Логинов.

– Люди работают на пределе. Я получил гм-гм… сообщение из Москвы.

– Ясно. Что с розыском?

– Проверку дач почти закончили. Перерыли все вверх дном, но пока ничего. У двух садово-огородных обществ вчера видели красные «семерки», но номеров никто не запомнил. К тому же таких машин там много. Посторонние тоже появлялись, но общества большие, дачи продают и покупают, так что это еще ни о чем не говорит. Во всяком случае, по фотографиям ни Матросова, ни убитого никто не опознал. В общем, в настоящий момент не исключается, что они могли скрываться и в другом месте. Поэтому на розыск брошены все силы по всему городу и окрестностям, но упор по-прежнему делается на район дачных поселков.

– Хорошо. Я понял, – сказал Виктор и вдруг замолчал, задумавшись. – Мне нужно, – продолжил он через некоторое время, – хотя бы три оперативно-розыскные группы по два человека с машинами и в придачу к ним – четыре-пять спецназовцев на случай непредвиденных обстоятельств…

– Виктор Павлович! Я прошу понять меня правильно, но это абсолютно невозможно! Мы действительно держим предельный режим, и каждый человек у нас на учете! Тем более – машина!

– Вы получили инструкции из Москвы? – перебил его Виктор.

– Да. Но…

– Жду людей. Сколько сможете. Только самых опытных сотрудников. Все.

Следующие сорок минут Виктор по-прежнему не находил себе места, анализируя внезапно возникшую во время разговора с Кравцом догадку. Он все больше склонялся к тому, что при осведомленности Матросова в части специфики работы силовых ведомств эта догадка – очень правдоподобна.

Он дважды ходил в туалет курить, и оба раза натыкался там на мужика с грыжей, который пытался завязать с ним беседу. Но Виктор не обращал на него внимания. Ему не терпелось проверить возникшую версию, и он с удовольствием занялся бы этим лично. Однако в таком состоянии это было бы весьма опрометчиво, а во-вторых, в Москве от него ждали совсем другого. Подобная самодеятельность шла бы вразрез с установкой Максимова и Директора.

Когда в приоткрытую дверь палаты, наконец, постучали, Виктор уже собирался снова звонить в управление и ругаться с Кравцом. Медсестра заглянула, сказала, что к нему посетитель, и отступила в сторону, пропуская майора Лазорина. После бессонной ночи майор выглядел неважно, но Логинов откровенно обрадовался, что работать вновь придется именно с ним.