(Не) настоящий наследник - Лана Пиратова

вырастает тень. Я вижу черные начищенные ботинки. Медленно поднимаю взгляд и отшатываюсь.

Передо мной стоит Амир. Глухой возглас вырывается из меня.

– Катя, тихо, – произносит он каким-то глухим голосом. – Я за тобой.

– Что? – непонимающе смотрю на него. – Куда? Что случилось? Амир! – тревога накрывает меня. Почему он тут? Почему он тут один? Где Матвей? – Что? Что-то с Матвеем? – сердце сжимается. – Амир! Что?!

Глава 42 Амир

А мальчишка оказался смелее и хитрее, чем я думал.

Стоило оставить его одного и он вздумал сбежать. Глупый. Но смелый и решительный. Таким и должен быть мой сын. А ум придет с возрастом. Для этого у него есть я.

Услышав лай собак и крики, я как ошалелый вскакиваю с кресла и бегу на улицу. Бегу на свет фонариков в руках стоящих под окнами людей. Вот я уже рядом. И замираю. Словно в невидимую стену врезаюсь.

По спине пробегает холодный пот. Мне кажется, я не дышу.

Но тут же прихожу в себя и кидаюсь к маленькому тельцу, лежащему на земле.

– Хозяин, не трогайте, – кто-то берет меня за плечо. – Нельзя. Навредить можете.

– Тамерлан, – зову тихо, вглядываясь в лицо маленького человечка. Глаза у него закрыты, а рот, наоборот, приоткрыт.

– Хозяин, – опять голос охранника. – Врача вызывать?

– А вы еще не позвонили?! – рычу я и резко встаю.

Охранник тут же достает телефон и набирает куда-то.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Похоже, пацан решил сбежать, – говорит другой охранник. – В окно. Судя по всему, по водостоку, – показывает на трубу, валяющуюся рядом с Тамерланом.

– Он дышит, – говорю я. – Где этот гребанный доктор?!

– Уже едут, хозяин. Скоро будут!

– Тамерлан, – падаю перед ним на колени и чувствую, что не могу больше сдерживать себя. Слезы ручьем стекают по моим щекам.

Наклоняюсь и губами прижимаюсь к маленькой ручке, безвольно лежащей сейчас на сырой земле.

– Прости меня, сынок. Прости. Тамерлан. Умоляю, жизнью своей прошу, живи! Сынок!

Лбом утыкаюсь в ладошку. Мне хочется поднять Тамерлана и прижать к себе. Но охранник прав. Нельзя. Мы не знаем, что у него повреждено.

Поднимаю взгляд на окна второго этажа. Вроде, и не высоко. Но для такого малыша…

– Мама, – слышу хриплый голос снизу и тут же смотрю на сына. Он пытается приоткрыть глаза. Шевелит пересохшими губами.

А потом начинает хныкать. Конечно же, ему больно.

– Сынок, – прошу я. – Не плачь. Скоро врач приедет. Не надо. Все будет хорошо.

– Мама, – стонет он. – Мама…

Тут слышатся звуки сирены и нас ослепляют фары приехавшей «Скорой».

– Быстрее! – кричу я и встаю. Машу им рукой.

Меня оттесняют от сына и я лишь вижу, как они что-то делают с ним. Он стонет. Мне хочется броситься к нему, но я понимаю, что только помешаю.

Потом мы едем в больницу. Мне разрешают сесть в машине «Скорой» рядом с сыном. Я держу маленькую ладошку. Тамерлан не смотрит на меня и только шепчет хрипло:

– Мама… мама…

У меня сердце разрывается. И я понимаю, что должен найти Катю. Привезти ее сюда.

Плевать на наши обиды. Сейчас мы все должны сделать все возможное для маленького человечка.

В больнице Тамерлана увозят и я сижу и жду. Сжимаю голову руками. Слез уже нет. Но в груди все рвется.

Когда выходит доктор, я бегу к нему. Чуть ли не хватаю его за грудки.

– Что с ним? Доктор! Что с моим сыном?

– Состояние стабильно, но тяжелое, – привычным голосом говорит доктор. – Мальчику потребуется переливание крови. Но придется подождать, пока кровь доставят.

– Сколько? Я заплачу. За все, – перебиваю его.

– Дело не только в деньгах. У вашего сына редкая группа. Придется ждать либо… – смотрит на меня.

– Что? – я готов убить его за то, что тянет с ответом.

– Вы готовы сдать кровь? Какая у вас группа?

Я даже выдыхаю. Что за вопрос, мать его?! Конечно, я готов! А вот какая группа, не знаю. Не нужно было раньше.

Спустя какое-то время меня отводят в палату. Нужно взять анализы. Я мысленно отсчитываю каждую секунду. Мой мальчик. Только бы он выкарабкался. Я все для него сделаю. Все.

– Хм, – раздается совсем рядом и я открываю глаза.

Передо мной доктор внимательно что-то изучает.

– Жаль, – вздыхает, – но у вас другая группа крови. Вы не можете стать донором.

– Почему другая? – резко встаю с кушетки. – Он же мой сын!

– Ну, дети перенимают кровь одного из родителей. Значит, у мальчика группа крови матери. Такое бывает очень часто. Девочки перенимают группу крови отца, а мальчики – матери. Ничего не поделаешь. Нам остается лишь ждать, когда в отделение привезут нужную группу крови.

Я опускаю взгляд и бью ладонями по кушетке.

Все не так.

– Я могу его увидеть? – поднимаю взгляд на доктора.

Тот мнется. Отвечает не сразу.

– Доктор, – говорю я, вставая. – У меня ближе никого нет. Это мой сын.

– Хорошо. Две минуты. Пойдемте.

Мы подходим к двери, за которой лежит мой сын. Доктор аккуратно открывает ее и заходит первым. Я следом.

Тамерлан лежит у стены. С закрытыми глазами. Ровно дышит.

У меня опять слезы наворачиваются. Но я понимаю, что не должен плакать здесь. Тамерлан должен видеть, что все будет хорошо.

Словно почуяв, что он в палате не один, сын медленно поворачивает к нам голову и приоткрывает глаза. Смотрит на нас, но взгляд как в тумане.

Потом малыш начинает хныкать.

– Все, уходите, – доктор буквально выталкивает меня из палаты. Кидаю последний взгляд на сына и понимаю, что он беззвучно шевелит губами одно слово.

Мама.

Ему нужна мама.

Как бы я не хотел, чтобы было иначе, но это так.

Доктор еще что-то говорит мне, обещая, что кровь доставят в ближайшие дни.

А у меня в мозгу только это слово. Мама.

Не задумываясь, на автомате еду на максимальной скорости. Руль сжат в руках, а взгляд устремлен только вперед.

Но Кати не оказывается дома. Меня это злит. Где она, когда так нужна? Я делаю первый шаг. В пустоту?

Пытаюсь дозвониться, но абонент недоступен.

Где ее искать? Почти ночь на дворе! Где она шляется?!

Вопросы один за другим заполняют голову.

С силой сжимаю телефон и тут слышу шаги. Тихие, неспешные шаги, которые я узнаю сразу же.

Когда звуки шагов слышны совсем близко, я выхожу из закоулка и Катя чуть не врезается в меня.

Да, это Катя.

Смотрю на хрупкую фигурку и мне хочется сжать ее. Приподнять и прижать к себе. Поэтому еще сильнее сжимаю кулаки.

Взгляд Кати медленно поднимается и