Две полоски для мажора - Алёна Черничная

— Я сам собрал, — неожиданно заявляет он и, гордо вскинув подбородок, опирается рукой на один из верхних бортиков.

Всего мгновение, и эта деревяшка просто валится вниз, а кроватка едва не складывается елочкой. Сам же «мастер» чуть не теряет равновесие, явно не ожидав такого коллапса.

— Оно и видно, — я прячу свой смех в ладонях, прижав их к лицу.

— Да блин, — с досадой ругается Марк, растерянно глазея на покосившуюся кроватку. — Я все ж по инструкции делал.

— Может, стоило кого-то пригласить, чтобы собрали?

— Так, женщина, не учи отца. — важно закатывает глаза Громов, но быстро скромнеет под моим взглядом исподлобья, —. детей делать.

— Ну это ты умеешь, согласна, — я смеюсь уже в открытую.

— Кстати, это ещё не весь сюрприз.

Удивлённо веду бровями, а Марк наклоняется к ламелям в кроватке и достаёт оттуда какие-то сшитые между собой листы. Протягивая их, он загадочно смотрит на меня в упор. И я трепетно забираю из его рук тоненькую папку.

— Что это? — внимательно впиваюсь взглядом в странные чертежи на бумаге, но Марк молчит. Я лишь чувствую, как он внимательно следит за каждым моим движением, пока верчу листы под разным углом. — Очень похоже на... — Меня озаряет. И сердце снова подпрыгиваем в груди. Поднимаю взгляд в тёмные, горящие радужки. — Это план квартиры?

Сунув руки в передние карманы джинсов, Марк уверенно кивает.

— Да. Нашей с тобой квартиры. Новой. Ту я продал, а в этой нужно начинать делать ремонт. Правда, боюсь к родам все не успеть, поэтому вот решил, пока мы живем у отца, детская временно будет здесь. Но ты сможешь сама все выбрать: обои, мебель или нанять дизайнеров.

Марк тараторит, а мое сердце колотится. Разглядываю этого высокорослого шалопая как в первый раз. Взъерошенная темноволосая шевелюра, правильные крупные черты лица, бездонно чёрные глаза, необъятный размах плеч и татуировки, выглядывающие из-под закатанных рукавов толстовки.

Неожиданно понимаю, что очень хочу, чтобы это был мальчик. Нет. Я уверена, что у нас будет мальчик. Такой же, как он. Копия этого высокорослого шалопая, стоящего сейчас всего в одном шаге передо мной.

И я делаю этот шаг. Обхватываю Марка за талию руками, роняя все чертежи на пол. Потом соберу.

Вжимаюсь в Громова так сильно, как только могу. Скрещиваю руки у него за спиной и утыкаюсь лицом в его твердую грудь.

Марк, опешивши, даже замолкает, а я веду носом по мягкой ткани толстовки и делаю парочку жадных вдохов его парфюма, смешанным с личным запахом. А потом приподняв голову, я встаю на носочки и прилипаю своими губами к губам Марка.

Он реагирует тотчас. Сильные руки обвивают меня, притягивают к его телу, насколько позволяет это сделать округлый живот. Марк отвечает на поцелуй, нагло вторгаясь в мой рот языком.

Меня плавит изнутри и снаружи от жара в груди и венах. И где-то там. Внизу живота. Все это чертова пляска гормонов и тестостерон Громова.

Хотя Марку тоже не совсем просто и сладко. На свой тихий стон я получаю ответ в виде каменной выпуклости в районе его ширинки.

— Лика, — хрипит Марк, оторвавшись от моих губ, — опасно так набрасываться на меня.

— Прости. Больше не буду, — бормочу виновато.

Опускаюсь с носочков обратно на пол и снова прижимаюсь лбом к его груди. Все-таки чертовски льстит, что как женщина, даже беременная, могу вызывать у Марка такую нескромную реакцию.

— Будь, — смеётся он. Я ощущаю горячее дыхание Марка на своей макушке. — Просто со мной будь и все. Все у нас будет хорошо. Я тебе обещаю, Рыжик...

Л Л Л

Марк

Просыпаюсь от осторожных толчков в бок и тихого голоса Лики.

— Марк, проснись, пожалуйста.

Нехотя заставляю себя разодрать глаза. Ещё точно не утро, потому что в комнате темень. Поворачиваюсь в ту сторону, где под моим боком обычно засыпает Рыжик.

— Ты чего не спишь? — сиплю я, замечая в темноте ее силуэт, сидящий на кровати.

— Что-то не так. — натянуто шепчет Лика.

— В смысле? Кошмар приснился?

— Нет. Марк, кажется, у меня схватки.

Марк

Сжимаю руль и заставляю мотор машины скулить. Парочка штрафов мне обеспечены, но сейчас я готов отдать дохренеллион денег, лишь бы не видеть то, что вижу.

Мертвецки бледную Лику на соседнем сиденье. Она молча глотает слёзы, а дрожащие ладони гладят живот под расстегнутым пальто.

— Врачу дозвонилась? — нервно барабаню пальцами по рулю.

Пытаюсь не показывать, что меня колотит изнутри самого. Все что сейчас нужно Лике -это врач и моя уверенность, что все будет хорошо.

— Да, — лепечет Рыжик, облизав побелевшие губы. — Сказал, что будет ждать.

— Хорошо, — отвлекаюсь на секунду от дороги и протягиваю свою руку к Лике. Осторожно сжимаю, лежащую на животе, ее ладонь. Она ледяная настолько, что мне жжет от холода пальцы. — Все будет хорошо, Рыжик.

Лика не кивает и не отрицает. Смотрит в одну точку, и ее лицо бледнеет ещё сильнее, делая яркие веснушки на щеках жуткими темными пятнами. Она ничего не говорит, но я понимаю по губам. Они просто безмолвно шепчут: «больно...» Дыхание Лики на какие-то мгновения становится прерывистыми и поверхностным.

— Марк, пожалуйста, быстрее. — судорожно всхлипывает она и впивается пальцами мне в ладонь.

А быстрее уже и некуда. Моя нога прижимает педаль до упора и так. Я вообще ничего не понимаю. Что сказать и чем помочь ей именно в эту секунду. Мне страшно так же, как и Лике. Потому что этого не должно было быть... Еще рано. Очень рано. На улице еще лежит снег, а я планировал везти Лику куда-либо со схватками не раньше, чем зацветет долбаная сирень.

Знакомое здание клиники появляется перед капотом машины через невыносимо долгие десять минут.

Вылетаю из салона к пассажирской двери не одеваясь. Прямо в домашней футболке и спортивках, наплевав, что на улице намного ниже ноля. Не дав ступить и шагу, забираю прямо с сиденья Лику на руки.

Она тут же льнет ко мне, цепляясь за мою шею. Прижимается к ней лицом и часто, рвано дышит, пока я несу ее в приемное отделение. От этого дыхания колом становится кровь в моих жилах.

В клинике уже ждут нас. Стоит только появиться на пороге, как девочка на ресепшен, подскочив, тут же хватается за телефон:

— Павел Петрович, здесь Громовы, — рапортует она в трубку и, видимо, получив ответ, кивает уже нам. — Доктор сейчас будет.

Бережно опускаю Лику на пол и помогаю снять с нее пальто. Отбрасываю его на диванчике в холле у стены и снова обнимаю Рыжика. Ее уже знобит. Вместо ледышки ко мне теперь жмется горячее и дрожащее тело.