Любовь мексиканского сыщика - Наталья Александрова

– А у вас там было неразборчиво написано! – отлаивалась Кристина. – У вас такой почерк, а все виноваты!

– Нечего сваливать с больной головы на здоровую! Это все из-за твоей безалаберности! Надо же, обратилась к вам по-соседски, думала, сделаете все как надо, а тут такая халтура! Больше никогда не буду к вам обращаться! И всем знакомым отсоветую!

– Как написано, так и сделали! Что вы привязались? И какая, в конце концов, разница – ирригатор или аллигатор?

– Что?! – Ирина Петровна задохнулась от возмущения. – Это тебе, может, нет разницы, а тут уважаемого человека, доктора наук, аллигатором обозвали! Или вот здесь, – она перевернула листок обратной стороной, – вместо «Женщина года» напечатано «Женщина дога»! Это что, по-твоему, одно и то же?

– Не волнуйтесь! – Из-за перегородки появилась незаметная Авдотья Ивановна. – Мы немедленно все переделаем! Заходите через час, все будет готово!

– Я надеюсь! – Ирина Петровна швырнула испорченный буклет, вылетела из офиса, чуть не сбив меня с ног, и с грохотом захлопнула за собой дверь.

– Ну и ведьма! – бросила ей вслед Кристина.

– Ты с ней того… помягче! – примирительно проговорила Авдотья Ивановна.

– С чего это? Ей, значит, можно хамить, ноги об меня вытирать, а я должна молчать?

– Во-первых, она все же клиент, а с клиентами нужно держаться в рамках. А во-вторых, у Ирины Петровны жизнь была тяжелая, она такое несчастье пережила… И в-третьих, ты же сама напутала, так что она в своем праве…

– Несчастье? – глаза у Кристины загорелись. – Какое несчастье?

– Ты что, не знаешь? – Авдотья Ивановна удивленно взглянула на нее. – Я думала, ты уже все сплетни здесь изучила! У Ирины Петровны несколько лет назад сын погиб. Такая трагедия!

– А, ну да, – Кристина поскучнела. – Верно, я что-то об этом слышала. То ли от передоза загнулся, то ли самоубийством покончил… Девчонки что-то такое рассказывали…

– Вот я и говорю – надо с ней помягче обращаться, более терпимо. Тем более что ты здесь действительно напортачила… надо же, ирригатора аллигатором обозвала!

– А это что – разные породы крокодилов? – поинтересовалась Кристина.

– Сама ты порода крокодилов! – И Авдотья Ивановна собралась уйти за перегородку.

– Сын погиб? – медленно проговорила я ей вслед.

– Ну да, – Авдотья обернулась, – сынок единственный, говорили, замечательный мальчик был, умница, спортсмен. Школу чуть не с золотой медалью закончил…

– А что с ним случилось?

– Да говорят, попал в плохую компанию, а там все кололись. И вот то ли сердце не выдержало, то ли жизнь его достала… Хотя с чего бы ему? Мать только для него жила, одна его воспитывала, он для нее – свет в окошке был… Ох, эти детки, наплачешься с ними! С тех пор Ирина Петровна такой и стала. Так что вы, девочки, с ней помягче…

– Сын погиб… А как его звали, не знаете?

У меня внезапно произошло некоторое озарение. Еще бы, все, что рассказала Авдотья Ивановна, было мне уже знакомо. Хороший мальчик, спортсмен, умница, только школу закончил. Уехал в спортивный лагерь, а потом вернулся… И все пошло наперекосяк.

– Не то Сеня, не то Саша… – Авдотья наморщила лоб, вспоминая.

– А не Сережа? – с замиранием сердца спросила я.

– Может, и Сережа, – охотно согласилась Авдотья, – вполне может быть… Ну, я пошла, работать надо…

Что ж, мне тоже надо работать. А для успешной работы нужно кое-что выяснить у Стаса Рябоконя.

Я взяла мобильник, но, перед тем как набрать номер Стаса, заколебалась. Что-то я слишком часто ему звоню, как бы он не подумал, что я только ищу повода, чтобы лишний раз с ним поговорить…

«А разве это не так?» – спросил меня внутренний голос.

Ох уж этот внутренний голос! Вечно он лезет с неуместными вопросами и дурацкими советами!

А что я, в самом деле, создаю проблему на пустом месте? В конце концов, мне не пятнадцать лет! Пускай думает, что хочет! Мне же действительно нужно узнать фамилию того парня!

И все же, услышав голос Стаса, я почувствовала странное волнение и не сразу смогла заговорить. К счастью, он сам пришел мне на помощь:

– Привет, Василиса! Ну, как твое расследование?

– Не поверишь, – ответила я деловым и оживленным тоном, загнав подальше все свои переживания, – мне опять очень нужна твоя помощь!

– Ну так это же здорово! – оживился Стас. – У меня как раз есть свободное время… нужно снова куда-то сходить? Если будет так же интересно, как прошлый раз, я не против!

– Да нет, я не буду тебя надолго отрывать от работы. Мне нужно только, чтобы ты вспомнил фамилию того парня, у которого был роман с Анфисой Болотниковой.

– Сереги, что ли?

– Ну да… того, который из-за нее вылетел из команды.

– Слушай, вот как назло – не могу вспомнить!

– Стасик, миленький! – взмолилась я. – Ну постарайся, мне это очень нужно!

Какой мужчина устоит перед такой просьбой?

Стас замолчал, я даже по телефону почувствовала, как напряглись его извилины.

– Черт… – проговорил он через полминуты. – Что же это – вода в мозги попала? Когда нырял, головой о воду как-то сильно ударился… Помню, что Сергей, а фамилия совершенно из головы вылетела! Вроде что-то связанное с машинами…

– Колесов? – предположила я. – Жигулев?

– Нет, не то…

– Покрышкин? Моторин? Тормозов?

– Да нет, совсем не то…

– Ручников? Передачин?

– Нет, совсем не похоже…

– Рычагов? Рулев? Заносов?

– Не то… все не то… – В голосе Стаса уже звучало плохо скрытое раздражение – не столько от моей настырности, сколько от собственной забывчивости.

– Ремнев-Безопасный? – предложила я от безысходности. – Карбюраторов?

Он не стал мне даже отвечать.

– Свечкин? Парковкин? Коленвалов?

– Да нет, совсем непохоже!

– Заправкин? Бензинов? – перебирала я наугад слова, имеющие хоть какое-то отношение к автомобилям.

И вдруг он сам выпалил:

– Вспомнил! Маркин его фамилия!

– Маркин? – удивленно переспросила я. – Ты уверен? А при чем тут машины?

– Уверен! Стопудово! А при чем машины? Ну как же… я вспомнил, мы его еще дразнили: Маркин – Иномаркин! Ну, слава богу, – он облегченно вздохнул, – значит, тот удар о воду без последствий прошел…

– Ну, спасибо тебе! Ты мне здорово помог!

– Всегда рад! Звони, если что-то понадобится!

Он говорил что-то еще, но я уже отсоединилась, потому что нужно было еще кое-что сделать.