Невидимые силы - Евгения Грановская

То, что «прыжок» состоялся, она поняла по ледяному порыву ветра, ударившему в лицо. А потом услышала стрекотание сверчков. Настя снова оказалась на сельском кладбище, одна, без Келлера. Но ни Маши, ни Мигеля здесь уже не было. Лишь труп полуэкса, убитого Мигелем, лежал у ржавой оградки.

— Настя! — услышала она странный голос.

Обернулась. Кто-то стоял под деревом, чей-то черный силуэт, черт лица было не разглядеть в сумерках. Настя на всякий случай отступила на шаг.

— Кто вы? — спросила она.

И ту же почувствовала, как что-то ударило ей в голову — сперва мягко, как легкое опьянение, а затем сильнее — будто чья-то настойчивая, не терпящая возражений сила вторглась в ее сознание. На Настю накатила волна смертельной усталости. Ноги под коленями ослабли и стали ватными, веки отяжелели.

— Настя, это я, — снова заговорил он. — Неужели ты меня не узнала?

Девушка схватилась слабеющей рукой за железную оградку. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой уставшей.

— Илья? — слабо пробормотала она.

Он шагнул из тени вперед, и Настя увидела его лицо. Лицо это было ужасно.

Когда-то симпатичное, оно сильно и страшно изменилось, хотя его все еще можно было узнать. Илья был похож на ожившего мертвеца. Волосы его сильно поредели, кожа стала землисто-бледной, глаза подернулись желтоватой поволокой, как у слепца.

Он медленно приблизился к Насте. Бежать она не могла, из нее словно высосали все силы. И процесс этот продолжался. Встав перед Настей, Илья посмотрел ей в глаза. Зрачки его мутновато-голубых глаз приобрели форму вертикального овала, характерную для пресмыкающихся.

— Что с тобой? — хрипло прошептала Настя.

— Я хотел жить, — тихо ответил он. — И я живу. Прости, Настя.

И он странно улыбнулся.

«Какие черные у него зубы», — промелькнуло в угасающем сознании девушки.

— Ты… стригой, — едва ворочая языком, вымолвила она.

— Да, — сказал Илья. — Я этого не хотел… Но так уж получилось.

Ноги Насти подкосились, и она вцепилась в ограду двумя руками, пытаясь устоять. Сил хватило только на это.

Илья пристально смотрел на нее, укрепляя их связь — связь хищника с жертвой. Но вдруг что-то у него внутри дрогнуло. При виде ее усталого нежного лица, ее приоткрытых губ, которые он недавно целовал, острых плеч, которые он обнимал, его неожиданно охватило чувство горечи и огромной потери. Вспыхнувшая в нем звериная ярость внезапно притупилась, отступила, дав место обычным человеческим эмоциям. Он вдруг почувствовал, что задыхается от тоски, ужаса, жалости и страшного одиночества.

— Не сопротивляйся мне, — сказал Илья. — Это будет не больно. Обещаю. Ты просто уснешь.

Настя закрыла глаза и попыталась представить свою собственную квартиру. Но картинка расплывалась, воображение перепуталось с надвигающимся сновидением, сил на «прыжок» не осталось. Хотелось спать. Только спать… И она перестала сопротивляться, расслабилась и отдалась на волю течению, стремительно уносившему ее в небытие.

Илья провел рукою по глазам, стирая с них жгучие слезы. И едва он это сделал, как безжалостная ярость хищника, подобно потоку крови, снова затопила его. Илья больше не был человеком. И понимал это.

3

В Москве был поздний вечер. Солнце уже закатилось за крыши домов, и в городе воцарились сумерки. Ветер дул в открытое окно больничной палаты и тихонько шевелил занавески. Небо было обложено тучами. Птицы тревожно метались, и было их много, очень много. Под окном, надсадно завывая, проехала полицейская машина.

Келлер посмотрел на лежащую перед ним девушку. В ней не было ничего от Ники. Но в ней было много жизни. Необыкновенно много. Людей с таким бездонным ресурсом жизненных сил Келлер до сих пор не встречал. Телепортация — это, безусловно, неординарная штука. Но настоящим даром этой девушки был дар давать людям жизнь. И дар этот был неисчерпаем. Если бы не сегодняшние обстоятельства, эта девушка в будущем могла бы родить десяток детей и не остановиться на этом. Она была из тех редких, переполненных жизненной силой женщин, которые «способны залететь от зубной щетки».

А это куда важнее, чем способность мотаться по миру без помощи поездов и самолетов.

Сам Келлер был бездетен и не способен к зачатию. Все, что он мог дать людям, — это смерть. Но смерти вокруг и так было вдоволь. Смерть владела Никой, как банк владеет заложенным имуществом. И вырвать Нику из лап смерти Келлер не мог. До сегодняшней ночи.

Сегодняшняя ночь все изменит. Если повезет. Если головоломка Чивера окажется у него в руках, а он чувствовал, предвидел, что так и будет. Мир живых и мир мертвых не должны пересекаться. Но головоломка Чивера откроет врата между двумя этими мирами, ненадолго, всего на мгновение, но этого хватит, чтобы вдохнуть в Нику жизнь.

Под окном проехала машина, и из радиоприемника донесся голос диджея:

— Если кто не в курсе — к полуночи в Москве объявлено штормовое предупреждение! Кажется, волна катастроф, прокатившаяся по миру, настигла и нашу столицу. Но, слава богу, сегодня воскресенье, и нам с вами совсем не обязательно выходить на улицу! Жизнь продолжается, друзья! И следующая песня, которая прозвучит в эфире нашей радиостанции, как раз об этом!

Зазвучала музыка, потом автомобиль свернул за угол, и едва начавшаяся песня стихла.

Келлер со спокойным любопытством разглядывал лицо спящей Насти Лавровой. Жизненных сил этой девушки должно было хватить на то, чтобы произвести на свет десяток новых людей, но сегодня она отдаст эти силы одному-единственному человеку.

В кармане Келлера зазвонил телефон. Супермаг вышел из задумчивости. Откинул полу пиджака и достал из кармана трубку.

Поднес ее к уху и проговорил:

— Слушаю вас.

— Игорь Михайлович? — отозвался из мобильника женский голос. — Узнаешь меня?

— Да, Рута, я узнал тебя. Зачем ты звонишь?

— Кажется, ты давно списал меня со счетов?

Он улыбнулся.

— Что ты, моя девочка, я всегда помнил о тебе.

— Ты не связывался со мной больше полугода. А между тем я кое-что для тебя сделала.

Келлер рассеянно улыбнулся, поскольку мыслями был далеко отсюда, и произнес почти машинально:

— Ты сделала много полезного, Рута. А теперь прости, у меня важное дело.

— Головоломка Чивера, — быстро сказала Рута. — Это твое важное дело, верно?

Бледное лицо Келлера оцепенело.

— Откуда ты знаешь про головоломку Чивера? — холодно спросил он.

— Когда-то ты называл меня своим лучшим агентом в Человекории. Неужели ты думал, что весь этот переполох с кулоном прошел мимо меня?

Несколько мгновений Келлер молчал, потом плотнее прижал трубку к уху и проговорил: