Комонс III. Игра на чужом поле - Борис Батыршин

– Пока нет. Но, боюсь, вот-вот случится.

VI

Казаков проводил генерала взглядом и присел на ящик. До бочонка, скрывающего шесть килотонн ядерного ада – было шагов десять. Ближе подходить не хотелось – да, конечно, генерал самолично поводил вокруг «специзделия» щупом счётчика Гейгера, демонстрируя кассиопейцам фон, лишь чуть-чуть превышающий естественный, – но кто его знает, что там на самом деле?

– Как думаешь, что он имел в виду?

Казаков покосился на Голубева – тот тоже смотрел вслед начальству.

– Наверное, новую атаку. Вряд ли Десантники на этом остановятся.

– Набрать наёмников под видом агентов ЦРУ и бросить их сюда – сильный ход. Если бы не кубинцы, хрена с два бы мы удержались. Ну, не вышло с первого раза – что ж теперь, отказываться? В особенности, если они в курсе насчёт Пирамиды.

Казаков посмотрел на приятеля с удивлением.

– А ты что, сомневался? Десантники сидели тут, под видом беглых нацистов. Конечно, они в курсе.

– Однако же – Пирамиду не раскопали. Не думал, почему?

Казаков пожал плечами.

– Кто их знает? Пришельцы– поди, пойми, что у них в головах. Может, выжидали?

– Чего?

– Понятия не имею. Виктора спроси, может он что-нибудь надумал на этот счёт.

– Так он мне и сказал!

Спорить Казаков не стал. «Научный руководитель» экспедиции не спешил делиться с кассиопейцами своими идеями. Женька Абашин и Милада конечно, кое-что рассказывали – сами-то они были полностью в курсе! – но далеко не всё.

Обидно, что и говорить…

У лестницы, ведущей на верхушку Пирамиды, наметилось некое оживление. Казаков вытянул шею – по узким ступенькам поднималась Милада. За ней следовал Серёга-Аст – он нёс перед собой в обеих руках хрустальный череп, и даже отсюда было хорошо видно золотое сияние в глазницах. Замыкал процессию Женька, деликатно поддерживающий под локоть Виктора. «А ему нелегко будет карабкаться на такую верхотуру – подумалось Казакову. Всё-таки со ступеньками там что-то не то, их явно больше, чем кажется. Жаль, они с Голубевым так и не собрались подсчитать…

– Я хотел с ними напроситься – сказал Голубев. Он смотрел на поднимающихся по лестнице с нескрываемой завистью. – Так Абашин вызверился: «стой мол, где приказано, охраняй…»

– Начальству виднее. – пожал плечами Казаков. Ему самому до чёртиков надоело сторожить «ранец судного дня», как в шутку назвал ядерную мину Абашин. Несколько примиряло то, что парни-спецотдельцы по приказу генерала продемонстрировали им с Голубевым, как при необходимости подготовить ядерную мину к использованию: подключать компоненты, вводить активирующий код, подрывать – дистанционно, обыкновенной взрывной машинкой и при помощи радиодетонатора. Или даже вручную – у страшной штуковины была и такая возможность. Казаков не раз задумывался, каково придётся тому, кто однажды своими руками выпустит ядерного демона, зная, что тот испепелит, в первую очередь, его самого? Хотя, если здраво рассудить: какая разница, ядерная эта мина или обыкновенная, тротиловая? Как будто смерть при подрыве полного рюкзака тола, не столь же мгновенна и бесповоротна, как при срабатывании устройства в шесть тысяч тонн взрывного эквивалента?

VII

– Куда ставить-то? – прошептал Женька. Особой необходимости понижать голос не было, но говорить громко ему не хотелось. Милада, видимо, разделяла эти эмоции, потому что ограничилась указующим жестом.

Ответ был очевиден – в середине площадки возвышался алтарь из того же мутно-прозрачного материала, что и вся пирамида. Верхняя грань, украшенная замысловатым спиралевидным орнаментом, так и приглашала водрузить череп в самый его центр.

Женька осторожно поставил артефакт на узор. Подумал и развернул глазницами к лестнице, по которой они только что поднялись. Теперь хрустальная образина пялилась на единственный естественный источник света в пещере – крошечное пятнышко входа далеко внизу.

– Готово.

– Отойдите все. – попросила Милада. Она подошла к алтарю, постояла и, решившись, протянула руки. Артефакт равнодушно посверкивал золотистыми сгустками из глазниц, и чтобы возложить ладони туда, где у обычной черепушки располагается теменная кость, девушке пришлось наклониться. Женьке на миг показалось, что она опуститься на колени, и эта мысль почему-то неприятно его резанула.

Обошлось. Милада замерла, закрыв глаза и что-то беззвучно шепча. Глазницы давали достаточно света – они подсвечивали её лицо девушки, превращая его в пугающую маску – так в пионерских лагерях пугали перед отбоем девчонок. Женька помотал головой – придёт же в голову такое сравнение…

Сияние усилилось, на лбу Милады выступили капельки пота. Пальцы, лежащие, на виски хрустального черепа, дрожали. Женька хотел предложить Асту сменить её, когда глазницы ярко вспыхнули, золотистые сгустки один за другим стекли из черепа в алтарь, и оттуда – в пирамиду. И тут же махина у них под ногами окуталась лёгким голубоватым сиянием. Миладка вскрикнула, отпустила череп – если бы не Аст с Виктором, подхватившие её за локти, девушка упала бы на спину, приложившись затылком о парапет.

Это продолжалось какое-то мгновение. Свет, пронизывающий пирамиду, стал слабеть, и лишь под алтарём маячили, распространяя золотистую ауру, три сгустка солнечного света. Мыслящие захваченных Десантников.

Милада помассировала пальцами виски – глаза у неё были осовевшие, круглые. Виктор подсунул ей ко рту фляжку, но девушка лишь досадливо мотнула головой.

Голубое сияние погасло.

– Погасите фонари. – прошептала Милада, и ребята с Виктором послушно защёлкали выключателями. – Вообще пусть всё погасят. И вход тоже пусть прикроют, чтобы света не было…

Аст, дробно стуча подошвами, сбежал по лестнице. Снизу долетели распоряжения, лампы, освещавшие пещеру, гасли одна за другой. Один из археологов завесил брезентом вход, и пещеру окутал кромешный мрак. В нём сгустки-Мыслящие светились, как звёзды первой величины, но их сияние не мешало глазу различить легчайшую голубоватую ауру, разлитую внутри хрустального монолита – от верхушки до подножия.

– Она ожила! – прошептала Милада. – У нас получилось, она ожила! Серёжа, дай руку, пожалуйста, я одна не справлюсь…

Аст послушно протянул ладонь, и они вместе подошли к алтарю. Секунды, складывались в минуты – Женька не мог сказать, сколько они так простояли. О том, что всё это происходит не во сне, а наяву, напоминал, разве что, леденящий холод, упрямо проникающий через рубчатые подошвы вибрам и три пары носков, предусмотрительно натянутые на ноги.

– Есть! Я слышу… – вдруг заговорила Милада. Пирамида отозвалась лёгкой пульсацией. – Всё, больше не могу. Помогите, ноги не держат…

Аст послушно подхватил её, и девушка обмякла у него на руках. Женька поспешно сорвал с себя куртку и бросил на холодный, как глыба антарктического льда, парапет.