#Бояръ-Аниме. Кодекс Агента. Том 1 - Андрей Снегов

— Пусть знают свое место! — заключает Алексей, и на его губах возникает уже знакомая мне кривая ухмылка.

Цесаревич верен себе и развлекается: одаривает меня безмерным вниманием, лишив его всех остальных, чтобы позлить высокородных аристо и указать им, кто в Империи хозяин.

— Знаешь, что самое противное? — Цесаревич наклоняется ближе ко мне, он уже изрядно пьян. — Я могу затащить в постель любую из них! А ее парень будет улыбаться и собственноручно сопроводит подругу к королевскому ложу! Еще и присоединится, если я прикажу! А на следующий день они будут общаться со мной как ни в чем не бывало!

— Ты будишь во мне черную зависть! — я подыгрываю Цесаревичу, делая вид, что тоже пьян, и панибратски обнимаю его за плечи.

— С удовольствием поменялся бы с тобой местами! — отвечает он неожиданно серьезно, мы громко чокаемся и опустошаем бокалы.

Я уже в который раз внимательно оглядываю присутствующих, но не замечаю никакой угрозы: в зале собралась золотая молодежь Российской Империи, пока не представляющая опасности. Выросшие в богатстве и славе аристо обычно тусуется в Ауруме с той лишь разницей, что одета она в классические костюмы и платья, а не в футболки и рваные джинсы дорогих марок.

— Ах да, едва не забыл! — говорит Цесаревич и подмигивает. — Одна известная вам особа приглашает вас на следующий танец! На правах хозяйки дома! И вы, мой дорогой друг, не смеете ей отказать!

Цесаревич подает знак, и объявляют вальс. Под обстрелом пронизывающих взглядов гостей я направляюсь к группе девушек, в центре которой стоит Наталья Романова. Шелковое платье нежно-оливкового цвета подчеркивает соблазнительные изгибы стройной фигуры и прекрасно гармонирует с темно-зелеными глазами. Приглашаю ее на танец и веду в центр площадки.

Когда-то вальс считался разнузданным и безнравственным, даже порочным танцем. Сегодня это кажется смешным, но не в моем случае: близость Наследницы Престола вызывает возбуждение. Я крепко удерживаю Наталью за осиную талию и умело лавирую среди танцующих пар. Периодически наши тела соприкасаются, и я мысленно благодарю Якова Самуиловича за гибкую бронированную пластину, встроенную в трусы.

Наталья нарушает молчание первой.

— Это ваш первый бал? — спрашивает она.

— Да, — честно признаюсь я. — Чувствую себя немного не в своей тарелке…

— Завтра вы проснетесь знаменитым, даже не сомневайтесь! От девушек отбоя не будет!

— Лучшие друзья женщин — это бриллианты! — я повторяю фразу, услышанную вчера от Трубецкой.

— Не скромничайте, внешностью Разделенный вас явно не обидел!

— Спасибо за комплимент, но это должна быть моя реплика, адресованная вам!

— Ненавижу лесть и дежурную лесть, — Наталья фыркает и морщит носик. — Пообещайте, что я ее от вас не услышу⁈

— Комплименты обязательно будут, но только искренние, моя дорогая Натали! — нагло вру я и натягиваю на лицо соблазнительную улыбку.

— Никак не могу избавиться от ощущения, что где-то вас уже видела, — неуверенно произносит Наталья. — Брат сказал, что вы провели детство в сиротском доме под Петербургом. Быть может, мы виделись на каком-нибудь балу или приеме?

— Наверное, вы меня с кем-то путаете, — мягко возражаю я. — Встречу с вами я бы запомнил, даже не сомневайтесь!

Мы ведем пустопорожнюю великосветскую беседу, и я не верю своим ушам. Наталью Романову не узнать, как и Цесаревича. Такое ощущение, что я общался не с ними, а с двойниками. Видимо, в кругу равных венценосные особы ведут себя более подобающим образом. Такими они мне нравятся гораздо больше, но мне скучно.

Мне скучно без Трубецкой, и я определенно зажрался. В моих объятиях одна из самых красивых девушек Российской Империи, да еще и наследница Престола, а я ворочу нос. Думаю о другой, которая, в свою очередь, является неравноценной заменой третьей.

Танец заканчивается, я благодарю Наталью, провожаю ее к фуршетному столу и ищу Цесаревича, чтобы спрятаться от всех под его невидимой броней.

Алексей занят. Он окружен толпой подобострастных поклонниц, и девушки явно не собираются отпускать его из цепких цветных коготков.

— Приветствую новоиспеченного фиолетовоглазого! — раздается мягкий, приятный голос из-за спины, и я оборачиваюсь.

Андрея Трубецкого я узнаю сразу: синева его радужек еще более глубока, чем у сестры. Яркий свет выгодно подчеркивает его черты лица, которые я не разглядел в полутемной чайной комнате Воронцовых. И по этому кукольному личику я бил кулаками!

С трудом удерживаюсь от неуместного смешка и спешу поддержать беседу.

— Мое почтение наследнику самого близкого Великого Рода, — вежливо отвечаю я и жму протянутую руку.

Несколько секунд он внимательно меня разглядывает, видимо, стараясь понять, где мы могли встретиться раньше, а затем приветливо улыбается. Я с облегчением перевожу дух: не узнал.

— Хотел было предложить вам пообщаться за рюмкой коньяка, но сегодня ни карточных столов, ни ужина не предусмотрено! — Андрей сокрушенно вскидывает густые черные брови, и сходство с мультяшным принцем усиливается.

— А вы — игрок? — деланно удивляюсь я.

— Вист — моя страсть, — с гордостью признается князь Трубецкой. — Приглашаю вас при случае составить компанию! С близнецами Юсуповыми вы уже знакомы?

— Еще не довелось…

— Значит, будет повод! — Андрей протягивает мне визитку и делает шаг назад. — Оставлю вас, чтобы дать возможность пообщаться с остальными.

Объявляют белый танец, и я чувствую себя редким зверем, на которого объявлена охота. Ко мне направляется сразу несколько девушек, во главе которых — голубоглазая княгиня Воронцова собственной персоной, но на мое счастье, всех опережает красавица Нарышкина. Цесаревич поднимает бокал с шампанским и благосклонно подмигивает — дает монаршее разрешение на танец с фавориткой.

Оркестр играет «Оборванные струны», и я обнимаю тонкую талию Юлии. Желтоглазая красавица похожа на совершенную во всех отношениях куклу, но ее взгляд холоден, как у снежной королевы. И это не демонстрация превосходства, а проявление характера. Признаю правоту Трубецкой: девушку просто так в постель не затащишь, не говоря уже о том, чтобы увести у венценосного жениха.

— Всегда был наслышан о вашей красоте, а теперь очень рад лицезреть вас воочию! — говорю я, едва уклонившись от столкновения с другой парой.

— Ах, Александр Игоревич, помилуйте, я уже устала от напыщенных и велеречивых комплиментов! — отвечает девушка, но я отмечаю румянец, вспыхнувший на ее щеках.

— Извольте! — соглашаюсь я. — Но о чем еще говорить с девушками на балу, как не об их красоте и потрясающих нарядах?

— О вас, например! — Юлия обворожительно улыбается, и в моей душе вспыхивает зависть к Цесаревичу.

— Бал в мою честь, но его инициатор не я!