Время Вызова. Нужны князья, а не тати - Роман Злотников

— Милая, пойми, мне чихать, где они расположены, — проворчал Андрей, — мне бы выспаться…

— Но у нас остались только дорогие путевки…

— Плевать! — едва не выругался Андрей. Когда только за последний месяц «ушло» почти восемьсот тысяч долларов, причем с совершенно неясной перспективой, принесет ли это когда-нибудь реальную отдачу, увеличение стоимости путевки даже на полторы тысячи долларов не имело никакого значения…

В аэропорту его встретил представитель отеля.

— Господин Данилов?

— Да.

Представитель сверился с распечаткой.

— Одну минуточку. Сейчас должны подойти еще два человека, и я провожу вас до машины.

Два человека оказались относительно молодым мужиком приблизительно его возраста и девочкой, видно, дочкой. Они загрузились в отельный «мерседес» и доехали до отеля сквозь мягкий, теплый и блистающий огнями тенерифский вечер.

Когда они вошли внутрь, девочка ахнула:

— Ой, папа, здесь та-ак здорово!

Андрей тоже удивился.

Ресепшен был расположен в огромном зале на высоте пятого этажа. Внутри этого зала на разных уровнях были устроены балконы, на них по окружности росли настоящие пальмы, а под куполом летали птицы.

Номера у них оказались рядышком. И когда Андрей, приняв душ, выбрался из номера с намерением поужинать, то столкнулся с соседями в коридоре. Мужик улыбнулся и, протянув руку, представился:

— Виктор.

— Андрей.

— Ужинать?

— Ну да. Вы не против компании?

— Абсолютно.

Они спустились по террасам мимо подсвеченных бассейнов, наполненных голубой водой Атлантического океана, мимо все тех же вездесущих пальм, по дорожке, окруженной горящими факелами, к павильону ресторана и устроились за столиком. Слева, неторопливо перемещаясь по залу, пели испанские серенады три живописных кабальеро с гитарами. Девочка, которую, как выяснилось, звали Соня, завороженно смотрела на все вокруг.

— Первый раз за границей? — спросил Андрей, кивнув в ее сторону.

— Да нет… — качнул головой Виктор, — просто… в таком отеле мы еще не были.

Неделя пролетела незаметно, в ленивых разговорах, поездках по окрестностям, в том числе и на знаменитый тенерифский вулкан Тейде. Виктор оказался отличным собеседником.

— Знаешь, какое-то время я жил в таком… я бы сказал, амебном режиме, то есть режиме простейших реакций на окружающее. Ну, знаешь, как большинство таких, как мы с тобой, живет. Я имею в виду, конечно, нормальных людей, а не всяких там пацанов…

— А пацаны-то чем тебе не угодили? — подначил собеседника Андрей.

— Да они же дети… — удивленно пояснил Виктор, будто не понимая, как Андрей не видит таких элементарных вещей. — Я это давно понял. Я ведь сначала был школьным учителем… И как-то меня пробило! Совершенно типичные реакции. Ну помнишь, как мы, когда были мальчишками, все время мерялись, у кого там на велосипеде трещотка громче, у кого спичка по ручью дальше проплывет? Вот и они так же. Меряются. У кого машина круче, у кого мобильник меньше, у кого шлюха тощее (тут он покосился на Соньку, не слышит ли) и больше брюликами обвешана, у кого этажей на вилле больше, а у кого перстней на пальцах… И это деление мира на «лохов» и «крутых» оттуда же — типичные «казаки-разбойники»…

— А мы не так? — усмехнулся Андрей.

Виктор мотнул головой:

— Нет. Я вообще считаю, что во всю эту круговерть попал случайно. Сначала просто выживал, а потом, как-то незаметно для себя, попал, как та белка в колесо, так и бегу непонятно куда… Нет, в бизнесе я пытался вычислять тенденции, работать на опережение, но… зачем это мне, я как-то даже не думал. То есть вроде как рабочий на конвейере — как и он, профессионально расту, осваиваю новые операции. Не только там двери умею прикручивать, но уже, согласно технологической карте, научился и крылья ставить, и, там, антенну в заднее крыло вкручивать, но дальше-то что? Тем более что рабочий на конвейере может, там, бюллетень взять, и отпуск у него всегда строго по графику, а я как галерный раб. Есть ветер — не гребу, а если шторм или, там, штиль, то хочешь не хочешь, а веслом работай. Тем более у конвейерного рабочего хоть мотивация есть — ему деньги зарабатывать надо. А у меня с определенного момента и эта мотивация пропала. Если я завтра продам бизнес, то денег на вполне обеспеченную, даже по европейским меркам, жизнь мне хватит лет до ста тридцати. А я столько не проживу.

— И что?

Виктор пожал плечами.

— Да сон мне как-то один приснился…

У Андрея екнуло под ложечкой.

— И что?

— Да ничего… просто я после этого сна как раз над всем этим думать стал. Ну для чего мне это?

— И для чего? — жадно спросил Андрей.

— А это… испытание. И конкретно для меня, и для всех нас. Причем… разное. Сначала на то, чтобы выжить. Затем — чтобы доказать этому миру, что сможешь не только приспособиться и выжить, но и… стать успешным, примером, лидером, черт возьми. Потом сохранить самого себя, скажем, не превратиться в… того самого царя Кощея из сказки Пушкина, который над златом чахнет. Но и не порушить созданное, сказав: злато — от дьявола. А создать из своего дела что-то важное, причем не само по себе, а как инструмент… создания чего-то такого, высокого… значимого.

— А чего? — затаив дыхание, спросил Андрей, и у него в памяти внезапно вспыхнули слова Каспара Александровича: «…Вокруг много людей, которых тоже не устраивает такая жизнь. Просто они как бы сами по себе, заморочены теми же самыми житейскими проблемами. Но их можно отыскать. И тогда мир покорится…»

Виктор вздохнул:

— Человека… а может быть, страны… только какой? Не знаю еще.

Андрей не сдержался и шумно выдохнул. ЕСТЬ!

С Тенерифе они улетали, обменявшись телефонными номерами. И с твердой уверенностью, что увидятся в ближайшее время. Но жизнь, как обычно, внесла коррективы.

Следующие шесть месяцев Андрей вертелся как белка в колесе. В начале июля завод выдал первый продукт. Андрей стоял у транспортера и смотрел, как вдаль ползут ряды туб с кремами, мазями и гелями его собственной компании. Это была линейка товаров высшего ценового уровня. До сих пор в России таковых почти не производили. Он назвал ее «Русская природа», ибо она должна была заявить всему миру, что на рынке появился новый игрок, претендующий на то, чтобы занять достойное место на мировом рынке.

А к концу года подсчитанные убытки составили почти двести тысяч долларов…

Русские женщины отчего-то не шибко покупали элитную, но российскую косметику. Потому что в их сознании твердо отпечаталось, что если элитное — то непременно заграница. А может быть, дело было в том, что он, как обычно, попытался усесться на два стула. С одной стороны, начал выпускать действительно продукцию высокого уровня, с другой — постарался всемерно ее удешевить. То есть как бы априори полагая, что отечественное обязательно должно быть дешевле. И это сказывалось на качестве. Нет, оно всяко было лучше всего того, что уже выпускало большинство российских производителей. Отечественная продукция базировалась на компонентах разработки двадцатилетней давности, простеньких, недостаточно очищенных и не слишком эффективных. Весь мир уже даже не ушел, а улетел далеко от этого уровня. Это ведь только в рекламе берут веточку лаванды или морскую водоросль и просто засовывают ее в тюбик, откуда при надавливании начинает очень красиво пузырить сияющий крем. И все это называется «живительная сила самой природы». На самом деле, когда наши прапрапрабабушки готовили отвар того же репейника, то они вываривали едва ли не ведро стеблей, причем сам процесс, с учетом остывания, занимал несколько часов. А еще через несколько часов отвар становился совершенно непригодным для использования, и на следующий день все приходилось начинать по новой. Так что, для того чтобы избавиться от многочасового процесса приготовления, сведя его всего лишь к легкому надавливанию на тубу или флакон, да еще и сохранить эту «живительную силу» пригодной к использованию на долгие и долгие недели и месяцы, необходимо очень много сделать. И с каждым годом технологии для этого все более и более усовершенствуются Но отечественные экстракты и компоненты изготавливались на оборудовании и по технологиям практически двадцатипятилетней, а то и тридцатилетней давности. И потому «Русская природа», в идеологию которой Андрей изначально заложил максимальное использование отечественных компонентов, все-таки проигрывала в качестве именитым иностранцам… В то же время у него просто физически не было денег (да и сил тоже, честно говоря), чтобы взвалить на себя еще и разворачивание производства новой компонентной базы. Получался тупик… грозивший полным крахом.