Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - Олег Туманов

Черт побери! Это была нехорошая новость. С этого начались трудности в нашей семейной жизни. Пускай, ради бога, ищет работу, но не в Гармише! Ни для кого не секрет, что на территории казармы помимо открытого Института находится секретный отдел американской контрразведки. С одной стороны, конечно, заманчиво получить доступ к новому источнику, неожиданно сулящему успехи в моей подпольной деятельности. Но как отреагирует Центр на такое развитие событий? Возможно, все это предвещает непоправимую ошибку, которая поведет к моему разоблачению? Ведь американская контрразведка внимательно займется моей женой, пристально соберет отовсюду материал до ее найма в Институт. А это значит, что и мною опять займутся. Мне нечего было бояться, но все же у меня возникло непонятное чувство …

Я попытался еще раз отговорить Светлану от этого неожиданного мероприятия, но все мои усилия были бесполезны. Ведь я не мог сознаться ей, что был советским агентом… С одобрения Центра я, конечно, мог пойти на этот шаг, но тогда она стала бы молчаливой сообщницей со всеми вытекающими из этого последствиями.

«Гармиш слишком далеко, – сказал я. – Тебе каждый день придется ездить шестьдесят километров».

«Но ты же знаешь, что я уверенно вожу машину», – отвечала она.

«И зарплата низкая – только 2000 марок. Стоит ли овчинка выделки?»

«Но разговор идет только о двух часах работы ежедневно».

Спустя несколько дней меня пригласили в службу безопасности «Радио Свобода», чтобы поинтересоваться, что я думаю по поводу найма жены в Русский институт армии США. Я только пожал плечами и ответил, что не возражаю, поскольку это не отразится негативно на моей работе директором службы новостей. К моему удивлению, мой контрагент попросил меня пойти навстречу пожеланиям моей жены.

«Вы на хорошем счету и вас тщательно проверяли, – говорил он. – Поэтому относительно найма вашей жены не должно возникнуть никаких возражений. Если ее выберут из кандидатов на заявленную ставку и она будет работать учителем, это будет особым почетом нашей радиостанции. Мы заинтересованы, чтобы жены наших ведущих сотрудников работали в таких престижных заведениях».

В 1980 году Светлану наняли преподавателем в Гармиш. После рождения нашей дочери Саши она нашла себе работу ближе к дому.

Жизнь дочери и ее первые попытки ползать по полу дома связаны с событиями, которые у меня все еще вызывают удивление сегодня. Однажды, когда ей еще не было года, он приползла из нашей спальни с каким-то чужеродным предметом во рту. Я взял ее на руки и дал выплюнуть предмет изо рта мне на руку. Ого! Это было изощренное миниатюрное подслушивающее устройство с присоской, напоминающее шуруп. Где Саша нашла этот «жучок» и где оно крепилось? И кем? Я был очень обеспокоен этой внезапной находкой. Что бы это значило? Рутинную проверку, которой время от времени подвергались все сотрудники? Или контрразведка следит за мной? Или, быть может, КГБ наблюдает за мной, полагая, что я, возможно, стал вести двойную игру?

Недолго думая, я решил, что будет лучше выкинуть жучок просто в мусор. Я не рассказал ни жене, ни службе безопасности о находке. Но сообщил об этом коллегам во время следующей встречи в Карлсхорсте, что очень их обеспокоило. Они посоветовали мне внимательно осмотреть всю квартиру, проверить тайники и определенные места в квартире, и внимательнее соблюдать правила конспирации. После возвращения я бдительно проверил все комнаты, уделив особое внимание стенам и мебели, но не нашел никаких новых подозрительных предметов.

Для сотрудников «Радио Свобода» не было секретом, что для персонала службы безопасности не составляло никакого труда беспардонно проникать и обыскивать квартиры в отсутствие квартирантов. По этой причине я не хранил дома никакой оперативной техники, за исключением контейнера для микрофильмов, хранящегося в батарейке. Речь шла о настоящей батарейке, которую я ставил на свой приемник, но внутри ее полости был тайник.

Однажды в середине семидесятых я отправился на работу и оставил дома в квартире свою новую знакомую. В обед она озабоченно позвонила мне:

«Скажи, Олег, кому ты оставил ключ от квартиры?»

«Никому!»

«Тогда мне это непонятно».

«Успокойся и скажи, что стряслось?»

«А как же мне успокоиться? Я проснулась, когда кто-то, будто он хозяин квартиры, открыл входную дверь. Думала, что ты с работы вернулся, и полураздетая вышла в коридор. А там двое незнакомых мужчин стоят напротив. Они коротко поздоровались, развернулись и удалились. Скажи, что бы это значило?»

После того, как она описала мне этих двух мужчин по их внешности, у меня не оставалось никаких сомнений, что это был шеф службы безопасности «Радио Свбода» в сопровождении одного из сотрудников.

Кстати, история с жучком осталась единичной и до сих пор мне непонятной.

Но хочу вернуться к семейной жизни. Наш брак протекал благополучно до 1985 года, когда я внезапно узнал, что я не единственный мужчина в личной жизни моей жены. Мы сразу расстались…

Светлана и Саша до сих пор живут на Западе. К сожалению, контакт с дочерью у меня очень нерегулярный. Она недавно навестила меня в Москве.

Да, за все в жизни приходится платить. И иногда цена очень высокая.

Февраль 1986, Мюнхен.

Самая большая беда для разведчиков – это предатели. Они являются причиной большинства срывов и потери агентов. Их побег повергает в волнение резидентуры, ввергает в панику Центр, раскачивает вместе с собой правительства и является причиной шумных международных скандалов. Предателями я считаю офицеров центрального аппарата контрразведки, имеющих допуск к агентурным сетям.

В целом в нашей профессии считается, что даже высокое руководство должно знать только то, что непосредственно касается ее сферы интересов. Не положено интересоваться информацией коллег и совать свой нос в чужое дело. Но когда кто-то планирует побег, он обязательно постарается себя подороже продать. Он постарается получить доступ к секретной информации из чужой области и получить любые возможные данные, даже если они косвенные и совсем скудные, об агентах, работающих против страны, в разведку которой он хотел бы предложить себя в качестве информанта. Для этого ему не обязательно знать имя агента. Достаточно хотя бы маленького фрагмента переданной агентом информации. Опытные аналитики в состоянии, пользуясь крупицами информации, реконструировать все построение, чтобы вычислить след шпиона. История разведок знает много таких случаев.

Полковник нашей контрразведки Виталий Юрченко[15], который ушел к американцам в 1985 году, сообщил во время допросов, среди прочего, что во время своей пятилетней деятельности под прикрытием нашего посольства в Вашингтоне ему звонил один американец с просьбой организовать встречу с одним из сотрудников посольства. Далее Юрченко рассказал, что этим человеком был сотрудник Национального агентства безопасности, позднее на нас работавший под кодовым именем «мистер Лонг». Это было все, что он знал об этом человеке, – один звонок, принадлежность к АНБ и его кодовое имя. На самом деле немного.