Гремучий Коктейль 3 - Харитон Байконурович Мамбурин

гримуар Огненного Заката в полёт под визг ошпаренного парня, схватившегося за простреленную руку. На него я уже не смотрю, я смотрю на Кристину.

Та стоит там, перед эркером, вплотную к удивленной до усрачки Сильвии Сильверхейм, выпучившей на меня свои сияющие глаза, но даже дальняя родственница, могущественная пользовательница чернокниг, не может отвлечь меня от третьего члена их небольшой группы. Волшебника.

Высокого и худого человека с жужжащим посохом в одной руке и раскрытыми гримуаром в другой, в бешеном ритме начитывающим какое-то заклинание. Несмотря на то, что он, определенно, невероятно занят волшебством, сияющие глаза мага зафиксированы на мне.

Дмитрий Пространственник. Один из самых могущественных и влиятельных волшебников Санкт-Петербурга.

Мне нужно выстрелить в него. Сейчас, пока он занят, пока растеряна Сильверхейм, пока воющий как кот с откушенным хвостом Спигон летит назад, к придурку с простреленной рукой, мне необходимо выстрелить в беззащитного волшебника. Опустошить остаток обоймы, бросить пистолет, выхватить револьвер и поставить точку на жизни этой суки Сильверхеймов. Еще секунда, полторы, и…

Я не смог себя заставить выстрелить в Дмитрия. Даже ежу было понятно, что я застал их врасплох, а маг занят процессом наколдовывания магического переноса Сильвии и Кристины. Получи он пулю — собьется, магия исказится и… моя жена может умереть.

Поэтому я выпустил остаток обоймы прямо в свою дальнюю родственницу, тут же отбрасывая пистолет в голову орущему раненному парню, вновь откидывая Щитом Спигона, полыхающего огнём, выхватывая револьвер…

Обе женщины пропали. Раз, и их нет. Волшебник тут же выставил Щит, отбрасывая странный металлический посох, а я, вновь отшвырнув пламенеющий гримуар Огненного Заката, что-то здесь забывший без своей хозяйки, морально подготовился умирать… или использовать Шар Ашара. Даже самый лучший на свете ревнитель ничего не сможет против готового к бою мага…

— Кеййййййн!!! — жарко проорал Спигон, окутываясь ревущим облаком пламени и снова кидаясь на меня на бреющем. Правда, через секунду погас и шлёпнулся на пол бездушным куском кожи, ткани и бумаги, но винить я его не мог — сам осыпался, парализованный, туда же, на паркет. Оравший в кресле парень — тоже.

Две секунды понадобилось волшебнику, чтобы нас парализовать безо всяких внешних проявлений.

— Неприемлемо, — через несколько секунд разглядывания нас, сказал подошедший маг, — Смотрю, леди Сильверхейм посчитала нужным умолчать о множестве нюансов в наших договоренностях. Кто этот юноша, баронесса? И почему он ворвался в мой музей? А самое главное, почему мне никто не сообщил, что ваш огненный гримуар, решивший устроить пожар в моем уникальном музее, недостаточно вежлив, чтобы сначала поинтересоваться мнением хозяина?

Какая. В жопу. Баронесса?

— «Кейн!», — холодно и серьезно позвала меня Фелиция, — «Плохие новости — маг наложил отторжение и на меня! Я бессильна! Звезды Альзура уже набрали силу, но…».

— «А хорошие новости?», — кисло подумал я в ответ, прислушиваясь к диалогу мага и хнычущего парня, которого он почему-то называл баронессой.

— «Ну, если ты настаиваешь…», — в дрожащем голосе моей внутренней брюнетки проскочило злорадство, — «Во-первых, я теперь не поглощаю магию, так что волшебник видит во мне обычный гримуар. Во-вторых… ты, кажется, нашёл, наконец, своего оборотня. Поздравляю!»

— «Чиво?!?»

— «Таво!», — передразнила меня мелкая негодяйка, — «Слушай!».

А там хнычущий и поскуливающий голосок, ставший внезапно женским и знакомым, вовсю плакался молча слушающему волшебнику о горькой доле всеми использованной и брошенной баронессы. Мол, она тут чуть ли не в рабстве и вообще ничего плохого не делала, а просто пила кофе, а этот, ворвавшийся…

Маг её тупо заткнул, а затем… снял паралич с меня, монотонно потребовав, чтобы я, не совершая резких движений, встал и попытался более внятно объяснить, что здесь происходит. Потому что он, Дмитрий Пространственник, хоть и в своем праве, но прекрасно видел, что я не стал по нему стрелять, несмотря на свою вопиющую безжалостность к другим людям.

— Я — князь Дайхард, преследую людей, похитивших мою жену, — ровно проговорил я, держа руки на виду у готового ко всему волшебника, — Ария фон Аркендорф напала на моих вассалов и сожгла их имение по приказу Сильверхеймов, — кивнул я в сторону… вполне знакомой теперь девушки в мужском костюме. Затем кивнул в сторону трупа немолодой женщины, рассматривающей потолок остекленевшим взглядом, — Это бывшая княгиня Ренеева, она неоднократно организовывала покушения на меня.

— Как вы узнали, что Сильверхейм здесь? — отношение мага ко мне еле заметно поменялось.

— Мы с женой работаем на Тайный Приказ, — также ровно проговорил я, — Её похищение — государственное подсудное дело. Саму Сильвию Сильверхейм разыскивают в связи с недавней бойней возле Ратной Академии Санкт-Петербурга, где с её подачи погибло несколько невинных гражданских.

Ария заскулила, но тут же заткнулась.

— Этого я не знал, — медленно проговорил волшебник, — Вы уверены, князь, что ваша супруга была именно… похищена? Кажется, она находилась тут по доброй воле.

— Её вынудили дать слово сотрудничать под угрозой смерти близким и родным, — дёрнул щекой я, — Если хотите дополнительно проверить мои слова — позовите ваш экспо… вашего чернокожего человека из туалета. Я не знал, что здесь будете находиться вы, поэтому проинструктировал его, что вам нужно передать.

— Так и поступлю, — кивнул маг, — Ждите здесь. Кажется, у нас есть несколько серьезных тем для разговора.

…и спокойно пошёл к выбитым мной дверям. А я, вместо того чтобы хватать с пола револьвер и стрелять ему в спину, обратил своё внимание на сидящую в кресле, слегка обваренную кофе, со слегка простреленной рукой Арию фон Аркендорф, находящуюся в сильной панике.

Так вот кто был оборотнем!! Вот кто все эти молодые люди, бегавшие вокруг бывшей Ренеевой!! Так вот кто тот мужик, с которым она якобы жила! Незаметный, уходящий в ночи и приходящий утром!!!

— «А я с самого начала знала», — внезапно заявила мне вреднейшим голосом даймон, — «Просто не говорила!»

…

Убью сучку…

Глава 24

Я смотрел на миниатюрную брюнетку в её викторианском наряде из секс-шопа, выдвигающую мне на повышенных тонах обвинения в том, что я не прихожу к ней с уважением, не предлагаю дружбу, а вместо этого лишь ору матом за то, что она не говорит важных вещей, и… понимал, что она, со своей позиции, вполне права. Как прав и я. Дружить с женщиной, сидящей у тебя в голове — банально не хочется. Как и разговаривать с ней. Не потому, что она плоха, или потому, что она женщина… а потому что она — у тебя в голове. Да и вообще у тебя совсем другая жизнь.

А даймону Фелиции Краммер дел Фиорре Вертадантос невероятно обидно, потому что