Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями - Лиза Фельдман Барретт

Разграничение между «реально в природе» и «иллюзорно» — это ложное деление. Страх и гнев реальны для группы людей, которые соглашаются, что определенные изменения в теле, лице и так далее обладают смыслом эмоции. Другими словами, понятия эмоций относятся к социальной реальности. Они существуют в вашей человеческой психике, то есть созданы в вашем человеческом мозге, являющемся частью природы. Биологические процессы категоризации, которые встроены в физическую реальность и наблюдаются в мозге и теле, создают социально реальные категории. Житейские понятия вроде «страха» и «гнева» — это не просто слова, от которых нужно отказаться в научном мышлении, они играют важную роль в истории того, как мозг создает эмоции.

* * *

Социальная реальность — это не только тривиально звучащие примеры вроде цветов, сорняков и красных яблок. Человеческая цивилизация буквально создана социальной реальностью. Большая часть вещей в вашей жизни сконструирована социально: ваша работа, адрес вашего дома, ваше правительство и законы, ваш социальный статус. Ради социальной реальности ведутся войны, а сосед убивает соседа. Когда Беназир Бхутто, премьер-министр Пакистана, сказала: «Вы можете убить человека, но не идею», она провозгласила силу социальной реальности для преображения мира.

Деньги — классический пример социальной реальности. Есть бумажный прямоугольник с напечатанным лицом мертвого лидера, металлический диск, раковина или немного ячменя; какая-то группа людей категоризирует этот объект как деньги, и он становится деньгами. Мы обмениваем ежедневно миллиарды долларов, основываясь на социальной реальности под названием фондовая биржа. Мы научно изучаем экономику с помощью изощренных математических уравнений. Катастрофические последствия финансового кризиса 2008 года были продуктом социальной реальности. За считаные мгновения набор закладных (которые сами были конструктами[296] социальной реальности) превратился из ценностей в ничто, приведя людей к экономическому краху. У этого не было объективной биологической или физической причины. Это было просто одно коллективное и разрушительное изменение воображения. Задумайтесь: в чем разница между двумя сотнями однодолларовых купюр и картиной, сделанной методом шелкографии, на которой изображены две сотни однодолларовых купюр? Ответ: «Примерно 43,8 миллиона долларов». Такова цена, за которую была продана картина Энди Уорхола «200 однодолларовых купюр». Эта картина представляет в точности то, о чем говорит ее название, практически не отличаясь от нарисованных там банкнот. Колоссальная разница в цене — это целиком социальная реальность. Цена также колеблется — в 1990-е годы эта работа была продана всего лишь за 300 000 долларов, — и это также отражает социальную реальность. Если 43,8 миллиона долларов кажутся вам высокой ценой, то вы участник этой социальной реальности[297].

Придумайте что-нибудь, дайте название, и вы создали понятие. Научите своему понятию других людей, и, если они соглашаются, вы создали нечто реальное. Как нам удалось это волшебство творения? Мы категоризируем. Мы берем вещи, которые существуют в природе, и приписываем им новые функции, которые выходят за рамки их физических свойств. Затем мы передаем эти понятия друг другу, объединяя мозги разных людей в общий социальный мир. Такова суть социальной реальности[298].

Эмоции — это социальная реальность. Мы конструируем случаи эмоций точно таким же образом, как цвета, падающие деревья и деньги: используя систему понятий, которая реализована в нейронной сети мозга. Мы преобразуем сенсорные сигналы от тела и мира, которые независимы от субъекта восприятия, в случай (например) счастья в контексте понятия «счастье», находящегося в многочисленных людских умах. Понятие приписывает новые функции этим ощущениям, создавая реальность, которой до этого не было: переживание или восприятие эмоции.

Вместо того чтобы спрашивать: «Реальны ли эмоции?», лучше спросить: «Как эмоции становятся реальными?» В идеале ответом служит строительство мостика от биологии мозга и тела (как интероцепция) к повседневным житейским понятиям нашей жизни — таким как «страх» и «счастье».

Эмоции становятся реальными для нас с помощью двух человеческих способностей, которые являются необходимыми условиями для социальной реальности. Во-первых, вам нужна группа людей, соглашающаяся с тем, что какое-то понятие существует — например, «цветок», «наличные» или «счастье». Такое разделяемое знание называется коллективной интенциональностью[299]. Большинство людей редко думает о коллективной интенциональности, тем не менее это фундамент каждого общества. Даже ваше собственное имя становится реальным посредством коллективной интенциональности[300].

С моей точки зрения категории эмоций становятся реальными посредством коллективной интенциональности. Чтобы сообщить кому-нибудь другому, что вы разгневаны, у вас обоих должно иметься разделяемое понимание «гнева». Если люди соглашаются, что некоторая совокупность мимических движений и сердечно-сосудистых изменений в определенном контексте является гневом, то так оно и есть. Вам не нужно явным образом знать о таком соглашении. Вам даже не нужно соглашаться с тем, является ли некий конкретный случай гневом или нет. Вам нужно только согласиться в принципе, что гнев существует и у него есть определенные функции. С этого момента люди могут передавать друг другу информацию об этом понятии настолько эффективно, что гнев кажется врожденным. Если я и вы соглашаемся, что в данном контексте нахмуренная бровь означает гнев, и я хмурю бровь, я эффективно делюсь с вами информацией. Само по себе мое движение доносит до вас гнев не больше, чем вибрации воздуха доносят звук. Вследствие того, что мы разделяем понятие, мое движение инициирует соответствующее предсказание в вашем мозге… метод волшебства, характерный для людей. Это категоризация как совместное действие[301].