Цена империи - Александр Мазин

И в следующий миг его бойцы, которым было строго приказано: сидеть и не высовываться – забыли о всех приказах.

Битва!!!

– Стой! Стой! Стоять!!! – надсаживаясь, орал Коршунов.

Бесполезно.

Страшно ревели римляне. Герулы и готы, вопя во всю глотку, лезли через фургоны, протискивались между колесами…

Римляне поторопились. Значительная часть варваров просто не успела выбраться. А может, большинству хватило ума остаться на месте, и Коршунову только показалось, что боевое безумие охватило все его войско?

Так или иначе, но только около сотни отморозков вылезли из-за повозок. У них не было никаких шансов. Разогнавшиеся римляне с разбегу ударили их строем, сомкнутыми щитами, отбросили к фургонами, перебили в считанные минуты, поднажали на сами фургоны, пытаясь если не опрокинуть, то хотя бы сдвинуть с места, столкнуть…

Не тут-то было! Где упряжками, где собственными плечами, но защитники сумели удержать фургоны на месте. А тех римлян, кто самонадеянно сунулся снизу, между колес, или попытался пролезть через верх, мигом поддели на копья.

Гулкий удар. Это телохранитель Коршунова отшиб щитом летевший в вождя каменный шар. Алексей посмотрел направо. Легионеры, перекрывшие вход в лощину, тоже пришли в движение, но не торопясь, шагом. За пехотой маячила конница. Тяжелая конница, в доспехах, с копьями. Но камень прилетел не от них. Сверху, опережая пехоту, скакали ауксиларии. Разогнавшись, они стремительно промчались мимо фургонов. В воздух взлетели стрелы и пращные снаряды. Варвары привычно прикрылись щитами… и Коршунов, который мог не заботиться о собственной защите, увидел, как от всадников к фургонам полетело множество черных змей. Арканы!

– Упряжки держи! – закричал он. – Держать коней!

Он сам бросился вперед, но один из телохранителей ухватил его коня за узду, другой поймал щитом стрелу. Одну. Вторую не успел – и повалился под копыта.

Алексей тоже не успел бы. Он с ужасом смотрел, как натянувшиеся арканы растаскивают фургоны. Гревтунги Ахвизры пытались помешать, но несколько лошадей были ранены, бились в упряжи и не давали подойти…

Строй перекрывших дорогу кентурий разомкнулся, пропуская конницу. Коршунов увидел, как, набирая скорость, на них несется ощетиненный пиками клин…

Один из фургонов опрокинулся, второй, вместе с бьющимися, запутавшимися в упряжи лошадьми, поволокли прочь – и железный таран тяжелой кавалерии ударил прямо в брешь.

Все смешалось. Римская тяжелая конница, словно огромный шипастый кулак, сшибла варваров, но не разметала их, как было бы на открытой местности, а оттеснила к противоположной стороне «крепости». Отчаянно ржали лошади. Римляне, готы, герулы, в дикой давке, беспощадно резали друг друга. Коршунов оказался в относительно благоприятном положении: верхом, в удаленной от бреши части фургонного «периметра», в окружении телохранителей.

Вынув самострел, он стрелял в «завязших» римских всадников. Тяжелые болты насквозь прошибали доспехи катафрактов, однако это была капля в море. Римляне побеждали. Римляне побеждали, хотя его варвары дрались очень хорошо. Хаотический бой – это их стихия. Но Коршунов видел, что справа римляне уже растаскивают фургоны, и помешать им больше некому. Через пару минут откроется фланг, и строй легионеров навалится на противника по всем правилам…

И тут Коршунов наконец вспомнил, что он – не просто наблюдатель. Он – вождь!

– Гревтунги! – закричал он, надрываясь, сиплым сорванным голосом. – Агилмунд! Ко мне! Скулди! Ахвизра! Сюда! Ко мне!

Кто-то его услышал. Не Скулди и не Агилмунд, но несколько десятков лиц повернулось к нему. Не лица – заляпанные грязью и кровью маски ярости. Некоторых он узнал.

– Ты, ты и ты! Разверните фургоны! – Он махнул в сторону выхода из лощины. – Живо! Еще!

Одна из упряжек разом потянула в сторону. Фургон с грохотом и лязгом опрокинулся – посыпалась серебряная утварь, – и в стене фургонов образовалась брешь. Коршунов немедленно направил туда коня. Трое оставшихся телохранителей держались рядом, прикрывали его с трех сторон. Копыта лошадей безжалостно сминали дорогие чаши и кубки…

Коршунов привстал на стременах. Впереди – завал, но объехать его нетрудно. Рвануть сейчас галопом – и через пару часов он увидит свои корабли. И – прощай, Рим!

Алексей оглянулся. Римляне побеждали, но его воины сдаваться не собирались. Страшная беспощадная мясорубка… у Коршунова было десять секунд, чтобы принять решение… и тут он увидел Агилмунда. Совсем близко. Без шлема, без щита: в правой руке – топор (меч он где-то потерял), в левой – копье… а рядом с Агилмундом – Сигисбарна, с большим щитом…

И Коршунов понял, что он не может их бросить. Он привел их сюда. И он умрет вместе с ними. Или вместе с ними спасется…

Алексей сунул в чехол самострел, выхватил меч, завертел над головой.

– Гревтунги! – вновь закричал он, надрывая глотку и с трудом удерживая пляшущую лошадь. – Агилмунд! Сигисбарн! Я здесь! Все ко мне!

Тут кто-то вцепился в узду его лошади. Коршунов едва не рубанул… но увидел вызелененные щеки. Свой. В следующую секунду он узнал Скулди. Герул оскалился и пронзительно засвистел. Коршуновская лошадь дернулась, но герул не дал ей встать на дыбы. Он свистнул еще раз – и теперь не меньше сотни глаз смотрели на Коршунова.

– Сюда! – закричал Алексей. – Ко мне!

И тут же те из варваров, кто еще мог вырваться из боя, устремились к нему. Еще несколько десятков пробились с боем… немного, около сотни. Но это были – лучшие.

Они выбрались на открытое место – и тут же построились.

– Агилмунд, где Ахвизра?

Сын Фретилы только мотнул головой: там.

Там – это внутри «периметра», где смешались в смертельной сече несколько сотен варваров и вдвое больше римлян.

Надо было уходить, пока впереди чисто. Похоже, римский военачальник бросил в бой все свои силы… нет, не все! Вниз по склону, прямо к ним уже бежали легионеры. Немного, с полсотни.

Коршунов перекинул через плечо чехол с самострелом и спрыгнул на землю. Верхом, в своем золоченом шлеме он был слишком заметной мишенью.

А его готы уже строились для боя. Готы, гревтунги. Герулов было всего трое, считая самого Скулди.

– Агилмунд! – крикнул Коршунов. – Не стоять! Вперед! Вперед! – И бросился к выходу из лощины, уверенный, что его парни последуют за ним.

И они побежали. Колонной, топча ровную римскую дорогу варварскими сапогами. Бегали же готы не хуже римлян. Лучше. Враги отстали.

Коршунов, опережая остальных, первым взбежал на склон, огибая завал, которым римляне перегородили речку и выход из лощины.

Сразу за завалом обнаружилось около десятка римлян. Один из них метнул дротик. Коршунов пригнулся – дротик прошипел у него над головой. И тут же кто-то позади поймал оружие и метнул обратно.